А Зосеньку мама родила, но на руки взять не захотела.
Так осталась Зося без родительской любви и поддержки, а судьба назначила ей тернистый жизненный путь с темными переходами и крутыми обрывами.
Природа при рождении одарила нас по-разному: одному — здоровье и талант, другому — красоту и ветреность, третьему — и то и другое.
Но жизненную дорогу мы выбираем самостоятельно. Конечно, здорово, когда тебе надолго подставлено родительское плечо, но и у замечательных, умных и любящих родителей иногда дети становятся мелкими людьми и жизнь их — благополучная, скучная череда дней, без острых углов и эмоций.
Дети без родительской любви и поддержки, как тоненькие тростиночки в зимнюю вьюгу — одних жизнь подхватит и унесет в дурман загулов с алкоголем и наркотиками, а те, которые гнулись, захлебывались, однако, выстояли, выплывали в реку жизни израненными, но стойкими, смелыми и мужественными людьми.
В советском государстве были приняты законы и постановления, гарантирующие детям-сиротам образование и дальнейшее трудоустройство. Но детдомовский менталитет ориентировал сирот на рабочую специальность и койку в общежитии. Редкие детдомовцы стремились продолжить свое образование, хотя их принимали вне конкурса, по направлению воспитавшего их детского дома. Сразу выделяли места в учрежденческих общежитиях и гарантированную стипендию от государства.
А Зося никакими льготами не пользовалась, потому что документами ее сиротство не подтверждалось
На самом деле у Зоси были родители. Правда, не было отца, но были две мамы. Ее настоящая, биологическая мама, Анюта, принесла дочку «в подоле» в неполные шестнадцать лет. Зосина бабушка, Юлия Дмитриевна Ромашова, среди деревенского люда просто Юлька, узнала о беременности дочери только по явно обозначенному животу, когда предпринимать что-либо было поздно.
Анюта сама выросла без отца. Когда Анюте было три года, ее отец погиб на колхозном зернотоку. Тогда из армии на побывку к родителям приехал сосед Иван. Был самый разгар зерноуборочной страды, и в колхозе каждая пара рук была на учете. Семен, Юлин муж, просидел с Иваном за разговорами и банкой хлебного первача до утра.
А утром ушел на работу, на зерноток, где сушили сырой намолот, и больше домой не вернулся. Прилег на старый ватник, который расстелил на склоне бурта непросушенного зерна и заснул. Зерно, пригретое солнцем, потекло в бункер, вместе с зерном стек туда же и Семен. Затем в бункер добавили еще зерна. Мертвого Семена откопали только к вечеру.
Юля похоронила мужа на деревенском кладбище, а вместе с ним похоронила и свою молодость: надела черный вдовий платок и стала сторониться людей. Не смогла простить односельчанам, что не заметили Семена и засыпали зерном. Может, кто из сельчан и захотел бы на ней жениться, но подступиться к мрачной, озлобленной женщине было невозможно.
Сруб для нового дома, который успел Семен поставить невдалеке от старенького Юлиного дома, где они жили, стал чернеть и подгнивать. Юля понимала, что закончить строительство дома ей не по силам, а потому продала сруб дальнему соседу, чтобы глаза не мозолил и сердце не рвал. Сама пошла работать на ферму, а маленькую Анютку дома оставляла одну. Но дочку любила и как могла, баловала. Это был ее капитал, от которого она в скором времени надеялась получить дивиденды.
Мечтала, измученная непосильной работой, без выходных и праздников колхозная доярка, что дочь подрастет, получит образование, выйдет замуж, в семье появится мужчина и их жизнь изменится: из старой, дедовской хатки они переедут жить в город, в новый дом с красивой мебелью и непременно нейлоновыми занавесками, в семье будет достаток и покой. Они навсегда забудут свою окруженную лесами и болотами глухую деревеньку с жутким названием — Чертовщина.
И вдруг все рухнуло. А сколько пересудов было в деревне. Вот уж почесали языки деревенские кумушки! Всех мучил один вопрос: а кто ж отец ребенка?
— Доченька — уговаривала Юлия Дмитриевна — скажи от кого забрюхатела, мы его заставим жениться. Не сами, так председатель поможет или в райком поедем. Одной-то тяжело ребенка поднимать. Да если и не женится, то хоть алименты будет платить. А-то и дите, попросим взять на воспитание, а ты подрастешь, выучишься, выйдешь замуж и потом, может, заберешь ребенка. Ведь ты сама малая еще, школу вон не закончила, а погулять успела.
Но Анюта хранила молчание. Юлия Дмитриевна сначала уговаривала, затем начала ругать и упрекать дочь. Даже вожжами перетянула пару раз по спине, но все безрезультатно. Имя героя романа осталось под семью печатями. И ведь никто в деревне никогда не видел Анюту в мужском обществе. Долгими бессонными ночами Юлия Дмитриевна прикидывала самые разные варианты Анютиного падения.
Первым претендентом на отцовство был учитель сельской восьмилетки по физкультуре. В деревне его особенно не уважали и за глаза звали Колькой-приблудой. В деревне он действительно был человеком пришлым. Года три назад Колька освободился из заключения, женился на местной деревенской девушке Лене и устроился на работу в сельскую восьмилетку. Познакомился Колька с Леной в исправительно-трудовом лагере. После окончания кулинарного профтехучилища Лена возвратилась в родную деревню и устроилась на работу в лагерь, помощником повара.
Лагерь, в котором Колька отбывал наказание, находился в трех километрах от деревни, а если идти через лес, а не по шоссейке, то и двух километров не наберется. В лагере работали многие деревенские — все-таки не коров доить, и не в поле горбатиться над картошкой и капустой. Да и зарплату там по местным меркам платили немаленькую и, что очень важно для деревенского житья-бытья, деньги выдавались регулярно, один раз в месяц.
Этой весной Лена, жена Колькина, предложила и Анюте временную работу в лагере с весны до поздней осени. Работа не тяжелая, овощи почистить, на кухне прибраться, а за лето девчонка заработает приличную сумму, хватит на одежки-обувки к новому учебному году. Юлия Дмитриевна с радостью согласилась, какая-никакая, а помощь. Она даже сходила в школу и договорилась с директором школы, чтобы Анютке разрешили на пару недель пораньше уйти на каникулы. Девчонка училась хорошо, а лишние дни обещали прибавку к заработанным деньгам.
Лена на работу уходила затемно, чтобы успеть нехитрый завтрак для заключенных приготовить. В основном-то это каша-размазня, но и та требует времени в приготовлении. Поэтому Анюту в первый раз на работу Колька повел через лес, дорогу показать и в лагерь провести.
— Может, и испоганил в лесу девчонку паршивец? — гадала Юлия Дмитриевна.
Анютка была в самой поре формирования девичьей красы. Длинные, не стриженные от рождения и заплетенные в толстую косу волосы, какого-то странного, необычного цвета гречишного меда и голубые, а иногда темно-серые глаза в обрамлении густых и длинных ресниц. Цвет Анюткиных глаз менялся в зависимости от смены ее настроения. Мать давно приметила, что если при разговоре внимательно смотреть в ее глаза, то всегда можно узнать, правду дочь говорит или виляет, запутавшись в лабиринтах лжи, и от этого сильно волнуется. Угловатая, по-детски тоненькая фигурка Анютки только-только начинала принимать женское очарование — появились остренькие грудки, округлилась попа.
Всю весну и летние каникулы Анюта работала в лагере. Первые две-три недели возвращалась домой хмурая, осунувшаяся и сразу пряталась в свой закуток за занавеской.
— Наверное, сильно устает — думала мать, — не так-то там легко работать, как Ленка рассказывала. Может, сказать Анютке, чтобы завтра не ходила в лагерь, пусть по двору поработает, огород присмотрит.
Но Анютка вдруг повеселела. С вечера готовила себе какие-то вещички. Утром долго расчесывала волосы и заплетала их в косу, ныряла в чистенькое платьице и убегала из дома. Именно убегала, даже не завтракала.
— На кухне поем, — успокаивала девчонка мать, — там Ленка уже что-нибудь приготовила.
Так и пробежало лето. Анюта действительно заработала деньги. Может, не так уж и много, но для Юлии Дмитриевны это было целое состояние. В конце августа они с Анютой выбрались в райцентр, спасибо председатель разрешил поехать на молоковозе. И пока водитель сдавал колхозное молоко районному молокозаводу, успели в городском универмаге накупить целое приданое для Анюточки и кое-что для Юлии Дмитриевны. Анюта примеряла юбочки и кофточки, раскраснелась, по вискам закучерявились колечки волос. Красавица.
