Лошадям тут бы настоящий рай. Нервные после болота, они быстро сориентировались в новой обстановке и побежали более резво. На коротких стоянках, их головы постоянно были опущены вниз. Всевозможной травы тут было целое море. До самого горизонта.

Иллайри тоже заинтересованно поглядывали. Бывало, останавливались и срывались всякие травинки. Один раз даже о чем-то там своем поспорили. Немудрено, что их заинтересовало все это разнотравье. Магия иллайри изначально тяготела больше к природе и созиданию. Всё-таки чтобы сварить лечебное зелье нужно не просто знать очень много, но и иметь к этому предрасположенность. Мне пытались это объяснить, но, если какие нужно использовать травы в том или ином зелье я еще мог выучить, то сварить… Мне будет жалко того самоубийцу, что выпьет сваренное мною варево.

Странно, но я совсем не раздражался, когда Трамирон вместе с Илиотуром начинали собирать какие-нибудь цветочки. Я лишь останавливался чуть в отдалении и с легким довольством наблюдал за их работой. Наверное, только теперь я понимаю в полной мере, что тогда говорил мне Ухалтар. Иллиатары по-особенному относились к иллайри. Судя по тому, как меня встретили в Ранкеаледане, эта странная магия двух непохожих рас, словно олицетворяющих день и ночь до сих пор работает.

Иллиатар. Если разбирать это слово, то получится что-то вроде «дитя серебряной луны». Илл — это ребенок или дитя на языке этого народа. Йа — луна. Тар — серебро. По легенде, которую я узнал в Ранкеаледане, считалось, что иллиатары родились из света полной луны. «И свет тот сияющий темным серебром, обернутый в ночную мглу, навеки отразился в глазах великого народа» — строчка о рождении иллиатар из легенды.

Иллайри имеет противоположное значение — «дитя сияющей звезды» или солнца. Илл — как я уже говорил ребенок, или дитя. Ай — местное солнце. Подозреваю, что так свою звезду они называли и в прошлом мире. Ри — сияние или блеск. Надеюсь, не стоит рассказывать, что говорят об этом их легенды?

Иллиатары и иллайри считали, что луна — это обратная сторона солнца. Отсюда и такие названия. Ай — солнце (звезда). Йа — луна. При составлении слова «иллиатары» буква «й» переплавлялась в «и», и значение слова слегка менялось. Иа — это что-то вроде темной луны, или луны имеющей темно — серебристый цвет. Вероятно, были еще нюансы, но я сейчас уже не скажу.

Иллиатары и иллайри как две стороны одной медали, как бы банально не звучало это сравнение.

Вот сейчас, например, наблюдая за иллайри, буквально всей кожей ощущал некое колебание энергии вокруг. Они явно использовали свою магию для поиска самых лучших растений, но то ли не понимали этого, то ли давно уже перестали обращать внимания.

— Это невероятно, — выдохнул Трамирон. Уж кого, кого, но его я бы заподозрил в любви к разной флоре в последнюю очередь. Он всегда казался мне больше воином, чем любителем поковыряться в травках и цветочках. — Здесь столько редких растений, которых мы никак не могли найти. Некоторые из них я знаю только по рисункам из древних книг, которые иллайри принесли с собой во время прихода. Это будто какой-то другой мир.

— Все возможно, — спокойно отозвался я, переворачивая пойманного сегодня днем совершенно случайно зверька, похожего на кролика.

— Что вы имеете в виду? — тут же спросил Трамирон, с сомнением глядя на веточку в руках. Повертев ее немного, он всё же убрал ее в сторону, продолжив перебирать собранные за день травы, и раскладывая их в каком-то только ему понятном порядке.

— Холмы, как и болота, вполне могут оказаться каким-нибудь другим миром. Или же некой отделенной от реальности областью. Какой-нибудь мир духов или что-то в этом роде, — я пожал плечами, поднимая голову вверх и завороженно рассматривая черный бархат ночного неба, усыпанный миллиардами звезд. Я не знал ни одного созвездия, и даже не представлял, как в такой куче их можно определить. Казалось, что еще бы немного и небо ночью в этом мире приобрело бы не черный, а именно вот такой серебристый цвет, настолько много было звезд.

Ветер сейчас вел себя как-то странно, вызывая у меня своим не совсем обычным поведением подозрения. Просто в месте, где мы остановились, спустя минут пять стало безветренно и тихо. Зато стоило отойти от нашей стоянки метров на десять, как ветер тут же бросался, словно только этого и ждал. Если прислушаться, то можно было услышать, как вокруг нас он по-прежнему завывает, сгибая ценные для любого иллайри травы к самой земле.

Днем с нами не происходило ничего особенного. Мы продвигались все дальше на восток, нигде не сворачивая. А вот ночью бывало всякое.

Однажды мы увидели вдали странное сияние, похожее на подсвеченный чем-то зеленоватым дым. Конечно, мы не поехали смотреть, хотя Трамирон и предложил такое. Утром, проезжая примерно мимо того места в траве мы разглядели замшевелые валуны, расставленные, на первый взгляд как попало, но если присмотреться, то становилось понятно, что порядок во всем этом однозначно был. Что тут могло светиться, я не знаю, но при взгляде на камни сразу думается о всякой мистике, призраках, мертвых друидах и прочей ерунде.

Буквально через пару ночей после светящегося тумана, мы наблюдали новое светопреставление. На этот раз это были странные белоснежные олени. Животные явно не были простыми, так как их тела слегка подсвечивались, а вот ветвистые, шикарные рога и копыта буквально сияли голубовато — серебристым светом. Стоило оленю слишком резко дернуть головой, как от его рогов в сторону летели искры, будто никогда не высыхающая жидкая серебрянка слетала из-за неосторожного движения.

Алианур предлагал подстрелить одного, рога спилить и отвести в Ранкеаледан, в подарок Трастиану, но я не разрешил. Не скажу, что мне прямо стало жаль такую красоту, просто я сомневаюсь, что Духу придется по вкусу, если мы начнем отстреливать подобных существ. Не верю я как-то, что это простые олени. А уж когда они, покрутившись около нас, постучали копытами о землю и помчались дальше, только в этот раз уже по воздуху, никаких сомнений в природе этих животных у меня не осталось. По-любому, какие-нибудь священные звери.

Пару ночей все было спокойно, и вот сейчас, стоило только парням угомониться, упаковать все свои травы, как прямо около нас начало происходить нечто подозрительное. Естественно, все мы напряглись и похватались за оружие. Иллайри, может быть, и любят возиться с травками, да камушками, но мечом машут только так, да и как я уже успел убедиться, луком орудуют половчее, чем те же сильдарийцы.

Мы все смотрели в одно место, не забывая время от времени поглядывать по сторонам. Не зря ветер тут утих. Надо было сразу догадаться и уйти, но сейчас уже поздно.

Небольшая красноватая искра разрасталась, пока не превратилась в нечто вроде костра, который полыхал просто так, даже без дров. К тому же огонь явно был не реальный, так как трава в том месте совершенно не страдала. На этом все не закончилось. Сразу после того, как костер перестал расти, вокруг него стали появляться… наверное, стоит их назвать девами.

Полупрозрачные, с длинными, распущенными волосами, они принялись танцевать вокруг костра. Стройные, гибкие, как молодые деревца, они совершенно не обращали на нас внимания и не стеснялись своих одежд. Впрочем, назвать кусок прозрачной чуть искрящейся тряпки полноценной одеждой сложно. Что в этом мире за привычка такая оголяться?

Когда Трамирон сделал шаг к костру, я тут же забеспокоился, одергивая его. Иллайри пару раз моргнул, и я видел, как с его глаз спадает пелена. Илиотура с братом мы ловили уже вдвоем. Было понятно, что неизвестные девицы применяли какие-то чары.

Сразу после того, как в себя пришел Алианур, девушки застыли, оглянулись в нашу сторону, как-то жутковато заулыбались, захихикали и медленно истаяли, вместе с костром.

— Что это было? — спросил Трамирон, быстрым движением облизывая губы, словно его резко начала мучить жажда.