Сузанна остановила лошадь пред белым двухэтажным деревянным домом. Брауни, домашняя собака, поднялась с привычного места у входной двери и приветственно залаяла. Толстое коричневое существо отличалось тем, что имело всего три лапы – задняя левая была ампутирована, после того как несколько лет назад собака попала под карету. В тот злополучный день Сузанна ездила в город и оказалась свидетельницей несчастного случая. Она привезла искалеченное животное домой и спасла от “милосердного” выстрела в голову. Она выходила Брауни, и теперь собака почти не замечала отсутствия одной лапы. Потревоженные куры, разыскивающие пропитание около сарая, замахали крыльями. Из конюшни донеслось приветственное ржание мула Кобба. Так он встречал свою соседку по стойлу, Дарси, которая была запряжена в фургон. Дарси заржала в ответ. Кошка Клара очнулась ото сна на перилах крыльца, лениво потянулась и мяукнула, добавив свой голос к общему гомону. Сузанна привыкла к таким шумным встречам и никак не прореагировала. Только мимоходом велела Брауни замолчать, впрочем, безо всякого эффекта.

Стараясь не замечать назойливую боль в плече, которым она ударилась, когда Коннелли свалился вместе с ней, Сузанна давала распоряжения:

– Крэддок, берись за плечи. Девочки, а вы вместе со мной – за ноги.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы должны тащить его? – Мэнди кокетливо надула губки.

Увы, на сестру это не произвело никакого впечатления. Сузанна закончила обматывать поводья вокруг столбика, расположенного в передней части фургона специально для этой цели, и устало взглянула на Мэнди. Девушки вчетвером теснились на переднем сиденье, поэтому всю дорогу Мэнди и Эм ныли, как им неудобно сидеть и скорее бы приехать домой. Теперь же ни одна из них, в том числе и Сара Джейн, даже не пыталась спуститься. Один лишь Крэддок, морщась при каждом движении, слез на землю.

– Да, я хочу, чтобы вы помогли мне. Сами подумайте, как иначе мы сможем внести его в дом? Крэддок в его теперешнем состоянии и яйца не поднимет без посторонней помощи.

– Ты что, хочешь затащить этого заключенного в дом?! – Сара Джейн возмущенно смотрела на Сузанну.

– А куда прикажешь его нести? В сарай? В комнату Крэддока? В курятник? Или устроить его к Бену на сеновал? Он болен, ему требуется уход. Разумеется, я собираюсь положить его в доме, хотя бы на время. А тебе, дочери и будущей жене служителей Господних, негоже говорить о заключенных в таком тоне. – Сузанна спрыгнула на землю. Плечо снова заныло. Но девушке было некогда обращать внимание на физический дискомфорт, и она даже не поморщилась. И без того забот хватало.

– Конечно, ты права, я не хотела быть немилосердной, но… но он такой грязный. И неизвестно, что он сделает, когда очнется! Ведь мы ничего не знаем о нем, кроме того, что он пытался кого-то убить. Возможно, ты подвергаешь опасности наши жизни! Я прямо заявляю, что мне будет страшно спать в своей собственной постели, если этот зак… человек останется в доме. – Сара Джейн была всерьез расстроена.

– Сара Джейн, ты ведешь себя как краб, которому оторвали клешни, понятно тебе? Я согласна помочь отнести его, но тоже против его пребывания в доме, – заявила Эмили с благочестивым видом.

Она сидела рядом с Мэнди, которая, примостившись с самого края скамейки, мешала ей теперь спуститься на землю. Эмили вышла из положения самым простым способом – бесцеремонно спихнула Мэнди вниз. К счастью, девушка приземлилась на ноги. И, покачнувшись, сумела удержаться на ногах.

– Эм, корова ты эдакая, осторожнее не можешь? – Мэнди, прихватив элегантную юбку обеими руками, круто повернулась к ехидно ухмыляющейся Эмили, наблюдавшей за ее не слишком грациозным спуском на землю. Мэнди уже хотела было надрать уши сестре, но вовремя вспомнила, что она не обиженный ребенок, а молодая леди. И, отвернувшись от Эмили, взглянула на Крэддока. Сузанна знала: чтобы взять себя в руки, Мэнди должна убедиться в присутствии мужчины, хотя бы такого не подходящего для замужества, как Крэддок, но который может оценить ее поведение. Сузанна подавила вздох. С Мэнди, думающей только о мужчинах, справляться становится все труднее. Но, разумеется, старшая сестра сделает все возможное, больше просто некому.

Эмили всегда болезненно относилась к замечаниям по поводу своего веса, о чем Мэнди прекрасно знала, вдобавок она была еще слишком неопытна, чтобы достойно выходить из любой ситуации. Поэтому Эмили, в свою очередь, разозлилась.

– Не смей называть меня коровой, Аманда Сью Редмон! Ты сама – настоящая разодетая индюшка! Тебе бы все крутиться перед зеркалом. Ты ленива, тщеславна и… и…

– Эмили! Хватит! Ты уже слишком взрослая, чтобы толкаться и обзываться. Это и тебя касается, Мэнди. Не забывай, иногда слова ранят больнее, чем поступки. – Сузанна не повышала голоса, но в нем звучала привычная властность – в течение многих лет она была им не только сестрой, но и матерью, – и девушки сразу смолкли. Мысленно попросив милостивого Господа дать ей терпение, Сузанна направилась вдоль фургона, жестом приглашая сестер следовать за ней.

Они послушались, хотя Мэнди и Эм продолжали дуться, а Сара Джейн пребывала в явной нерешительности. Все четверо остановились у края фургона и некоторое время рассматривали бесчувственное неподвижное тело нового работника.

Ноги, голые от колена, торчали наружу. Волосатые, грязные, очень неприятные. Надетые на них башмаки казались слишком маленькими по размеру, сквозь дыру в одном из них виднелась грязная пятка. Бриджи рваные, и кое-где можно было заметить неприлично обнаженные участки тела. Рубашка давно превратилась в грязную тряпку. Зато золотистого цвета жилет сохранил, как ни странно, одну пуговицу, на которую и был застегнут на талии, поэтому немного прикрывал грудь. Сузанна заметила, что взгляды ее невинных сестер прикованы именно к оголенной части волосатой груди, и снова пожалела о содеянном. Неожиданно возник вопрос, над которым она и не подумала раньше: какое влияние окажет на молодых девушек пребывание в доме взрослого и, вероятно, аморального мужчины?