— Значит, поступим следующим образом… — решил подытожить я. — Анастасия, готовьте направление на госпитализацию в отделение общего профиля.

— Хорошо, Павел Андреевич! — кивнула она.

— Стойте! Я пока не готов ложиться! — запротестовал Рогожин.

— А придётся. Если, конечно, хотите жить без жалоб. Или просто — жить, — твёрдо сказал я. — Если сегодня не готовы лечь, я даю вам три дня.

— Отпустите меня? — удивился он.

— Да, отпущу. Но облегчу вашу ситуацию. Вот так, — я щёлкнул пальцами.

— К-х-х-а-а! — Рогожин откинулся на спинку стула, сделал глубокий протяжный вздох. Да, сейчас ему не очень хорошо. Скорее всего, голова закружилась из-за поступившего в кровь кислорода.

Я изменил с помощью лекарской магии основные проблемы его организма. Убрал аритмию, нормализовал работу лёгких — вернул бронхам нормальный тонус.

И — вуаля! Он снова может дышать.

— Кажется, мне стало намного легче… Прямо как раньше! — обрадовался Рогожин. Аж хохотнул от удивления.

— Но этого недостаточно, Юрий Витальевич, — предупредил я. — Лечь всё равно придётся. Вам нужно корректировать сахар. И… Если хотите, уже после госпитализации я расскажу вам, как правильно худеть. Посоветую несколько диет.

В этой теме я и сам неплохо разбирался, но недавно мне здорово помог Киммо. Объяснил, что именно нужно назначать людям с различными проблемами в обмене веществ.

— Вы меня удивили, Павел Андреевич, — Рогожин медленно покачал головой, будто не верил тому, что происходит. — Я обязательно вернусь к вам после госпитализации. Обсудим вопрос моего веса. Я буду очень рад, если вы подскажете мне, как скинуть всё, что я в себе накопил.

В итоге Рогожин получил направление на следующий понедельник. В начале недели его положат в императорскую клинику, обследуют дополнительно, а уже после этого мы с ним ещё немного поработаем.

— Извини за нескромный вопрос, Павел, — произнесла Анастасия, когда Рогожин ушёл. — Но ты случайно не хочешь пробиться на должность главного лекаря?

— Заменить Преображенского? — усмехнулся я. — Зачем мне это?

— Ну сам подумай. Лечишь ты гораздо лучше большинства специалистов. Продвигаешься по должностям очень быстро, — произнесла она. — Может, всё-таки стоит попробовать? Стать главным лекарем или хотя бы его заместителем.

— Видишь ли, Настя, в этом и весь парадокс. Верхушке навыки лечения совсем не нужны. Скольких людей принимают Преображенский, Захарьин, Кустов? Ноль. У них бывают редкие личные консультации, за которые они получают большие деньги. И на этом всё.

— И… Что в этом плохого? — не поняла медсестра.

— В деньгах? Ничего плохого нет. Зарабатывать много — это здорово. Но проблема в том, что мне нравится работать с пациентами. А там — на вершине — их почти не будет. Оно того не стоит.

Хотя в чём-то Ковалёва права. Бывают ведь и практикующие главные врачи. Которые умудряются совмещать сразу две должности. Но сидеть на двух стульях я тоже не хочу.

Следующие несколько часов прошли быстро. И новый план мы с Анастасией выполнили даже быстрее, чем предполагали. Отчёт для Миротворцева уже готов.

Осталось только закинуть его в кабинет заведующего.

Ближе к концу рабочего дня меня вызвал к себе Гаврилов. Евгений Кириллович тоже решил подготовить качественный отчёт, поэтому попросил меня помочь ему выявить основные факторы риска для пациентов, что лежат в дневном стационаре.

Между делом он решил исповедоваться:

— Очень паршиво чувствую себя из-за того, что случилось с семьёй Ворониных, Павел Андреевич. Не знаю, как мог допустить такую ошибку.

— Вы чего это вдруг?

— Ну как же? Молодая мать! Первая беременность. А мне не хватило ума проверить состояние плода. Которого по факту там вообще не было. Я ведь мог в крайнем случае хотя бы выслушать его сердцебиение. Но и этого не сделал, — вздохнул он.

— Вы понимаете, что сейчас доводите себя ерундой? О чём вообще речь? Вас позвали следить за её состоянием. Не за плодом. Вы ведь не гинеколог. И вам дали ложные данные. Все претензии к этому подонку Захарьину, — объяснил я.

Мало того, у Гаврилова были и другие поводы проглядеть ложную беременность. «Анализ» у него слабый. Так плюс ко всему Евгений Кириллович ещё и стресс дикий испытывает после разговоров с начальством.

А уж если руководитель даёт ему особое задание… Всё. Пиши — пропало. Тут Гаврилов может не заметить, что у больного руки нет.

— Между прочим, мне сегодня утром прислал сообщение граф Воронин, — добавил я. — Всё прошло гладко. Его жену госпитализировали. Претензий к вам у них нет.

Не буду говорить об этом Гаврилову, но Воронин — паникёр похлеще его самого. Обсыпал меня благодарностями, опять пообещал деньги за помощь. Я еле отвертелся от его награды.

В другой ситуации можно было бы принять что-то скромное. Не деньги, а какой-нибудь подарок. Да, такое часто практикуется у врачей. Но… Во-первых, передача денег врачу — это взятка. И очевидно, это проходит под статью.

И во-вторых, этой ситуацией мог воспользоваться тот же Пётр Захарьин. Он ведь только и ждёт удобного момента, чтобы мне подгадить!

— Прогадали с таким удобным моментом! — ворчал Захарьин, мечась по своим покоям. — Ну как так можно было обделаться, Аркадий? Как⁈ Мы ведь по уши в дерьме.

— Негоже столь влиятельному дворянину так выражаться, господин Захарьин, — подметил дворецкий.

— А ты меня ещё поучи! — разозлился Пётр Вениаминович. Чуть глаза наружу не вылезли. — Ничего. Мы прогадали, но всё равно попробуем наверстать упущенное.

— Господин Захарьин, а может, не стоит? — пожал плечами Аркадий. — Павел Булгаков уже несколько раз показал себя как хороший лекарь. Подцепить его непросто. Он и в законах неплохо разбирается.

— Хочешь сказать, что он лучше меня? — не унимался Захарьин. — А… К чёрту! В чём-то ты даже прав, Аркадий. Бояться мне нечего. Репутация у меня железная. Император никогда не откажется от моих услуг. Сейчас лучше ненадолго забыть о Булгакове. Возможно, у меня ещё появится возможность насолить этому проходимцу. А пока…

Захарьин взглянул на часы, поспешно схватил свою куртку и рванул к дверям.

— Сегодня главный лекарь созывает срочное собрание. Придётся мне всё-таки явиться в клинику.

И Захарьин очень надеялся, что там он не пересечётся с Булгаковым.

— Господин Преображенский сегодня собирает собрание? Для всех специалистов? — переспросил я, а затем закинул в рот остатки стейка.

Зорина меня сильно удивила. Мы договорились, что пообедаем вместе в перерыве, но я не думал, что баронесса принесёт мне мясо, которое приготовила своими руками.

— Через пятнадцать минут начнётся собрание, — кивнула она. — Ну как? Понравилось?

Дарья опёрлась на ладонь и мягко улыбнулась.

— Ещё бы, — ответил я. — Следующий обед за мной. Готовлю я, может быть, не так хорошо, как ты. Но мы вполне можем успеть заскочить в ресторан во время перерыва.

— Я буду только рада! — закивала она. — Ну что, пойдём?

— Андрей Фёдорович и узких специалистов тоже вызвал на собрание? — уточнил я.

— Да, — ответила Дарья. — Видимо, что-то случилось. В главный зал почти вся клиника придёт.

Ну что за день? Одни планёрки сегодня!

После обеда в главный зал подтянулись десятки лекарей. Всю аудиторию заполнили специалисты. Вскоре у главного стола появился Андрей Фёдорович Преображенский. А рядом с ним…

Вот так компания!

Пётр Вениаминович Захарьин. Его заместитель. А с другой стороны — онколекарь Платонов.

Чувствую, тема собрания куда серьёзнее, чем мы думали.

— Уважаемые коллеги, — начал Преображенский. — Постараюсь быть кратким. Отвлекать от работы мне вас не хочется. Но я всё же собрал здесь всех, чтобы повидаться с вами перед тем, что мне предстоит сделать.

Он выдержал паузу. В зале послышались шепотки.

— Я вынужден покинуть свой пост. Не по собственной воле. К сожалению, мне придётся направиться в научно-исследовательский центр господина Платонова. У меня выявили раковую опухоль.