Продолжив изучение отчёта, он узнал, что «Сапсан», кроме потерь среди экипажа, другого урона не имел и тут же приказал идальго Редондо добрать солдат из присутствующих на площади и отбуксировать в доки «Льва», а его экипаж доставить к сеньору Хакобу.

В целом же ущерб, нанесённый Птичьей армаде, согласно полученной от коммодора бумаге, был велик лишь у «Чайки», ремонт же остальных кораблей не предполагал больших затрат и много времени и вполне компенсировался захваченными призами. Быстро пролетев по перечислению трофеев, Анри свернул отчёт и отправил его за манжету. Условившись с Фернандо заглянуть к нему после полудня, вместе с капитан-лейтенантом отправился в доки. От его внимания не ускользнуло, как от солдат отделилось около десятка человек и отправились следом. Увидев во главе пехотинцев Сезара, Анри обрёл полную уверенность что шлюпка с «Победоносца» вновь ожидает его.

И не ошибся. Кормчий Андрес Мартинес высматривал своего сеньора, стоя рядом с солдатом, охранявшим ворота, время от времени перекидываясь с ним парой фраз.

— Ты передал мой приказ капитану, Андрес? — спросил его Анри, приблизившись.

— Да, сеньор!

— Зачем же он тогда послал капрала с мушкетёрами? — Анри оглянулся на Сезара. Тот, слыша разговор, отгадал ход мыслей альмиранте и поспешил заверить его, что и он сам, и присутствующие тут солдаты были в трактире, когда туда вбежал один из слуг коммодора. Посланный хозяином оббегать город в поисках людей обоих армад, тот призывал всех немедленно отправиться на Пласа де Монтехо, не объясняя причины, и лишь на площади солдаты узнали, что случилось.

— А ты, стало быть, вернулся, чтобы знать, чем всё закончилось? — вновь обратился Анри к кормчему.

— Да, сеньор. Оно ведь как было? Когда мы вернулись без вас, нам пришлось держать ответ перед капитаном. Он нас всех дотошно выспрашивал про то, что на пирсе деялось. Ну я ему и рассказал всё. И то, что вы, когда вас уводили, приказали доставить ваш сундук на корабль. Ну я и послал Диего и Анхеля, потому как они у нас самые сильные. А уж потом Диего стал рассказывать, что, когда они были в доме сеньора коммодора, они справились у слуг дома ли он. Ну а когда узнали, что дома, сочли справедливым рассказать идальго про то, как вас увели люди алькальда. Вот тогда капитан Энрике и послал нас всех обратно дожидаться вас, сеньор, сказав, что раз за дело взялся коммодор, то вы на пирсе будете раньше шлюпки.

— Похоже, капитан Энрике не очень высокого мнения о моих способностях, зато всецело уверен в оных идальго Фернандеса, — в тихом голосе дона Себастьяна ухо друга уловило едва заметную обиду.

— Он просто не знает вас так же хорошо, как теперь знаю я, — поспешил заверить его Анри и направился туда, где матросы на слегка покачивающемся скифе сушили вёсла в ожидании своего дуэнё.

Как только адмирал вступил на борт «Победоносца», золотое солнце на синем полотнище, приспущенное в отсутствии судовладельца, вновь взмыло под самый клотик грот-мачты.

Ещё с берега Анри заметил принайтованные у кормы скифы и потому не удивился, увидев капитанов Победоносной армады, выстроившихся на шкафуте. Тяжелораненого капитана Эскобара заменил его первый лейтенант Херардо Бласкес.

Обменявшись приветствиями, Эль Альмиранте пригласил Энрике, дона Себастьяна и прибывших в ратс-камеру. Когда все расселись за столом, Энрике передал ему списки погибших, подробный перечень ущерба, полученного кораблями во время боя и сведения о пленных и захваченной казне «Ньюбери». Пробежав глазами поимённый список, в котором для выплаты пособий и пенсий были особо выделены имевшие семьи, Анри вернул его Энрике с просьбой лично проследить за тем, чтобы его копии были переданы сеньору Хакобу, кабильдо и клирику перед поминальной мессой. Затем принялся изучать ущерб. Из шести кораблей Победоносной армады, находившихся в водах Белиза, трое — бриг «Дельфин» и фрегаты «Решительный» и «Упорный» так и не успевшие покинуть доки во время атаки англичан, сейчас стояли на рейде в полной боевой готовности. Единственный оставшийся ныне галеон «Отважный» не получил больших повреждений, чего нельзя было сказать о его команде. Более серьёзно досталось «Победоносцу», однако, как отметил Энрике, ссылаясь на заверения мастеровых, несколько дней в доках вернут кораблю его живучесть и боеспособность. Последняя строка коротко сообщала о гибели галеона «Воин»…

Отложив отчёт Энрике, Анри достал полученный от Фернандо и кратко информировал о его содержании присутствующих.

— Думаю, излишне спрашивать будешь ли ты на «Чайку» тратиться, — хриплый голос Энрике прозвучал непривычно тихо.

— Правильно думаешь, — ответил Анри и приказал слугам подать всем вина.

Когда выпили за упокой души капитана «Орла», не забыв помянуть разом и всех остальных погибших, вновь заговорил Энрике:

— Какие планы на призы, ми альмиранте?

Анри вновь взял в руки бумагу, полученную от Фернандо.

— Да вот думаю приватирскими фрегатами «Фортуна» и «Грифон» Победоносную армаду усилить. Надо будет их подремонтировать, переименовать и доставить в Сан-Хуан, под начало идальго де Калатаюда. Его «Неустрашимый» и три тридцативосьмипушечных фрегата — это уже хорошая эскадра для охраны Пуэрто-Рико, — и обвёл глазами присутствовавших.

Капитаны одобрительно закивали головами и лишь лейтенант Бласкес нахмурился. Это не ускользнуло от внимания адмирала:

— Не волнуйтесь, лейтенант! Я не намерен отрывать вас от семьи. Команду на эти фрегаты я планирую поручить набирать капитану де Калатаюду, вы же с остальными выжившими с «Воина» переходите на английского «Льва», когда «Сапсан» доставит его в док. Надеюсь, по выздоровлению капитана Эскобара корабль уже сможет занять своё место в армаде.

— Да, адмирал! — оживился Херардо. — А имя кораблю менять будем? «Лев» звучит достойно!

— Негоже нам, испанцам, английского льва прославлять. Этот фрегат славно бился, так что быть ему «Славным», — недолго думая, заявил Анри.

— Да, медные литеры «Glorioso» на его корме будут смотреться намного достойнее, чем английский герб, — прохрипел Энрике и назидательно глянул на лейтенанта Бласкеса. — А для приватирских фрегатов новые имена ты тоже уже придумал, ми альмиранте?

— Не успел. А у тебя есть предложения?

— А чего меня спрашивать? Вон, молодые пусть придумывают! — кивнул старый креол в сторону капитанов Мурильо, Алькараса, Барберо и де Крона.

— Да что тут долго думать — была английская «Фортуна», а теперь будет испанское «Везение», — пожал плечами идальго Мурильо.

— Ну что, Энрике, представишь себе выложенное медью «Suerte»? — усмехнулся Анри.

— Да чего ж не представить? Представлю, — кивнул тот. — Кораблю ведь действительно повезло, что «под горизонт» не ушёл! А последний как назовём?

— Если позволите, я бы предложил назвать его «Защитник», — тихо сказал дон Себастьян.

— Слабоват он для защитника — тридцать восемь пушек всего, — ворчливо возразил капитан пятидесятидвухпушечного «Решительного» хеер Йоханнес де Крон.

— Грифон в геральдике символ защиты, — невозмутимо ответил капитан-лейтенант. — Однако, если вас моё предложение не устраивает, озвучьте свой вариант, капитан.

— Меня устраивает, — поставил точку в споре Анри и, сложив отчёты, отправил их за манжету. — Ладно, остаются ещё два фрегата, что мы у Сахарного острова взяли. Поскольку я решил один передать коммодору в Птичью армаду, пусть он ему сам имя и придумывает, а второй презентом будет, так что не вижу смысла его переименовывать. Флейт призовой моим был, так что тут решать нечего — будет в доке ждать нового капитана. Надеюсь, кто-нибудь из твоих старых знакомых захочет на нём под моим флагом ходить, — кинул он Энрике. — Ну а пинк и бригантину дарую губернатору. «Орку» он разобрать решил, рассчитывая на мою щедрость.

— Эк каков, однако! В чужих руках всегда ломоть шире[137], — забурчал Энрике. — И город отбей, и добычей с ним поделись!