— Павел Андреевич! — в коридоре между стационарами меня поймал Леонид Беленков. — Мне нужно кое-что вам рассказать.

— Лёня! — вдалеке послышался гнусавый голос пожилого нейролекаря. — Ты от меня не убежишь! Быстро иди сюда!

— Что у вас тут творится? — я с трудом сдержал смешок. Меня всегда забавляло, как Алексей Георгиевич называет своего помощника.

— Мне пока что нельзя говорить об этом. Но я не могу скрывать это от вас. И на то есть серьёзные причины… — вздохнул Леонид. — В общем, он проснулся. И хочет видеть вас.

— Я хочу, чтобы ты сейчас же пришёл в себя, бестолковый идиот! — Биркин тряс лежащего на соседней кушетке Бориса Владыкина.

Главному дознавателю пришлось вцепиться в подоконник и подтянуть свою кровать ближе к той, на которой располагался психолекарь.

Разумеется, Борис Геннадьевич ещё не очнулся. Биркин понимал, что с такой травмой головного мозга психолекарь, может быть, вообще никогда не проснётся, но всё равно по привычке продолжал пытать молчащего человека.

В этот момент в реанимации из медицинского персонала больше никого не было. Поэтому Аристарх Иванович мог безнаказанно делать всё, что ему вздумается.

Он уже придумал план, как задержаться в реанимации. Даже смог перессорить нейролекаря с его помощником. Переезжать в отдельную палату пока что нельзя. Биркин был готов ухудшать своё здоровье собственной же лекарской магией, лишь бы остаться в этом отделении.

Нельзя разделяться с Владыкиным. Аристарх его ещё не допытал.

— Просыпайся, кому говорят? — рычал Биркин. — Почему Булгаков установил жучок в твоём кабинете? Что за игру вы с ним затеяли? Если ты меня слышишь, Владыкин, запомни кое-что. Если вдруг выяснится, что ты — один из тех, кто плетёт интриги против Павла Андреевича — я с тебя шкуру спущу. В таком случае лучше не просыпайся. Иначе смерть твоя будет очень мучительной!

Биркин не думал, что когда-нибудь всерьёз будет защищать кого-то из жителей императорского двора. Но Булгаков стал для него делом принципа.

Если тайну его шрама раскроет кто-то другой… Нет. Аристарх должен стать первым. И пока Павел Андреевич не окажется в его руках, никто больше не должен добраться до Булгакова. А уж потом, когда главный дознаватель раскроет тайну этого шрама… Тогда Павла Андреевича можно будет пустить в расход.

— Убить его? Аркадий, да ты с ума сошёл! — возмутился Пётр Вениаминович Захарьин.

— Он угрожал мне! Вы были правы. Булгаков — это ходячее бедствие. Он не прожил во дворце даже одного дня, а уже создал кучу проблем для нас обоих! — возмутился Аркадий.

Императорский лекарь позвал в свой кабинет старшего дворецкого. И тот доложил ему о провале своей миссии. Захарьин с Аркадием уже давно действуют в связке. Во многом именно благодаря дворецкому Пётр Вениаминович смог занять и удержать при себе должность личного лекаря Романовых.

Совместная работа у них давно была хорошо отлажена. Каждым этажом императорского дворца заведовал один из старших дворецких. Эти господа руководили слугами и могли через них собирать информацию о дворянах.

В частности, об их состоянии здоровья.

Поэтому Пётр Захарьин и заключил договор с Аркадием. Дворецкий рассказывал ему обо всём, что происходило во дворце. И таким образом Захарьин прославился способностью предугадывать состояние дворян ещё даже до их обращения.

К нему приходили за помощью не только Романовы, но и многие другие дворяне. Но пользоваться успехом он стал только после того, как начал ходить к ним сам.

Аркадий сказал, что один из местных графов стал часто кашлять. И Захарьин сразу же тут как тут.

И всё шло гладко, пока не явился Булгаков и не запорол его репутацию перед дочерью самого императора!

— Да куда ж ты этот жучок засунул-то, Аркаш? — замахал руками Захарьин.

— В служанку, — ответил дворецкий. — В смысле… В её одежду.

— Ой, даже слушать не хочу! Правда. Так всё это надоело, — поморщился императорской лекарь. — Придумывай давай, как выкручиваться из этой ситуации. Булгаков, значит, догадался, что это я тебя подослал? Или это ты ему всё рассказал?

— Обижаете, господин Захарьин. Знаете же, что я никогда бы так не поступил. Он сам всё понял, клянусь вам. Вернее… Думаю, он присутствовал во время нашей с вами беседы. Уж слишком подробно он описал этот разговор, — задумался старший дворецкий. — Либо Павел Андреевич умеет становиться невидимым, либо у него есть скрытая магия. Чтение мыслей, к примеру.

— Хочешь сказать, что он — дуалист? — хмыкнул Захарьин. — Не говори чепухи! Мне кажется, что ему просто повезло. У нас произошёл конфликт накануне. Он сопоставил эти ситуации и быстро понял, кто за всем этим стоит. Павел Андреевич — не дурак. Вот и всё. Вряд ли он владеет какими-то невероятными способностями! Достаточно и того, что у него «магический анализ» обнаружили.

— Так что мне теперь делать? Продолжить слежку? Боюсь я снова браться за это дело… Он ведь сдаст меня императору! — напрягся Аркадий.

— Спокойно, друг мой, — улыбнулся Захарьин. — Не забыл, что я занимаю чуть ли не главную должность в императорской клинике? Найду я на него управу. Он сам придёт молить меня о пощаде. Вот увидишь!

Захарьин уже продумал свой следующий шаг. Скоро Булгаков получит плохие новости.

— Господин Беленков передал мне плохие новости, — я присел напротив постели Аристарха Биркина. — Нейролекари сообщили, что вы теперь не сможете ходить. А также упомянули, что вы хотели со мной повидаться.

— Конечно хотел! — улыбнулся главный дознаватель. Его глаз нервно задёргался. — Но разговор пойдёт не о моих ногах. С ними я сам как-нибудь разберусь. Мне просто захотелось сказать вам, что я отказываюсь от любых ваших благодарностей.

— А? — удивился я. — Это вы о чём?

— Ну как же… — обиделся Биркин. — Вы ведь, наверное, хотели меня отблагодарить за то, что я принял на себя весь удар. На сцене. Помните? Эти подонки в вас стреляли. Вот я и решил вас прикрыть.

А то я не догадываюсь, зачем он так поступил.

— Господин Биркин, я, конечно, ценю вашу самоотверженность, — усмехнулся я. — Но вы сами загнали себя в это состояние. И я знаю, что стояло за вашим желанием спасти меня.

Он уже несколько раз меня чуть не прикончил, пытаясь добраться до шрама. Сумасшедший человек. Никак иначе его не опишешь. Он даже себе готов навредить, лишь бы добраться до поставленной цели.

— Вы очень жестокий человек, господин Булгаков, — нахмурился Биркин.

— Кто бы говорил!

— Нет, это — комплимент. Мне нравятся такие люди. Ненавижу мягкосердечных. Как правило, они всегда врут. Если бы вы пришли сюда, чтобы меня пожалеть, я бы в вас разочаровался.

— А я пришёл сюда, чтобы пойти на компромисс, — заявил я, а затем потянулся к пуговицам своей рубашки. — Сейчас я вам покажу кое-что. Знаю, что вы фанат подобных вещей. Думаю, вас это заинтересует.

Биркин чуть на ноги не встал. Он уставился на меня, внимательно следил за каждым моим действием.

— Вы хотели увидеть шрам? Вот. Смотрите, — произнёс я.

И показал Аристарху Биркину кожу под своими рёбрами.

— Это… — он разочарованно вздохнул. — Что это такое⁈

— Там была рана от пули. Уже заросла. Остался только небольшой округлый шрам, — ответил я. — Как видите, даже после вашей жертвы мне всё равно пришлось принять выстрел. И моя магия с ним справилась. Это я вам показал на всякий случай. Чтобы имели в виду — пулей меня не взять.

— Я и не собирался в вас стрелять! — возмутился Биркин. — Я… Я только травить вас пытался — не более того.

— Всё, Аристарх Иванович. На этом наш разговор закончен. Вы хотели увидеть мой шрам. Я вам его показал. Заново вешать на ваше сердце лекарскую ловушку я не стану. Не для того мы с господином Миротворцевым потратили столько сил, чтобы достать вас с того света. Возможно, теперь вы успокоитесь.

Успокоится? Вряд ли. Но Биркина я опасаюсь меньше всего. Особенно теперь, когда его позвоночник…