— Двадцать минут двенадцатого, — произнес наконец капитан Спайерс, взглянув на часы, — остается еще 7 минут. Поезд только что дал свисток; он несколько запоздал сегодня! Ивановичу трудно будет поспеть сюда раньше половины. Вы исполнили все мои поручения, Дэвис?
— Да, капитан, все!
— И «Таблицу подводных течений»?
— Да, капитан!
— И мой астрономический бинокль?
— Да, капитан!
Эти слова «да, капитан» были единственными, какие когда-либо произносил Самуэль Дэвис в разговоре со своим капитаном. Дэвис был воплощенная дисциплина, и на судне он отдавал все распоряжения по свистку. Никогда не обращался ни с одним словом даже к матросам, исключая даже те случаи, когда приходилось делать им замечания. Передавать их устно виновному было дело мастера, он же сам вписывал все поутру в журнал, и только.
Джон Прескотт, напротив, был невероятно говорлив. Привыкнув, живя в постоянном сообществе безмолвного Дэвиса, говорить один за двоих, он стал совершенно невозможным собеседником ввиду своей феноменальной болтливости.
Из этих двух господ и состоял теперь личный штаб Красного Капитана, причем в самое последнее время он присоединил к ним еще высокочтимого Джонаса Хабакука Литльстона в качестве комиссара по счетной части.
Несколько месяцев тому назад миссис Литльстон переселилась в лучший из миров, и мистер Литльстон перенес это несчастье с величайшим стоицизмом благодаря утешительной мысли, что впоследствии он соединится с ней; но вслед за этим его постиг новый удар. Сменивший старого, новый председатель суда, принадлежащий к демократической партии, заменил мистера Литльстона одним из своих единомышленников, и высокочтимый Джонас Хабакук Литльстон остался не у дел — и без жены, и без места. Джонатан Спайерс, узнав об этом, предложил ему место у себя, которое тот и принял с величайшей радостью, хотя в условии и было сказано, что он обязуется служить капитану по счетоводному делу в течение пяти лет на суше, на море и в воздухе. Слова «в воздухе» были даже подчеркнуты в контракте, но это не испугало высокочтимого Литльстона, и он подписал это условие.
В описываемый нами вечер должно было состояться взаимное представление друг другу трех старших чинов экипажа «Римэмбера», которым отныне суждено было жить вместе на этом судне.
Весь экипаж «Римэмбера» должен был состоять из пяти человек матросов-механиков, о которых уже было говорено выше, обученных и подготовленных самим Красным Капитаном, и поставленного над ними боцмана, или мастера, по имени Холлоуэй, двух негров для личных услуг и китайца Фо, возведенного в должность эконома.
Теперь нам только остается ознакомиться с таинственным «Римэмбером» и его двумя спутниками «Осой» и «Лебедем».
Часы на камине у Джонатана Спайерса показывали ровно 27 минут двенадцатого, когда к его дому подъехал экипаж, из которого выскочил Иванович и поспешно направился в столовую капитана.
— Вы аккуратны! — заметил капитан, пожимая его руку.
— Все ли у вас готово? — спросил прибывший. — Вы уже делали испытания с «Римэмбером»?
— Я ожидал только вас! Я уверен в своих вычислениях и хотел, чтобы эти испытания происходили в вашем присутствии!
— Когда мы отправляемся?
— Я к вашим услугам!
— Ну так отправимся сейчас! Мне не терпится узнать, не выкинули ли мы девять миллионов на ветер. Прикажите захватить мой чемодан, дайте мне выпить чашку чая, и я к вашим услугам!
Спустя десять минут громадный берлин, запряженный четверкой добрых коней, уже катился по дороге к Сан-Хосе.
В шести милях от Сан-Франциско, в одинокой долинке, посещаемой только стадами диких коз несколько месяцев тому назад, теперь под громадным дощатым навесом, наглухо сколоченным и закрытым со всех сторон, находился совершенно законченный черный «Римэмбер», гигантское и невероятное чудовище, изобретение гениального человека, который одним полетом вознесся так высоко в область науки, что становилось непостижимо для ума, как мог человеческий мозг породить подобное чудо.
Что же такое представлял собою этот «Римэмбер»?
Это не было судно, предназначенное для океанских плаваний, не был и воздушный шар, не был это и автомобиль, предназначенный для того, чтобы исколесить землю! Нет, это было все, вместе взятое!
«Римэмбер» мог по желанию мчаться по земле с головокружительной быстротой, устремляться в воздушные пространства и нестись по воздуху, как птица, или плыть по волнам океана или под его поверхностью на произвольной глубине и нырять до самого дна морского.
Эта громадная машина, вся из чистейшей стали, обшитая снаружи сплошной броней из полированной меди для предохранения от порчи в воде, имела сто метров длины, двадцать пять ширины и восемнадцать высоты. По внешнему виду «Римэмбер» походил на громадного лосося с сильно развитыми плавниками, которые служили винтом в воде и крыльями в воздухе. Хвост служил рулем в море и винтом-пропеллером в воздухе. Весь этот корпус покоился на восьми парах колес, в 1 метр шириною каждое, чтобы это громадное чудовище не могло уйти в землю. Эти громадные колеса, предназначенные служить на суше и для подводных рейсов, были так умно расположены, что исполняли одновременно роль моторов в воздухе и в море и усиливали действие крыльев и винтов-пропеллеров.
Аппарат приводился в действие не паром, а электричеством, силой, не знающей границ и пределов. Два аккумулятора его, помещавшихся в начале и хвосте «Римэмбера», могли заряжаться таким количеством электричества, что один разряд его мог разом уничтожить целый город, целую армию, целый флот. Самый же «Римэмбер» был неуязвим: ни бомбы, ни гранаты, ни даже торпеды не могли повредить ему, так как, помимо двойной брони и нескольких пластов промежуточных изоляторов, достаточно было только нажать кнопку, чтобы вокруг всего корпуса гиганта развился такой сильный электрический ток, что всякое постороннее тело, входящее в него, какова бы ни была быстрота его движений, моментально обращалось в пыль.
Все изобретенные до сих пор средства атаки и обороны ничего не могли сделать против этого грозного гиганта, властелин которого мог по желанию предписывать свои законы народам и царям.
Он мог пребывать целые годы под водой, если ему это было удобно, так как все предвидевший Джонатан Спайерс снабдил свой «Римэмбер» аппаратом, разлагающим воду и вырабатывающим азот и угольную кислоту в потребном для изготовления воздуха количестве, так что обитатели «Римэмбера» никогда не могли иметь недостатка в воздухе. Внутрь его вело одно входное отверстие, которое могло герметически закрываться, так что туда не проникал даже воздух; очутившись внутри, приходилось дышать только искусственным воздухом.
Четыре громадных иллюминатора, диаметром в метр, давали доступ свету во внутреннее помещение, дозволяя видеть все, что происходило извне. Они были размещены на носу, на корме и по бокам корпуса; а в ночное время и в тех частях, куда не проникал свет извне, все помещения освещались множеством электрических ламп.
В задней части помещалась квартира капитана, состоящая из пяти больших комнат и громадного салона, где было собрано все, что можно было иметь редкого, драгоценного и высокохудожественного в смысле обстановки. Далее шло несколько менее роскошных, но прекрасно обставленных помещений для помощника капитана, лейтенанта Дэвиса, врача и гостей. В центре помещались машины; сюда входил только один Джонатан Спайерс. Все эти машины, до крайности простые, были построены так, чтобы могли исправно функционировать по крайней мере в течение пятидесяти лет. Кроме того, в смежной зале находились дубликаты и трипликаты всех решительно частей этого грандиозного механизма.
Кроме того, на полу и на корме «Римэмбера» находились две небольшие каюты, всегда запертые на ключ, куда никто, кроме капитана, не имел доступа и откуда можно было управлять «Римэмбером». Секрет управления Джонатан Спайерс не открывал никому, чтобы в случае, если бы над ним учинили какое-нибудь насилие, его чудесный колосс в чужих руках стал бесполезной громадиной, ни на что не нужной. В обеих этих каютах помещалось по бронзовому ящику с целым рядом занумерованных клавиш, числом около 30, напоминающих клавиши пианино; необходимо было знать значение каждой отдельной клавиши, чтобы приводить в движение ту или другую часть машины, не то при малейшей ошибке могла произойти поломка какой-нибудь существенной части механизма, которая могла остановить всю машину. Само собою разумеется, надо было знать, как управлять колоссом на суше и как в море, в воздухе или под водою; на все требовались свои приемы, своя особая система перевода рычажков и нажатия клавиш. Офицеры, а также матросы были предупреждены обо всем этом заранее; все они отлично знали, что «Римэмбер» раскрывался и закрывался посредством электричества, а потому без воли капитана никто из них не мог ни войти, ни выйти. Однако на случай своей смерти, неожиданной или внезапной, Джонатан Спайерс под клятвой сообщил свой секрет Дэвису, но дальше того не пошел: он хотел только дать людям возможность уйти, не желая их хоронить навсегда в этом металлическом чудовище.
