Она снова стала смотреть игру. В этот момент красавчики заработали очередное очко. А потом еще одно. И еще. Она не знала, какой счет, но, очевидно, их команда выигрывала. И все же Ронни почему-то болела за проигрывавших. Не говоря о том, что она всегда сострадала лузерам, парочка победителей напо­минала ей избалованных мажоров из частной школы, которых она иногда видела в клубах: мальчиков из Верхнего Ист-Сайда, считавших себя выше остальных просто потому, что их папаши были инвестиционными банкирами.

Ронни видела достаточно людей, принадлежавших к приви­легированному классу, чтобы узнать их с первого взгляда, и была готова дать голову на отсечение, что эти двое были сынками бо­гатеньких родителей. Ее подозрения подтвердились, когда, за­работав очередное очко, партнер парня с каштановыми волоса­ми подмигнул загорелой куколке Барби, подружке блондинки. В этом городе все красавцы, похоже, друг друга знали.

Почему это ее не удивляет?

Игра вдруг показалась не такой интересной, и во время сле­дующей подачи она повернулась, чтобы уйти, но краем уха ус­лышала, что кто-то кричит, когда вторая команда вернула пода­чу. Не успела она сделать два шага, как болельщики стали тол­каться, едва не сбив ее с ног.

Девушка повернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как один из игроков на полной скорости мчится к ней, стараясь поймать улетевший мяч. У нее не было времени среагировать, прежде чем он врезался в нее, схватив за плечи, чтобы не дать упасть. Ее рука дернулась, и девушка почти зачарованно наблю­дала, как с пластикового стаканчика с газировкой слетает крыш­ка. Струя взметнулась вверх, прежде чем выплеснуться на ее лицо и майку.

И тут все мгновенно закончилось. Она увидела, как потрясенно смотрит на нее парень с темно-каштановыми волосами.

— Ты в порядке? — пропыхтел он.

Вода стекала с ее лба, впитываясь в майку. Кто-то в толпе засмеялся. И почему бы нет? Это действительно забавно.

— Я в порядке, — отрезала она.                                                                                                                                                                                 

— Уверена? — выдохнул парень. Он казался искренне взвол­нованным. — Я ведь врезался в тебя на полном ходу!

— От-пус-ти меня, — процедила она сквозь зубы.

Он как будто не сознавал, что все еще сжимает ее плечи, и сейчас мгновенно разжал пальцы, отступил и стал рассеянно вертеть браслет.

— Прости, пожалуйста. Я бежал за мячом и...

— Я поняла, — перебила она. — Но выжить мне все-таки уда­лось. Так что все о'кей. Пока!

Она отвернулась. Сейчас ей хотелось одного: убраться отсю­да как можно дальше.

— Давай, Уилл! — позвал кто-то. — Игра не закончена!

Но, пробираясь сквозь толпу, она остро ощущала его вни­мательный взгляд.

Майка не была испорчена, но лучше от этого она себя не чувствовала. Ей нравилась эта майка с концерта группы «Фолл аут бой», на который она тайком ходила с Риком в прошлом году. Ма едва на стенку не полезла, и не только потому, что у Рика на шее вытатуирован паук, а пирсингов еще больше, чем у Кейлы. Главное, она допыталась, что дочь солгала насчет того, куда идет, не говоря о том, что вернулась домой Ронни только на следую­щий день, поскольку они вломились в дом брата Рика в Фила­дельфии и устроили там вечеринку. Ма запретила Ронни видеть­ся и даже говорить с Риком, но запрет был нарушен на следую­щий же день.

Не то чтобы она любила Рика: откровенно говоря, он даже не очень ей нравился, — но она злилась на мать и чувствовала себя полностью правой. Когда она добралась до дома Рика, он уже обкурился и был пьян, как тогда, на концерте. Ронни поня­ла, что, если будет общаться с ним, он начнет на нее давить, уго­варивая выпить или раздавить косячок, как вчера ночью. Она пробыла в его квартире всего несколько минут, прежде чем от­правиться на весь день на Юнион-сквер, зная, что между ними все кончено.

Ронни отнюдь не была наивной, если речь шла о наркоти­ках. Кто-то из друзей курил марихуану, кто-то увлекался кока­ином и экстази, а один даже принимал амфетамины. Все это лег­ко можно было получить в любом клубе или на вечеринке. Она прекрасно знала, что каждый раз, когда ее друзья курили, пили или глотали «колеса», они начинали шататься, блевать или полностью теряли контроль над собой и могли натворить глупостей. Для девушек это обычно кончалось ночью, проведенной с полу­знакомым парнем.

Ронни не хотела такого для себя. Особенно после того, что случилось с Кейлой прошлой зимой. Кто-то подлил ей в выпив­ку жидкого экстази, и хотя она крайне смутно припоминала все, что случилось дальше, все-таки была почти уверена, что оказа­лась в комнате с тремя парнями, которых встретила в ту ночь впервые. Проснувшись, она обнаружила, что одежда разброса­на по комнате. Кейла никогда не распространялась на эту тему и предпочитала делать вид, будто ничего не случилось; мало того, жалела, что вообще поделилась с Ронни. И хотя рассказала не много, было нетрудно домыслить остальное.

...Добравшись до пирса, Ронни поставила полупустой ста­канчик на землю и стала яростно промокать салфеткой майку. Вроде бы получилось, но салфетка мигом скаталась в крошеч­ные, напоминавшие перхоть хлопья.

Супер!

Ну почему этот парень врезался именно в нее? Она пробыла там не более десяти минут! Кто мог подумать, что стоит отвер­нуться, как в нее полетит мяч? И что она будет держать стакан­чик с водой в толпе, на волейбольном матче, который ей не слиш­ком хотелось смотреть. Подобное случается раз в миллион лет! При таком везении ей, наверное, стоило бы купить лотерейный

билетик!

И еще. Тот парень, который это сделал, кареглазый красав­чик шатен, при ближайшем рассмотрении был не просто хорош собой, а красив. Особенно запомнился его мягкий сочувствен- ^1Ивзгляд. Он мог быть из компании мажоров, но когда на секунду их глаза встретились, у нее возникло крайне странное чувство. Ей показалось, что этот парень настоящий...

Ронни тряхнула головой, чтобы прийти в себя. Очевидно, солнце ударило ей в голову.

Довольная тем, что сделала все возможное, Ронни подхва­тила стаканчик с водой. Она уже решила выбросить его, но, раз­вернувшись, натолкнулась на стоящую к ней вплотную девуш­ку. На этот раз все происходило очень быстро: остаток воды ока­зался на ее майке.

Перед ней стояла девушка со стаканчиком смути в руке. Она была одета в черное, и немытые темные волосы непокорными локонами обрамляли лицо. У нее, как у Кейлы, было по дюжи­не сережек в каждом ухе. С мочек свисали миниатюрные чере­па, а черные тени и густо подведенные глаза придавали ей хищ­ный вид. Сочувственно покачав головой, девчонка-гот ткнула стаканчиком в расплывающееся пятно:

— Не хотела бы я оказаться на твоем месте.

— Ты так думаешь?

— По крайней мере теперь ты одинаково мокрая с двух сто­рон.

— О, поняла. Пытаешься шутить!

— Остроумие — большое достоинство, не находишь?

— Тогда тебе следовало сказать что-то вроде: «Тебе следова­ло обходиться поильниками».

Девчонка-гот рассмеялась на удивление звонким смехом.

— Ты нездешняя, верно?

— Я из Нью-Йорка. Приехала в гости к отцу.

— На уик-энд?

— Нет. На лето.

— Нет, точно не хотелось бы оказаться на твоем месте.

На этот раз была очередь Ронни рассмеяться.

— Я Ронни. Сокращенное от «Вероника».

— Зови меня Блейз.

— Блейз?

— Мое настоящее имя Галадриель. Это из «Властелина ко­лец». У моей ма свои тараканы в голове.

— Хорошо еще, что она не назвала тебя Голлум.

— Или Ронни.

Она кивком показала куда-то назад.

— Если хочешь что-нибудь посуше, вон там на лотке прода­ются майки с Немо.

— Немо?

— Да, Немо. Из фильма. Такая оранжево-белая рыбка. По­пала в аквариум, и отец собирается ее найти.

— Не хочу я майку с Немо. Ясно? — отрезала Ронни.

— Немо — это круто.

— Может быть, если тебе шесть лет.