— Место учёного мужа там, где он не только сможет применить свои знания, но и увеличить их, — доктор послал долгий взгляд Анри и, вежливо отказавшись от предложения коммодора, откланялся, сославшись на то, что ему надобно идти, чтобы собрать вещи.

Когда Антонио удалился, Анри заказал ужин и в его ожидании обратился к капитанам «Упорного» и «Решительного»:

— У меня есть для вас задание на обратную дорогу, сеньоры. Думаю, вас уже проинформировали о сетованиях сеньора Хакоба по поводу нехватки продовольствия.

Хеер Рубен де Крон и идальго Мурилья дружно кивнули.

— По словам управляющего ему нечем кормить пленных, а в ближайшие дни недостаток продовольствия проявится и в городе. — продолжил Анри. — Я уже отдал распоряжение сеньору Хакобу отправить телеги на Эль Кампо де Каоба, но того, что там может быть, явно не хватит. Учитывая, что мой самый надёжный поставщик — сеньор Эухенио — мёртв, а его асьенда сожжена, как и асьенда Эль Гран Эстанке, принадлежавшая дружественному мне сеньору Амадо Орельяна, остаётся обращаться на Виста Дель Мар и Белла Висту. Поскольку к обеим асьендам можно подойти со стороны моря, сеньоры, я решил отправить туда вас. Вы, идальго, посетите сеньора Маурисио Седильо. Я до сих пор не имел с ним дела, потому не могу предугадать, какой приём вас там будет ждать. Если же до Виста Дель Мар уже дошли вести о вчерашних событиях, то цены будут весьма болезненны для моего кошелька, однако я надеюсь, что вам удастся найти компромисс с сеньором Маурисио и вы вернётесь с набитым трюмом. Что же касается вас, хеер Рубен, вам предстоит более сложная задача, так как сеньор Адриан с Белла Висты меня, — Анри замялся, выискивая подходящее слово, — скажем так, недолюбливает. Очень недолюбливает. Настолько очень, что меня бы не удивило, откажись он иметь с вами дело, ежели вы признаетесь, что пришли торговаться от моего имени. К тому же он был сегодня в городе и, думаю, прекрасно осведомлён о положении дел на продовольственных складах Белиза.

— В таком случае, менеер адмирал, — фламандец пыхнул трубкой и посмотрел на уносившиеся вверх кольца дыма, — я, с вашего позволения, подниму над фрегатом только испанский флаг. Есть ли граница суммы, свыше которой торг будет неуместен?

— Безусловно. Ведь я не владею серебряными рудниками и не чеканю под прикрытием ночи песо, — нахмурился Анри. — Я рассчитываю на ваш богатый опыт, капитан. Кстати, о деньгах — сеньору Хакобу приказано выдать вам солидные суммы, но я надеюсь, что вы вернёте сундуки не пустыми. Да, хеер Рубен, когда вы отправитесь на склад за деньгами, не забудьте на обратном пути захватить с собой старого индейца по имени Хуан. Это мой проводник, так что доставьте его на корабль без приключений.

— Будет сделано, менеер адмирал! — пуская дым к потолку, ответил капитан Йоханнес.

— А как же я? — раздался из темноты поредевшего зала знакомый голос.

— Это вы, менеер Колс? — спросил Анри, вглядываясь в приблизившуюся к столу невысокую худощавую фигуру.

— Я, менеер адмирал. Вы велели мне прийти сюда сегодня, чтобы узнать, на какой фрегат я должен отправиться.

— Вы собрали всё, что вам будет необходимо в пути, менеер Колс? — поинтересовался Анри.

— Да. Я готов хоть сейчас отправиться на корабль, но мне нужны помощники, чтобы доставить сундук. Он слишком тяжёл для меня.

— Идальго, пошлите людей за вещами моего картографа, — обратился Анри к капитану «Упорного».

— Да, адмирал, — склонил голову сеньор Гонсало и повернулся к Густафу: — И где этот ваш сундук?

— Я снимаю комнату в постоялом дворе на припортовой улице. Это тот, что неподалёку от борделя сеньоры Эсперансы, хеер капитан.

— Я пришлю за вами матросов, — пообещал идальго Мурильо.

Удовлетворённый навигатор кивнул и отправился на свободное место за одним из дальних столов, а Анри с остальными сотрапезниками приступил к ужину, поданному сеньором Сандро и его улыбчивой дочерью.

Когда Анри, простившись с Фернандо и доном Себастьяном, в сопровождении Энрике, Верзилы и восьмерых матросов вышел на улицу, небо уже было существенно затянуто. Почти полная луна, жёлтая, словно маисовая лепёшка, раздвинув тучи, висела над морем, указывая путь. Крупные звёзды то появлялись, то вновь прятались в разрывах густых косматых облаков, а окрепший бриз подталкивал людей в спины и, шевеля полями шляп, разгонял прибрежную мошкару.

У пирса мерно покачивался пришвартованный баркас, внутри которого, заливисто похрапывая, спали оставленные для его охраны моряки.

Рулевой Андрес Мартинес, ругаясь, пинками разбудил матросов и спустя пару минут баркас отчалил от пирса и скользя по лунной дорожке направился к чернеющему силуэту «Победоносца».

Войдя в свою каюту вслед за слугой, Анри сразу же заметил на сундуке аккуратно сложенные чистые вещи. Когда Игнасио зажёг свечу в свисавшем посреди каюты фонаре, альмиранте бережно вытащил из-за манжеты подаренный контессой Исабель медальон и положил его в один из ящиков стола. Туда же отправилась и полученная от губернатора фляга с хересом. Раздевшись с помощью слуги и облачившись в ночную рубаху, Анри отпустил Игнасио спать, а сам вновь взял в руки охранный амулет и, поднеся его ближе к желтоватому свету фонаря, принялся рассматривать. На аверсе был изображён сам святой Антоний Падуанский в момент, когда ему явился Господь в виде младенца. С оборотной стороны, разделённой крестом пополам, под перекладиной был текст молитвы, традиционно начертанный лишь первыми литерами слов. Пытаясь выудить из памяти соответствующую молитву, Анри невольно переключился на мысли о дочери графа Альменара. «Что же вы наделали, контесса!» — крепко сжав в ладони медальон, воскликнул он в душе. В этот момент раздался едва слышимый щелчок, и мужчина раскрыл ладонь. От сильного сжатия сработал запирающий механизм и амулет приоткрылся. Затаив дыхание Анри осторожно приподнял крышку и увидел лежавший на потемневшей от времени ткани маленький высохший кусочек плоти святого. Перекрестившись, захлопнул медальон, благоговейно поцеловал согретый теплом его руки металл и в порыве благочестия бросился к висевшему у изголовья постели распятию.

Шквальный ветер, ворвавшийся в открытое окно, обдал коленопреклонённого человека струёй холодного воздуха и солёным запахом моря.

— Прошу тебя, Господь наш милосердный и тебя, Пречистая Дева, даруйте сеньорите Исабель достойного мужа, с которым она бы познала счастье взаимной любви, кои её милость, бесспорно, заслуживает! — шептал торговец, зажав в молитвенно сложенных руках бесценный подарок влюблённой девушки.

Закончив молитву, Анри поднялся и соединил концы шёлкового разноцветного шнурка на своей шее. Ещё раз перекрестившись, закрыл окно, задул в фонаре свечу и лёг спать.

Несмотря на искренность молитвы, обычное благостное состояние, окутывавшие после неё душу, в этот раз было недолгим. Погрузившись в полудрёму, Эль Альмиранте вновь и вновь возвращался мыслями в события ушедшего дня. То он снова стоял пред балконом кабильдо, выслушивая обвинения алькальда и перебирая лица своих друзей и недругов, пытаясь понять кто из них был способен на такую подлую ложь. То вновь выслушивал причитания сеньора Хакоба по поводу недостатка продовольствия, оценивая в какие суммы обойдутся ему пленные англичане и покроют ли полученные за дворян выкупы текущие расходы. То вновь слышал нежный голосок контессы Исабель, осязал цветочный аромат духов и ощущал её дыхание, стоя перед ней на коленях…

Внезапно образ контессы затмила фляга, подаренная графом Альменара. «А ведь подобно ей можно делать баки для воды! — образ идеи был настолько ярок, что Анри даже сел. — Главное — найти мастера, способного сварить такой бак из железного листа и покрыть его расплавленным оловом, — в воображении поплыли картины металлической бочки с воткнутым в неё краном. — В таких бочках вода не будет портится почти полгода! — продолжала сама-собой формироваться мысль. — Все болезни на корабле — от испорченной деревянными бочками воды и от продуктов, на которые попала слюна или помёт крыс и мышей. Если и продукты хранить в таких же бочках, то они не отсыреют, и грызуны их не достанут!» — продолжала поступать в мозг настойчивая идея.