Ни один житель верхней части города не желал оказаться в районе Низин. Тем было страннее, что кто-то пришёл сюда специально.

Курт Бакер ехал в единственную на весь район школу. Чтобы добраться сюда, ему пришлось выйти за час. Он мог бы попросить отца довезти, но втягивать его не хотел. Да и не мог. Не желая выделяться, юноша выбрал общественный транспорт.

Когда автобус остановился, издав жалобный скрип последнего дыхания, юноша подошел к выходу, оттолкнулся от порога и перепрыгнул лужу. Остальным, кто шёл за ним следом, не так повезло. Тучная женщина не обладала ловкостью юности, как и большой внимательностью. Она наступила прямо в воду, тихо выругалась, мысленно прокляла водителя и спешно зашагала на работу.

Юноша бросил на неё и других пассажиров отрешенный взгляд. Водитель выбросил окурок в окно, закрыл двери и собрался тронуться. Ему было плевать на то, что он остановился возле лужи.

— Урод! — крикнул в его сторону плотно сбитый мужчина, с маленькими, глубоко посаженными глазками. Водителю и на это было плевать. Любые недовольные возгласы перекрывали тарахтение мотора и отточенное безразличие ко всему.

Этот мужчина больше заинтересовал юношу. Тем, что указал направление к школе. Он об этом не говорил, но так громко думал, что слова были не нужны. Пропустив его вперед, юноша пошёл следом.

В канаве вдоль дороги бурлили потоки воды. Стоки пока справлялись. Ночью прошёл слабый дождь, но, судя по свинцовому небу, сегодня Низины снова затопит. На то они и Низины. Чтобы всё дерьмо города стекалось к ним.

Школа показалась через пару минут. До занятий ещё минут двадцать, следом за потоками воды стекались и потоки школьников. Тот мужчина, за которым шёл юноша, был учителем физкультуры. Ученики провожали его взглядами, но никто не удосужился поздороваться.

Чем ближе к школе, тем больше народу вокруг собиралось. Само здание ограждал большой, массивный забор, когда-то сложенный из красного кирпича. Сейчас же он выглядел совсем иначе. Поверхность в несколько слоев закрывали граффити. Было видно, что их несколько раз закрашивали, а потом махнули на это гиблое дело рукой. Юноша задержался у одного такого рисунка, что изображал повешенного учителя. Школьный физрук на граффити даже взгляда не бросил. Давно привык к подобному зрелищу.

Метрах в трёх от рисунка стояла троица парней. С выкрашенными в черный волосами, пирсингом на лице, татуировками и одеждой исключительно мрачных оттенков. Они курили и общались. В любой нормальной школе после такого случился бы скандал, но здесь даже учителя уже не обращали на это внимания.

Юноша скользнул взглядом по парням, прикинул, насколько они подойдут, и пошёл дальше. Рядом с граффити, изображающем учителя, была выведена серой краской надпись большими буквами: «Победи свою тень». Это были самые приличные слова на стене. Остальные относились к матам и призывам сдохнуть.

Сам забор давно забыл про лучшие свои дни. Кладка во многих местах потрескалась, поросла плющом, а где-то и вовсе обвалилась. А запах… Лучше было не принюхиваться, когда идешь рядом. Запах гнильцы, казалось, пропитывал кожу, набивался в легкие и заставлял морщиться.

У одной дыры в заборе юноша остановился. Не чтобы полюбоваться видами. Здесь, даже пожелай, красот не найдешь. Курт услышал всхлипы, чьи-то приглушенные голоса и угрозы.

Наклонив голову, он прислушался, услышал кое-что для себя, кивнув своим мыслям, и пролез в дыру. С другой стороны он увидел ожидаемую картину: трое парней схватили четвертого, прижали к стене и угрожали ему ножом.

— Бойся, жирная сволочь!

Жирная сволочь — на вид не самый везучий школьник — мелко дрожал, истекал потом и судорожно цеплялся толстыми пальцами за каменную кладку. Под его глазом расплывался синяк, а губы были разбиты — кровь стекала на подбородок и уже заляпала серую футболку.

Тот, кто держал его, приставил к животу оранжевый контейнер. Небольшой, в ладони и не заметить, если не знать, куда смотреть.

Юноша остановился и наблюдал за зрелищем, выглядывая из-за забора. Толстяк получил ещё пару затрещин до того, как Курта заметили.

— Ты кто такой, мать твою?! — вздрогнул тот, что стоял слева. Свой страх он скрыл за агрессией.

— Что? — повернулся тот, кто угрожал ножом. — Эй, придурок, к тебе обращаются!

— Да он от страха оббосался! — засмеялся третий. — Ну и отлично. Толстяк сегодня жадничает.

Два других не смеялись. Они были опытными хищниками улиц и хорошо знали, как выглядит страх. У этого парня страха не было. Он смотрел на них с безразличием и прищуром, изучая, как насекомых. Трое хулиганов растерялись. Пугать слабых они привыкли — а что делать с этим?

Толстяк за их спинами воспользовался заминкой, чтобы сбежать. Парни это заметили, разозлились, но преследовать не стали. Зачем, если жертва от них никуда не денется. Сейчас им надо было разобраться с новой проблемой.

Дилемму разрешил сам Курт. Когда к нему двинулся тот, что с ножом, он быстро наклонился и поднял камень. Это действие, как ни странно, вселило уверенность в троицу. В их головах, пусть особо и неосознанная, крутилась мысль, что их трое, а он один. Камень против ножа? Это смешно.

— Думаешь, тебя это спасет?! — крикнул главарь стаи и кинулся вперед.

Курт никак не изменился в лице. Он замахнулся и бросил камень. Тот врезался прямо в челюсть хулигану. Губы треснули, брызнула кровь. Парень отшатнулся, выпустил нож из руки и схватился за разбитое лицо.

Два других кинулись на Курта. Тот, что был слева, самый крупный и высокий, ударил кулаком. Попал. Курт повалился на землю, его тут же принялись пинать. Он смог схватить нападавшего, повалил его на землю и бросился сверху. Оставшийся стоять попытался оттащить, но Курт вцепился в свою добычу и бил её кулаками. Замах, удар, замах, удар…

Он разбил скулы, сломал нос, превратил лицо в кашу.

— Да отцепись ты от него!

Наконец Курта удалось оттащить. Его откинули в сторону, но он поднялся и, шатаясь, уставился на троицу. Тот, что с разбитой челюстью, смотрел дикими, испуганными глазами. Он вернул себе нож, но не рискнул пустить его в дело. Еще один хулиган валялся на земле и стонал. Третий хотел его поднять, но не смог.

— Кто ты такой, урод?! — закричал он Курту.

— Я новенький, — ответил он и сплюнул кровь за землю.

— Тебя хана!

На это юноша наклонился и поднял разбитую бутылку, что валялась в траве у забора. Уцелело только горлышко, но оно и было нужно. Он направил острую часть в сторону кричавшего, и тот моментально заткнулся. На лице Курта по-прежнему не было страха. Только холодная ярость и решительность.

"Черт, этот псих меня зарежет и потом спокойно на уроки пойдет!" — понял кричавший.

Хулиган схватил приятеля с разбитой челюстью и поспешил скрыться. Избитый остался лежать.

— Вот и познакомились, — снова сплюнул Курт и пощупал челюсть. Больно.

Осмотрев землю, он увидел тот самый флакон и забрал его себе, положив в карман. После чего, не обращая внимания на стонущего парня, отправился к школе.

23 сентября. Четверг

От забора до школы всего ничего. Надо пройти через футбольное поле, обойти здание и попасть к центральному входу. Оценив размер луж и количество грязи, я выбрал другой путь. Спешить не обязательно. Даже если прогуляю уроки, никто и слова не скажет. Я ведь здесь даже не учусь.

Я вышел на задний двор школы. Помимо основного здания здесь были площадки, пристройки и небольшие посадки деревьев. А ещё лужи. Бесконечное количество луж.

— Эй! — окликнули меня, когда я проходил мимо деревьев.

Низкие и корявые, они раскинули ветви в стороны и скрывали неприглядное зрелище, расположенное за ними, — старое, с побитыми окнами, небольшое на фоне школы здание. Проёмы заколотили досками, но часть выдрали, а другую часть разрисовали граффити. А этот запах ни с чем не спутать. Вечная сырость, моча и дешевое курево.