— Это долгая история, ваша милость. Но ничего не происходит без воли Господа. То, что должно было спасти нас от москитов, спасло город от жестокости приватиров, — услышав это, лейтенант Монтойо снова перекрестился и благочестиво вознёс благодарность небесам.
— Полагаю, ваш путь сейчас лежит во дворец, сеньор Андрэ? — спросил он с неподдельным уважением.
— Я непременно отправлюсь туда, ваша милость, но вначале я должен увидеть свои корабли и привести себя в порядок. Могу я попросить вашу милость изыскать возможность отправить обоз на лесопилку сеньора Арройо? На неё было совершено нападение, и там есть раненые. Мой лекарь уже оказывает им помощь, но они не могут там оставаться, их надлежит доставить в городской госпиталь.
— Я позабочусь об этом, сеньор.
— Благодарю вашу милость, — поклонился Анри и, пришпорив жеребца, отправился на пристань.
Полуденное солнце слепило, согнав с неба голубизну. Согретый воздух едва заметно колебался, поднимаясь над опустевшей деревянной мостовой. Белиз обезлюдел. Вместо приморского бриза над городом витала не присущая этому времени дня умиротворённость, а страх. Он загнал жителей в храм, где в совместной молитве богатые и бедные просили Господа и святую Деву защитить город от вероотступников. Тех же, кто остался дома, страх заставил наглухо запереть засовы на дверях и оконницах, разносясь над крышами строений тревожным звоном соборного колокола…
Когда в феврале 1652 года молодой моряк Анри Верн впервые ступил на пирс Белиза, форт Сан-Педро уже щетинился в сторону моря десятком двадцатичетырёхлибровых[99] пушек, доставленных из Веракруса. Спустя год его батареи были усилены двумя сорокавосьмилибровыми трофейными орудиями, любезно подаренными городу уважаемым торговцем сеньором Анри, обнаружившим их в трюме французского транспорта после удачного абордажа. Эти монстры шевалье Филипп де Лонгвильер де Пуэнси отправил из Сент-Кристофера на Мартинику чтобы для улучшения обороны острова усилить форт Сент-Пьер.
А три года назад, когда Белиз только-только получил статус города, а интендант граф Альменара стал губернатором, ему пришлось отбиваться от очередного нападения большой эскадры приватиров. Форт и немногочисленный городской гарнизон стоически защищали город, но лишь своевременное появление Птичьей армады спасло испанцев от поражения. Новоиспечённый губернатор тогда так убедительно разъяснил генерал-капитану Юкатана какой невообразимой потерей будет для Короны утрата Белиза в сравнении с расходами на усиление его обороны, что получил от дона Диего не только тридцатишестипушечный галеон «Богоматерь Розария», но и деньги для постройки на левом берегу Ревущего Потока крепости Сан-Хуан-де-ла-Крус и более сведущего в фортификационных делах, чем сеньор Рикардо, военного инженера. Тогда же кабильдо большинством голосов принял предложение сеньора Альвареса нанять экипаж на переданный губернатору сеньором Анри Верном трофейный двадцатипушечный пинк «Орка», выделив для его содержания отдельную главу расходов. И вот сейчас, усиленная недостроенной крепостью, оборона города испытывалась на прочность врагом…
Ворота, ведущие в порт и обычно распахнутые настежь, были сейчас наполовину прикрыты. Проехав открытой створкой, Анри миновал двух караульных. Стараясь не терять из виду вверенный им пост, они стояли на улице, всматриваясь в сторону крепости, над которой больше не реял испанский флаг. Глянув на всадника, они лишь недоумённо переглянулись и вернулись к своему занятию. Пришпорив коня, Анри поскакал к пристани. Всегда оживлённая припортовая улица сейчас была безлюдна. Двери складов, трактиров и борделей были закрыты. В порту тоже было пусто — ни людей, ни кораблей. Въехав на пирс, Анри осмотрелся и прислушался. С востока, со стороны крепости, доносилась далёкая канонада.
Со своего места он мог видеть возвышавшуюся над крепостной стеной южную батарейную башню, повреждённую ядрами. Фрегат, над грот-мачтой которого развевался флаг Содружества[100], а на кормовом флагштоке реял «Юнион Джек» на синем фоне[101], обстенив[102] паруса, бегло бил по крепости с левого борта.
Анри, вслушиваясь в канонаду, разглядывал Сан-Хуан-де-ла-Крус, надеясь увидеть облака порохового дыма ответных залпов. Однако долетавшие до его ушей уханье неслось лишь со стороны залива — вражеские корабли, чьи мачты возвышались над крепостной стеной, обстреливали северную башню.
«Почему крепость молчит? — словно набат, зазвенело в мозгу. — Ведь ещё не пала, раз англичане продолжают вести огонь… Неужто все пушки разбиты? Сколько их было? По шесть на каждой батарее? — мысли кружились водоворотом. — Да нет, вряд ли. Скорее стрелять из них некому… — Вдруг новая мысль больно резанула сознание: — Если пушки целы, а англичане возьмут крепость, они обратят их против города!» — сердце защемило, и он вновь оглядел крепость, внутренне содрогаясь, что вот-вот увидит над ней английский флаг. Но ничего нового не заметил и устремил взгляд на юг.
Форт Сан-Педро был чуть более семисот пасо южнее порта, и его главной задачей было защищать морские ворота города. Прислушавшись, среди множества пушек разных калибров Анри уверенно распознал громогласное уханье французских орудий, когда-то переданных им форту. К сожалению, разглядеть детали боя было невозможно — маяк Птичьего острова и плотные клубы бело-сизого дыма надёжно скрывали цельную картину происходившего. Интенсивность стрельбы говорила о том, что бой был в самом разгаре. Глядя на мачты, поднимавшиеся над «туманом войны» выше остальных с развевавшимися золотым солнцем на синем полотнище и флагом Испании, Анри был уверен, что они принадлежали «Альбатросу».
Отказавшись от попытки рассмотреть боевые действия, он попытался пересчитать флаги, однако, успев насчитать девять золотых солнц, вынужден был бросить это занятие, перенеся своё внимание на показавшийся из-за Птичьего острова едва ползущий пинк с потрёпанным фоком и продырявленной бизанью. Грот был разодран в клочья. Двадцатипушечный корабль, состоявший на службе у городского совета, регулярно патрулировал побережье от устья реки Белиз до устья реки Сибун. «Похоже, бедняга „Орка“ первым встретил пиратов», — решил Анри, наблюдая, с каким упорством накренившийся на правый борт пинк стремится к берегу.
Вдруг слева донёсся сдвоенный выстрел, неожиданным аккордом влившийся в гул канонады корабельных и фортовых орудий.
«Небольшой калибр. Видимо, ретирадные или погонные[103]», — тут же отметил про себя Анри, поворачиваясь на звук.
Пороховой дым затянул корму английского фрегата, поднимаясь к блеснувшим на солнце медным литерам «Winsby». Пинк, видимо, расстрелявший все свои боеприпасы, продолжил свой нелёгкий путь к берегу, не огрызнувшись. «Эх, не успеют!» — с болью подумал Анри, понимая, что, если сейчас англичане сделают самое логичное в этой ситуации — приведут фрегат к ветру, чтобы поставить пинк под продольный огонь, то испанцы обречены. Всё, что ему оставалось — это посылать проклятия на их головы и молиться за спасение экипажа «Орки». Но спасти героический пинк могло только чудо — южная башня крепости по-прежнему молчала, а до ближайшей суши было не менее кабельтова. Однако фрегат вдруг повёл себя нелогично — матросы стали брасопить реи[104], готовя корабль к повороту оверштаг.
«Странно, — наблюдая, задумался Анри. — Будь я на месте капитана „Винсби“, я бы тоже повернул оверштаг, дабы избежать прибрежной отмели. Но откуда о ней могли узнать на фрегате? — смутная догадка блеснула в голове: — Похоже, англичане хорошо подготовились к этому нападению, даже лоцмана нашли!»
