Я уже не таясь всхлипывала, ревела, размазывая слезы и грязь по щекам, давилась собственным бессилием и страхом. Все пропало. Все пропало!

Тут пальцы нащупали конец жгута. Я судорожно вцепилась в него всей пятерней и дернула. Неужели заперто?! Еще раз дернула, повиснув на веревке всем телом, и тут же упала ничком на землю, потому что калитка гостеприимно распахнулась.

— Ура! — я шмыгнула внутрь, не забыв прикрыть за собой лаз.

Внутри было все так же страшно и угрюмо. Дождь стоял серой стеной, размывая дорогу и очертания близлежащих домов, на улицах никого. Почему никто не спасается, не бегает, не кричит «Выжлы!»? Всем плевать что ли?

Кое-как мне удалось найти обратный путь к постоялому дому. Я проскочила под навес и притаилась рядом с встревоженным Чубырым. Он прял ушами, храпел, переступал с ноги на ногу, готовый в любой момент сорваться с места.

— Тише, малыш, тише, — погладила по мягкому носу, — он придет.

Жеребец замер, прислушиваясь к моему голосу, потом ткнулся в ладонь, показывая, что узнал и тихонько заржал.

— Тссс! — испуганно, обхватила большую голову животного, — пожалуйста, миленький, давай тише. Тут, знаешь, какие чудища бродят! И меня съедят, и тобой не побрезгуют.

Он будто бы понял. Покосился на меня темным взглядом, тряхнул гривой и затих. Я еще раз потрепала его по щеке и, согнувшись в три погибели, покралась ко входу в таверну, чтобы хоть одним глазком глянуть, что там происходит. И чем ближе подходила, тем отчетливее становились голоса.

Один из них принадлежал Рэю!!!

— Где девушка? — он говорил холодно, цедя сквозь зубы каждое слово, но даже на расстоянии я чувствовала ту ярость, что расходилась от него во все стороны.

— Сбежала твоя дура!

По голосу я узнала того верзилу, что самолично утащил меня в лес. Урод!

— Ага, — тут же начал поддакивать хозяин таверны, — стоило тебе уйти, как она выскочила следом. Я даже сказать ничего не успел! Такая прыткая.

— А я даже увидеть ее не успел, — гнусаво пожаловался еще один голос.

— И я, — поддержал еще один незнакомец. Да сколько их там!

Рэй тяжело вздохнул:

— Я еще раз спрошу и хочу получить правильный ответ. Где. Моя. Спутница!

— Ты не слышишь, что ли? Улетела твоя птичка. Думаешь, ей нужен простой солдатик? Дождалась, когда ты оставишь ее без присмотра и дала деру. Наверное, жуть как рада, что избавилась от тебя…

Я прижалась к стене и слушала, как меня поливают грязью, пытаются убедить, что бросила, сбежала. Мерзавцы! Хуже зверей. Я была готова рыдать от обиды, но не спешила выходить из своего укрытия. Мне было важно, что скажет Рэй, поверит он грязному вранью или нет. Я должна была это услышать.

— Она не могла уйти.

— Вот, ты, дурак упрямый. Говорю ж тебе, ушла, — нарочито медленно повторил хозяин, — убежала. Да, так что пятки сверкали. Хочешь — иди ищи. Далеко не могла ускакать…наверное.

— Мне обыскать вашу вонючую деревню?

— Обыскивай, солдатик, обыскивай. Раз не веришь нам.

— Не верю. И без нее никуда не уйду. — просто сказал он, а у меня внутри все оборвалось, от той ошеломляющей нежности, что затопила с ног до головы.

Прятаться в тени больше не имело смысла. Подобрав грязные юбки, я бросилась внутрь:

— Рэй!

Верзила, до того вальяжно сидевший за столом, при моем появлении вскочил на ноги; из потных лап хозяина выскользнул стакан и с дребезгом разлетелся на осколки; остальные тоже подобрались, уставились на меня как голодные псы на кусок мяса.

— Маш? — тихо сказал Рэй, ожидая пояснений. При этом на меня он не смотрел, а не отрываясь следил за присутствующими.

— Это он меня вытащил из комнаты! — я обличающее кивнула на верзилу, — связал, кляп в рот запихал и напару с подельником в лес утащил.

— Врет, — громила смачно сплюнул сквозь зубы и глянул на меня так люто, что мороз по коже прошел, — наговаривает твоя курица.

— Этот, — ткнула пальцем в сторону хозяина притона, — обещал их прикрыть. Они сказали, что оставят меня себе, а если буду плохо вести себя, то бросят в яму. Без еды. Чтобы шелковая стала.

Я вцепилась в локоть солдата и жаловалась, как маленькая, шмыгая носом и растирая слезы по щекам.

— А еще, это они выпустили выжл! Специально, чтобы избавиться от тебя.

— Иди наверх, Маша.

— Но…— мне было страшно отступить от него даже на шаг.

— Собери вещи, — Рэй задвинул меня себе за спину, — иди.

— Никуда она не пойдет! Думаешь мы отдадим тебе живую, здоровую бабу? — верзила взял со стола клинок, перемазанный бурой кровью, — она наша.

— Иди, — с нажимом сказал Рэй, подталкивая меня к лестнице, — не надо тебе… на это смотреть.

Его взгляд, как никогда серьезный, пробирал до самых костей, и я послушалась. Кротко кивнула и побежала вверх по ступеням, протиснулась в комнату сквозь узкую щель — старый комод все еще преграждал путь, и начала метаться из стороны в сторону, собирая наши скромные пожитки. Огонь в камине давно погас, лампа едва тлела, и от этого было еще страшнее и неуютнее.

Внизу тем временем ситуация накалилась. Сначала загремели злые голоса, потом раздался звон оружия. Звуки борьбы становились все громче, а крики все отчаяние. В чужих голосах плескались ужас и боль.

Я зажала уши руками, забилась в угол и зажмурилась. Когда же все это закончится? С меня уже хватит. Я хочу домой. Я больше не могу.

Тишина наступила внезапно.

Внизу больше никто не орал, не звенела разбитая посуда, не гремела мебель. Абсолютная…мертвая тишина.

В коридоре послышались быстрые шаги, затем дверь громко ударилась по несчастному комоду.

— Да чтоб тебя, — тихо выругался знакомый голос.

Солдат сдвинул его в сторону и зашел внутрь бодрой, пружинящей походкой. Его китель был порван в нескольких местах, с меча медленно падали тяжелы капли крови, но сам он был цел и невредим.

— Мария, — он шагнул ко мне, а я не удержалась, уткнулась лицом в перепачканные ладони и заплакала

Он отбросил меч в сторону, опустился рядом со мной на колени и притянул к себе. Я всхлипывала, цеплялась за его одежду, пряталась у него на груди.

— Ну ты чего, Маш. Все в порядке. — он гладил меня по спине и укачивал, словно маленькую девочку.

— Они…

— Больше не навредят тебе.

— Ты их…— я всхлипнула еще раз, так и не договорив.

Вместо ответа Рэй сильнее прижал меня к себе.

— Все закончилось. Нам пора уходить, — он попытался подняться, но я вцепилась в него мертвой хваткой.

— Я не смогу, — взгляд снова зацепился за окровавленный меч, — не смогу.

Мягко, но настойчиво он обхватил мое лицо руками, вынуждая поднять взгляд

— Когда спустимся вниз, закрой глаза. Поняла?

Я заревела еще громче.

— Маш. Я вынесу тебя. Ты только не смотри. Пожалуйста. Слышишь меня? По-другому все равно было нельзя. Они бы нас не отпустили. Тебя бы не отпустили. Понимаешь? — порывисто коснулся моих губ своими.

— Понимаю, — простонала, цепляясь за него еще сильнее, не чувствуя под собой ног. Если отпустит — упаду.

— Я никому не позволю тебя обидеть. Верь мне.

Я верила.

Рэй быстро закидал в рюкзак оставшиеся вещи и повесил его на спину. Накинул мне на плечи так и не успевший просохнуть плащ, и легко подхватил на руки. Я обняла его за шею, уткнулась носом в мужское плечо и дрожала, как осиновый лист на ветру.

— Закрой глаза, Маш, — прошептал он, когда мы добрались до лестницы, — закрой.

Я подчинилась. Сомкнула веки, полностью полагаясь на этого мужчину. Он шел уверенно, ровно, не задерживаясь, по пути перешагивая через что-то…или кого-то. В какой-то момент я чуть не открыла глаза, но почувствовала легкое прикосновение губ к своему виску

— Не надо.

— Хорошо.

Когда Рэй вышел на улицу, я все еще продолжала за него цепляться. После тяжелого, насквозь пропитанного тошнотворно-сладким запахом крови воздуха таверны глоток ночной прохлады показался самым изысканным деликатесом в мире.