— Но это огромные деньги!

— В общем, да. Я подумаю и, возможно, оформлю кредит в банке под наши оборотные средства. Конечно, сначала нужно подготовить и сдать в налоговую инспекцию первый отчет, но так как мы легализовались, то через месяц можно будет и о кредите подумать.

— Пани Зося! Когда Вы успеваете оформлять все эти сложные бумаги, недоступные моему пониманию?

— Но вы же, пан Станислав, сумели непонятными для меня методами вырастить такой прекрасный урожай? Каждый из нас занимается своим делом, поэтому мы становимся командой.

— Вы, пани Зося, можете деньги, предназначенные на выплату нам зарплаты, использовать на покупку машин. Тогда они скорее окупятся. Это даже я понимаю.

— Ни в коем случае! Каждый труд должен достойно оплачиваться. И в этом я уверена.

Зося понимала, что это только начало ее бизнеса. Но если в это начало вложено столько бесполезного труда, то каких же усилий тогда потребует ее полноценная программа?

Александр Михайлович не только помог в начале ее первых шагов в бизнесе, но и вселил уверенность в успехе этого предприятия. Был бы он сейчас рядом, возможно, и для решения проблем нашлись бы простые варианты. Но он далеко и, почему-то, не звонит.

«А разве я сама не могу ему позвонить? — терзалась вопросом Зося, — поговорить можно и по телефону, было бы желание. Кстати, про желание — он, конечно, там сильно устает, но найти свободную минуту, чтобы позвонить и узнать, как растет Санечка, всегда можно. Значит, я его обидела, и он не хочет со мной общаться. Ладно, обидела, так обидела, но я ему все равно позвоню».

Зося разыскала домашний блокнот с записью номеров телефонов и набрала московский номер. К телефону подошла секретарь, сначала спросила, кто звонит, а потом победно сообщила, что Анцев проводит совещание и сейчас занят.

Зося сникла, положила трубку на рычаг аппарата и направилась в свою комнату. Но отойти от столика, где стоял телефон, она успела всего на несколько шагов. Телефонный звонок вернул ее назад: «видимо папу разыскивают», подумала Зося и сняла трубку. Разыскивали Зосю, и не кто-нибудь, а Александр Михайлович. Зося так обрадовалась знакомому голосу, что начала что-то быстро говорить о Санечке, о своих овощах и теплице, и еще о чем-то, что, скорее всего, не имело особого значения в ее жизни. Анцев внимательно слушал ее голос, не перебивая и не комментируя услышанное. И только, когда Зосино красноречие иссякло, он сказал:

— Зосенька, за какие заслуги я сегодня вознагражден твоим вниманием? Боюсь, что мой секретарь тебя обидела, но этого больше не повторится, никогда. Звони в любое время, я всегда для тебя буду свободен. Ты прости меня, детка, что я не звонил, но все это ради твоего же спокойствия.

— Александр Михайлович, — обрела ясность ума Зося, — мне просто катастрофически не хватает общения с Вами. А звонить Вам я стесняюсь, потому что Вы можете быть заняты, и мой звонок окажется неуместным.

— Зосенька, прости меня, с сегодняшнего дня я буду звонить тебе каждый день. Или через день? Как ты мне позволяешь?

— Если это удобно, то лучше каждый день. Папа занят целыми сутками, — начала искать себе оправдание Зося, — мне не с кем посоветоваться. А у меня вопросов накопилось не на один разговор. Я не сильно Вас нагружаю своими проблемами?

— Я только рад, что ты нуждаешься во мне. Я скучаю без тебя и Санечки, и очень хочу вас увидеть.

— Александр Михайлович, мы тоже будем Вам очень рады. Это правда.

После разговора с Анцевым Зося переставила к телефонному столику в прихожей небольшое креслице, а сам столик дополнила блокнотом для записей и ручкой. Чарышев сразу оценил появившееся в доме уютное местечко, предназначенное для телефонных разговоров, и сказал, что давно собирался сделать что-то подобное и очень рад, что его домашние о нем позаботились, сами все устроили. Зося улыбнулась, и промолчала о том, что готовила она это место для ежедневных разговоров с Анцевым. Пусть папа останется в неведение.

Уже осень начинала затягивать небо серыми тучами и моросить дождем, когда на Зосину землю зачастили ревизоры. Людмила показывала им свое свидетельство о регистрации предпринимательской деятельности, а потом выносила из своей комнаты папки документов с заключениями, разрешениями, договорами и прочей бумажной атрибутикой, сопровождающей даже самый маленький, незначительный бизнес. Люда листала бумаги и молча, стояла в ожидании вердикта проверяющих людей. Но что они могли сказать? Зося очень серьезно относилась к бумажной части своего бизнеса и каждый документ подкрепляла копиями нормативных актов. Людмилу она успокаивала, что проверки, скорее всего, плановые и формальные, но сама чувствовала, что возня вокруг ее участка земли вовсе не безобидная, а все продумано и по результатам преследуется какая-то цель. Только вот понять, что же от нее хотят, она никак не могла.

Ситуацию разъяснил Анцев — он полагал, что кто-то хочет разделить с ней ее бизнес или получать часть дохода от реализации продукции. «Не соглашайся ни на какие компромиссы, — строго сказал он ей, — один раз согласишься на их условия, и тогда будешь платить каждый месяц. Не допускай, чтобы тебя запугали, дай отпор. Ты хорошо знаешь законодательство, вот на него и опирайся».

Вскоре Людмилу пригласили в ревизионное управление. Людмила принарядилась в лучший свой костюм и отправилась на прием к главному ревизору области.

Возвратилась она хмурая и расстроенная. Зосе сказала, что в управлении подготовлено ходатайство об отзыве ее регистрационного свидетельства и возбуждении уголовного дела. Еще ей сообщили, что все разбирательства можно прекратить, если Людмила добровольно будет отдавать ревизорам двадцать процентов от прибыли.

— Все понятно, — сказала Зося, — не переживай, завтра мы с тобой поедем вместе в это управление. Ты фамилию ревизора запомнила?

Фамилию перепуганная Люда не запомнила, но дверь, в которую входила, может показать.

На следующий день Зося и Людмила приехали в облисполком, и подошли к знакомой для Люды двери. На двери красовалась табличка: «Главный ревизор области Киреев С.А.»

Зося постучала, и, не ожидая ответ, открыла дверь, пропустила в кабинет Людмилу, затем вошла сама.

За столом сидел мужчина лет тридцати пяти — сорока, спортивного телосложения, одетый в черный костюм и светлую рубашку с темным галстуком. «Типичный представитель засаленно-чиновничьей безвкусицы» — неприязненно оценила его внешний вид Зося. Безусловным украшением Киреева были черные с глубокой проседью волосы и чистые, даже в какой-то мере наивные, глаза.

Людмила робко присела на стоявший возле стола стул, Зося осталась стоять у нее за спиной.

— Ну, какое решение Вы приняли? — строго спросил Киреев у Людмилы.

— Решение принимала я, — ровным голосом сообщила Зося, — и оно отрицательное. Ни о каких поборах из прибыли не может быть и речи. У нас вполне легальный бизнес, законодательство мы не нарушаем.

— А вы кто такая? — взвился главный ревизор области, — немедленно покиньте кабинет. Я собирался обратиться с ходатайством о возбуждении уголовного дела против этой горе-предпринимательницы, и теперь, обязательно это сделаю.

— Моя фамилия Чарышева. Зовут Зоя Николаевна. Я главный арендатор земли, а Пименова работает по договору субаренды. Все ваши вопросы прошу изложить мне.

— Чарышева? Зоя Николаевна? — тусклым голосом переспросил Киреев, он обмяк в своем кресле и заметно просел — Зоя Николаевна, очень рад Вас видеть. Что ж Вы сразу мне не сказали, что имеете прямое отношение к этому бизнесу? Кто у нас в городе не знает Николая Васильевича, Вы тоже личность известная. Да разве мы могли посылать к Вам какие-то проверки, если бы знали, что бизнес не совсем принадлежит вот этой гражданке. А Вы, почему молчали? — накинулся Савелий со злостью на Людмилу, — Зоя Николаевна, прошу Вас, давайте забудем про этот инцидент. Я со своей стороны обещаю Вам, что все проверки отныне будут обходить Вас стороной, а Вы мне — что об этом не узнает Николай Васильевич и мое руководство.