Анри сложил зрительную трубу и повернулся. Лейтенант стоял рядом, ожидая дальнейших приказов и всматриваясь в голубую даль, также обеспокоенный судьбой товарищей и капитана Энрике.

Обернувшись на звук заходящих друг в друга тубусов, лейтенант всё же не удержался и задал вопрос, уже порядком надоевший Анри:

— Что у вас с лицом, адмирал?

— Долгая история, лейтенант. Но я рад расскажу её, когда мы все соберёмся у Сандро праздновать победу. А пока пришлите в мою каюту кого-нибудь с водой — мне надо умыться. Вы же выводите корабль из дока. И да поможет нам Господь!

Идальго склонил голову:

— Да, адмирал.

— И ещё, лейтенант, — уже собираясь уходить, обернулся Анри, — канониров-то у нас, полагаю, достаточно?

— Да, адмирал. Кроме солдат, отправившихся с вами и теми, что ушли в крепость, весь экипаж в практически полном составе явился на корабль ещё до того, как английская эскадра начала обстрел форта.

Анри удовлетворённо хмыкнул:

— Это хорошо. Пусть на опердеке установят все пушки на левый борт, а две полупушки с мидельдека переместите на бак.

— Такое распределение пушек опердека вызовет крен, адмирал, — высказал свои опасения лейтенант де Брисуэла.

— Да, но зато усилит залп левого борта, — ответил Анри, посмотрев на лейтенанта. — Мы не можем позволить себе долго возиться с фрегатом. Не забывайте, лейтенант, что он там не один. Идите, идальго, командуйте отдать швартовы и да поможет нам бог!

Перекрестившись, идальго кивнул и побежал на шканцы, а Анри отправился в свою каюту приводить себя в порядок.

Войдя в ратс-камеру, он увидел Рафаэля, раскладывавшего в буфет посуду из большого окованного сундука. При виде своего сеньора слуга вытянулся в струнку, ожидая приказа. Приветственно кивнув, Анри потребовал воды для умывания и, уже взявшись за ручку двери каюты, спросил, обернувшись:

— А где Игнасио?

— Он не явился на корабль, сеньор. В последний раз я видел его вчера вечером в трактире «Морские девы» в окружении шлюх. Он, должно быть, или ещё не проспался, или ждёт вашей победы на берегу, сеньор.

Анри попытался улыбнуться, но засохшая глина крепко сковала лицо.

— Ну что же, Рафаэль, — сказал он, открывая дверь, — когда мы с божьей помощью победим, я найду тебе более смелого и менее пьющего помощника, — и вошёл.

Слуга вернулся довольно быстро с водой и медной миской. Раздевшись, Анри пожалел, что в спешке не снял с седла мешок, где ещё оставались чистые чулки и рубашка. Порадовало лишь то, что Рафаэль умудрился каким-то образом доставить на борт хозяйственный сундук, в котором, помимо прочего, хранились и полотенца. И сейчас, с невозмутимым видом, единственный, не спросивший Анри про его лицо, верный слуга стоял, держа наготове одно из них.

Засохшая глина упорно не хотела смываться. Анри пришлось долго отмачивать её руками и буквально отдирать слегка размякшую грязь с кожи. Убедившись, глядя в зеркало, что на лице не осталось и следа от глиняной маски, он оделся и вышел на палубу. И сразу же, словно дожидаясь адмирала, «Победоносец» закряхтел, дёрнулся и медленно пошёл вдоль пирса, ведомый баркасами.

— Сколько раз уже я пережил этот момент, но он так и остаётся для меня волнительным, — раздался за спиной знакомый тихий голос.

— Дон Себастьян! Каким ветром вас сюда принесло? — не скрыл радостного удивления Анри.

Себастьян, уже умытый и переодетый в чистое, слегка улыбнулся:

— Доставив пленных в городскую тюрьму, я оставил в помощь гарнизону солдат форта и двадцать наших, а с остальными, верный своему долгу, отправился за вами. В том, что вы будете здесь, у меня не было сомнений, но мы едва успели. Зато вы, похоже, так торопились взойти на «Победоносец», что даже не взяли свои вещи, — с этими словами капитан-лейтенант протянул Анри его мешок с запасной одеждой. — И не беспокойтесь за жеребца. Я приказал всех лошадей доставить на ваш склад.

Анри благодарно кивнул и, позвав слугу, передал тому мешок.

— Позвольте мне доложить вам сведения, полученные от пленных, адмирал, — заговорил дон Себастьян, когда слуга удалился.

— Вам удалось допросить их, капитан?

— Да, адмирал.

— Я слушаю вас.

— Эта атака на Белиз была спланирована заранее. Нападение на деревни майя было частью плана. Англичанами командует наш старый знакомый Кристофер Мингс. Он не так давно вернулся из Англии, где из рук самого генерала Монка получил звание вице-адмирала, линейный пятидесятидвухпушечный «Ньюбери» и два фрегата, а также приказ захватить Белиз и вернуть Ямайку. Прибыв на Антигуа, он собрал своих былых друзей и вместе с ними придумал план, как натравить на нас индейцев. Ему удалось привлечь в свою армаду двенадцать приватиров, пообещав им щедрую награду в Белизе. Они послали один пиратский корабль в недавно созданный где-то в устье Сибун лагерь, а сами отправились на Роатан. Захватив беззащитное поселение, возникшее возле монастыря кармелиток, Мингс провозгласил остров собственностью Англии, и мерзавцы занялись убийствами и насилием, ожидая сигнала к атаке.

Анри слушал молча, и лишь желваки выдавали в нём гнев. Тем временем дон Себастьян продолжал свой доклад:

— Пока часть приватиров пьянствовала и насиловала монахинь, другая часть не забывала выходить на промысел. Им удалось захватить торговое судно из Белиза, следующее в Трухильо. Под пытками выжившие члены экипажа рассказали им, что губернатор отправил карательный отряд против майя, напавших на испанское поселение и что в порту на рейде семь торговых кораблей и столько же в ремонтных доках. Приватиры прибыли этой ночью, сеньор Анри. Четыре корабля высадили десант в заливе Сибун. Что входило в дальнейшие планы Мингса — этому отродью не известно. Они же должны были пробить ворота, захватить губернатора и принудить его дать приказ гарнизонам сложить оружие.

Дослушав до конца, Анри снял шляпу и перекрестился:

— Если бы воля Господа не привела нас сегодня обратно, план этих еретиков бы удался.

Дон Себастьян повторил действия Эль Альмиранте, но прежде, чем вновь покрыл голову, наклонившись к Анри, дабы слышал лишь он, тихо сказал:

— Я уверен, что вы — благословение Белиза, друг мой.

Анри ничего не ответил, лишь насадил шляпу и задумчиво посмотрел в сторону крепости, откуда больше не доносилась стрельба. Поднимаясь на шканцы, он пытался избавиться от тревожной мысли о том, что, если крепость падёт, её пушки будут бить по его безоружным кораблям, оставшимся в доках.

«Господи, если же ты волею своею принудил нас сегодня замазать лица глиной, дабы мы могли повергнуть в ужас превышавшего нас числом врага, не оставляй нас и сейчас без своего благоволения!» — послал он мольбу в безоблачное голубое небо, безучастное к тому, как поднявший на оставшихся мачтах паруса фрегат подбирался к новой огневой позиции, позволяющей ему дать продольный огонь по непокорному бригу.

Как только «Победоносец» поймал парусами крутой бейдевинд[107], Анри приказал один из баркасов закрепить за кормой, а другой отправил вывозить на берег экипаж сидевшей на мели «Орки». Поскрипывая, медленно, но неотвратимо флагман Победоносной армады близился к английскому фрегату. Тот, успев обстрелять бриг, сносимый ветром в сторону пристани, заметил вышедший из дока испанский линейный, закрыл порты и стал брасопить паруса для поворота оверштаг.

«Чайка», поймав в правый борт вражеские ядра, вздрогнула всем корпусом. В воду полетели разбитые доски, но бриг, успев огрызнуться, продолжил свой неуправляемый путь к берегу, всё сильнее кренясь на правый борт.

«Победоносец», миновав пинк, оказался всего в трёх кабельтовых от фрегата. Рассматривая его в зрительную трубу, Анри приказал установленные на баке полупушки зарядить цепными ядрами и бить по мачтам «Винсби», как только это будет возможным.

— Десять песо канониру и по одному всем остальным за сбитую мачту — пообещал он.

«Офицерское эхо» донесло это на бак.