По словам Товаши, клан Узумаки менее известен, чем те же Учиха или Сенджу не потому, что был слабее, а потому, что почти не участвовал в войнах. Селение Водоворота располагалось в некотором удалении от самых обжитых и выгодных земель, и в то время, как в стране Огня, да и во многих других, шла отчаянная рубка всех со всеми, Узумаки лишь несколько раз вынуждены были отстаивать свои территории, причём, каждый раз справлялись быстро, эффективно и практически без потерь. Потому, когда кланы стали объединяться в крупные селения, типа Конохи, Водоворот не счёл нужным к кому-то присоединяться, их вполне устраивала текущая ситуация.

Нельзя сказать, что в мировых войнах шиноби Узумаки всегда держали нейтралитет. Временами великие селения не брезговали нанимать команды малых, хоть зачастую использовали их, как пушечное мясо. Но Водоворот с самого начала тяготел к Конохе, ведь Сенджу почти поголовно были родственниками Узумаки, да и первый Хокаге был женат на женщине из правящего рода, близкой родственнице самого Узукаге. Два селения связывало множество договоров. Неудивительно, что перед началом очередной войны, противники Конохи решили предварительно избавиться от союзника Листа.

Без всякого предупреждения, объединённое войско сразу двух великих селений атаковало Водоворот. Сразу несколько диверсионных групп, под видом торговцев пробравшиеся в оплот Узумаки, постарались вывести из строя систему обороны и максимум защитников. Одной из первых жертв стал Узукаге…

Именно тогда, во время отчаянной обороны Водоворота, мир и узнал об истинной силе Узумаки. Ведь раньше красноволосых носителей спирали считали недалёкими, доверчивыми простаками, пусть и обладающими впечатляющей чакрой, но способными показать что-то лишь в тайдзюцу, поскольку Нин и Ген в исполнении Узумаки никто не видел. Но у Водоворота были свои секреты и возможности. Пусть Узумаки не могли похвастаться острым интеллектом, но у них была особая, глубокая мудрость, весь мир они представляли, как фуиндзюцу, печать бесконечной сложности, на которую можно воздействовать множеством способов.

Мало кто представляет использование фуин в бою. Для большинства, это либо что-то простенькое, вроде листочков с примитивными печатями, либо нечто неподвижное и пассивное, вроде барьеров. И для нападающих методы Узумаки оказались очень неприятным сюрпризом. Очень неприятно, когда красноволосый боец одним ударом выводит из строя противника, одним касанием ставя печать, запирающую чакру в теле. Или, хуже того, преобразовывает чакросистему схваченного врага по образу и подобию обычной взрывной печати. Узумаки, в своих лёгких доспехах, изрисованных печатями, активируемыми по мере надобности, походили на движущиеся крепости, сеяли ужас и разрушение. Ну кто может ожидать, что его любимая, тщательно отработанная техника, вместо того, чтобы поразить врага, будет сходу запечатана, а то и перенаправлена в союзника? Кто мог представить фуин, формируемые прямо в бою, когда целые подразделения разрывались на части взбесившимся пространством, то теряли вес, то оказывались придавлены собственной чудовищной тяжестью, ноги утрачивали связь с почвой из-за временно исчезнувшего трения, лёгкие лопались, когда на миг вокруг исчезал воздух. Как будто сама природа ополчилась против агрессоров.

Нападающие несли просто чудовищные потери — но побеждали, просто за счёт количества. Они шли, как поток, как лавина, постепенно затапливая, смывая все участки сопротивления. И когда под ударами техник немыслимой силы пали барьеры, и неудержимый поток врагов ринулся в ворота, вдруг всё селение вспыхнуло призрачным светом — и исчезло. Лишь глубокая впадина с отвесными стенами осталась на месте селения. Ни людей, ни домов, ни малейшего следа немалого селения. Водоворот исчез, и также бесследно исчезли те, кто успел прорваться в ворота.

Захватчики не просто понесли жуткие потери — они ничего не получили от своей пирровой победы. Ни денег, ни печатей, ни уникальных знаний Узумаки, ни красноволосых наложниц, которые должны были рожать победителям крепких детей с мощной чакрой.

Должно быть, кто-то из правящего рода Водоворота запустил уникальное фуиндзюцу, но что именно произошло, и сработало ли всё, как предполагалось, неизвестно до сих пор. Может, селение переместилось в пространстве, а может — во времени, может, оказалось в другом мире, или же просто было разрушено неудачной техникой. Официальная версия гласит, что был взрыв чудовищной силы, месть умирающего Узукаге, решившего утянуть всех подданных за собой в царство мёртвых. Именно этим пытались враги оправдать свои чудовищные потери, за счёт которых Коноха победила в той войне.

— Значит, они все погибли? — С ужасом уточнил Наруто. — Но… откуда тогда взялся я?!

Честно говоря, я едва удержался, чтобы не уточнить. Есть очень ёмкое, честное, но считающееся неприличным слово именно на такой случай. Блин, весь настрой испортил, балбес! Но каковы Узумаки — если верить мастеру, они были ближе всех в этом мире, чтобы называться магами!

— Погибли не все, — Сухо ответил мастер. — Некоторые были на миссиях, в гостях, несколько и вовсе имели семьи и жили в других селениях. Конечно, за ними охотились, а они мстили за Водоворот. Между прочим, может это и совпадение, но мой наставник говорил, что оба Каге, командовавшие атакой на Водоворот, не дожили до конца года. Может, так совпало, всё же, шла война, но…

Товаши сделал многозначительную паузу.

— Ну а некоторые перебрались в Коноху.

— Потому что у них тут были друзья?

— Нет, потому, что здесь жила их надежда… Видишь ли, на счёт Конохи у них были некоторые сомнения. Неудивительно, что сами Узумаки прозевали подготовку к нападению, Водоворот никогда не был хорош в разведке, но шиноби Листа тоже умудрились проспать армию двух селений, подбирающуюся к союзнику. Но, тем не менее, оставшиеся Узумаки честно выполнили свой долг в войне, а затем прибыли и выстроили свой квартал в Конохе. Дело в том, что здесь жила одна девушка, Узумаки Кушина, по давнему договору перебравшаяся сюда, чтобы стать джинджурики.

— Мастер, — Негромко произнёс один из помощников, демонстративно поправляя свой жилет чунина. — Вы не забыли мнение Хокаге по этому поводу?

Товаши с раздражением покосился на своего работника:

— Я помню. Хотя никогда не считал это разумным! От того, что проблему замалчивают, она не исчезнет! Узумаки Кушина, до падения Водоворота бывшая всего лишь одной из многих химе многочисленной правящей семьи клана, после войны стала неофициальной главой выживших. Именно с ней Узумаки связывали свои надежды, ведь если селение просто закрыто барьером, или переместилось, только человек, обладающий всей полнотой улучшенного генома клана сможет вернуть всё на свои места. В худшем случае — просто станет основой обновлённого клана. По… некоторым причинам, Кушина не могла покидать пределы Конохи. Так что Узумаки оставалось только ждать. Ждать, пока девушка подрастёт. Затем, ждать, пока закончится война, и ценной куноичи позволят покинуть Коноху на достаточный срок. Затем — пока успевшая выйти замуж и забеременеть женщина разродится. Хотя, у членов клана тут же наметились планы и на грядущего ребёнка, поскольку возникли подозрения, что Кушину из селения так и не выпустят…

А затем, была атака Кьюби… Я помню это, как вчера, как все Узумаки дружно собрались, и отправились на смерть, собираясь отвлечь лиса ценой собственной жизни. Должно быть, от отчаяния, они считали, что у Кушины или хотя бы у ребёнка, есть шанс на выживание.

— Она сражалась с лисом?! — Наруто был восхищён и потрясён одновременно.

— Ну, не то, чтобы у неё был выбор…

— Мастер! — Мрачно процедил чунин.

На этот раз Товаши довольно долго мерил взглядом помощника, прежде, чем продолжить:

— Никто из Узумаки, взрослых Узумаки, не пережил этот бой… Я был в отчаянии, ведь для меня наставник был больше, чем учитель. Он был мне, как отец, он вернул мне смысл жизни, показал величие фуиндзюцу. Ты просто представить себе не можешь, каково это — увидеть нечто великое, прекрасное, прикоснуться к нему — а затем, вдруг разом всё утратить. Разделить надежды и мечты обожаемого тобой человека — и увидеть, как всё обращается в прах, точно так же, как заживо сгорел Агито-сенсей, принявший на свой барьер огонь Кьюби, принявший, и державший его, по последнего, до полного истощения чакры, потому что позади были жилые кварталы Конохи…