Он опустил глаза и проглотил ком, вставший в горле.

 - Женя... - Отставать от него, по всей видимости, не собирались: та, кого он не помнил, присела рядом на корточки и положила руку на локоть. - Меня зовут Лена, я подруга твоей сестры. На Новый Год к вам приезжала, помнишь?

Он зажмурился, силясь унять дрожь. Память стала, как заброшенный колодец в пустыне. Можно сколько угодно кричать "помнишь? помнишь?", но не услышишь ничего, кроме отзвуков эха. Воспоминания превратились в какой-то странный калейдоскоп: иногда осколки складывались в более-менее чёткую картинку, но чаще рассыпались невнятными узорами.

Вот как сейчас...

 - Варя не смогла приехать и попросила тебя забрать.

Куда забрать? Женя растерялся. Запаниковал даже. Куда его хотят забрать? Зачем?

Незнакомка, похоже, умела читать мысли.

 - В родной город тебя отправить пока не могут - состояние нестабильное, - сказала мягко. - Поживёшь у меня месяц-другой. Отдохнёшь, восстановишься, сил наберёшься. Ну как?

Она склонила голову набок.

Женя уставился в пол. Обычно он смотрел на ободранные кулаки, но сегодня его спеленали: натворил делов...

Что за Лена? Он снова напряг мозг, выискивая в исковерканной памяти знакомый образ. Волосы тёмные, глаза светлые, ростом выше Варьки и, в отличие от сестры, далеко не пышка. Смуглая. Симпатичная.

Может и была такая... подруга... А, может, и нет. И вообще всё это запросто может оказаться бредом. Галлюцинацией. Может, он вообще сейчас валяется в отключке, заблёванный и избитый, или распластался на склоне холма, среди оглушающих взрывов и подыхает от жажды...

 - Ну, что скажешь? - Непонятная Лена улыбнулась. Ласково так. Ненавязчиво. - Поедешь со мной, или в госпитале останешься?

"Что скажешь?"

Она издевается?

Женя нетерпеливо заёрзал. Ничего он не скажет, потому что напрочь забыл, как это делается, и...

... и никак не вспомнить теперь...

 - Ну, как тут наш герой? - доктор, как всегда, улыбался.

Женя напрягся: носатый брюнет в кипенно-белом халате ему никогда не нравился.

Улыбается во всю пасть, гад, а потом как вгонит укол, сука, и мозги в кучу не соберёшь.

Вот как сейчас...

 - Лучше всех, - ответила непонятная Лена.

Куда уж лучше...

 - Уже подружились? - эскулап блестел зубами.

 - Думаю, с этим проблем не будет, - незнакомка подмигнула Жене, и он растерялся ещё больше.

Чего это она?

Хотя... Пусть мигает. Всё равно всё - сон. Или глюк. Нет никакой девушки. Ничего нет. Ничего и никого, кроме шума в ушах.

Крики, крики, крики...

Автоматные очереди, свист трассирующих пуль и снова крики...

А потом - взрыв, и земля набивается в уши, рот, нос. Боль ослепляет, красная кровь кажется чёрной, а в ноздри бьёт запах собственной горелой плоти...

Боль и страх. Страх и боль...

 - Мы получили письменное разрешение вашей сестры, Евгений, - сообщил улыбчивый врач. - Елена Николаевна - близкий друг вашей семьи, с ней вы будете в безопасности. Вам полезно... кхм... сменить обстановку.

Женя вынырнул из мути воспоминаний и устало посмотрел на своего мучителя. Полезно так полезно. Пусть делают, что хотят, лишь бы в покое оставили...

Он закрыл глаза. А когда открыл, ему уже измеряли давление.

 - Значит, завтра? - Варина подруга обращалась к нему, а не к доктору. Наверное, это хорошо. Хотя...

Женя красноречиво промолчал.

 - Что ж, - она легонько коснулась его плеча. - Утром привезу тебе одежду, и мы поедем домой.

Последнее слово кольнуло иголкой прямо в сердце.

Домой? Домой... Куда домой? Где-то в этом безумном чужом холодном мире у него есть дом? Не казарма, не зловонная яма с плесневелыми стенами, не пропахшая нашатырём больничная палата, а дом?

"Хочу домой", - подумал он и выразительно глянул на галлюцинацию.

 - Значит, договорились, - сказала та и снова улыбнулась.

Женя очень хотел сохранить эту улыбку в памяти, чтобы увидеть во сне, но... во сне опять была война. Страх, боль, крики, кровь, взрывы и жуткий смех Хазмата-Скотобоя.

Командир боевиков хохотал, пока его дружки удерживали вопящего брыкающегося Женю железной хваткой, и...

Доктору Артуру недавно минуло тридцать, но серьёзности его хватило бы на двух пятидесятилетних мужиков. А уж то, как носатый брюнет умел затрахать мозг, не поддавалось никакому описанию.

 - Повторим ещё раз, - сказал он, а Ленара глянула на часы. Пять минут первого.

За@#сь!

В час отключат горячую воду, и мыть голову опять придётся с утра. А это значит...

"Опять не высплюсь", - устало подумала она и с трудом подавила зевок.

 - Феназепам вечером, - Артур говорил это уже в сто первый раз, и Ленара всерьёз уже подумывала: не перерезать ли ему глотку скальпелем? - Лучше сразу перед сном и с осторожностью... С предельной осторожностью. Вот это...

Он показал тёмный пузырёк.

 - ... три раза в день сразу после еды, хотя... - доктор сморщил лоб. - Лучше крошить и в еду подсыпать, а то наш друг любит всякие фокусы выкидывать.

 - Какие ещё фокусы? - без особого интереса спросила Сабитова. Думала она только о том, в какую рань завтра придётся вставать - ведь волосы ещё высушить надо, а они длинные. Погода-то не лётная, с мокрой головой и простудиться недолго.

Артур Абрамович разулыбался в привычной своей манере.

 - А такие, - сказал он, поправив очки. - Спрячет таблетку под язык, а потом выплюнет. Накопит горсть за несколько дней да проглотит все разом.

Ленара напряглась, а эскулап вздохнул:

 - Неделю назад чуть Богу душу не отдал, еле откачали.

"Вот тебе и подарочек, - грустно подумала Сабитова. - В клинике месяц с копейками, а уже успел дел натворить".

Ох, не ценишь ты меня, Николай Степанович!

 - А вот это, - он продемонстрировал батарею ампул в прозрачной упаковке. - В самом крайнем случае. В самом наикрайнейшем, потому что...

 - Возможен летальный исход, - закончила за него Ленара. - Я всё помню, Артур Абрамович.

 - Можно просто Артур, - буркнул врач и отвёл глаза. Гладко выбритые щёки его зарделись.

 - Хорошо, Артур, - холодно согласилась Сабитова. Плохо скрываемый интерес молодого доктора интересовал мало: хотелось спать. Спать, есть и кефиру. - Могу я идти?

 - Д-да, - сказал эскулап и кашлянул, а когда она добралась до двери кабинета, окликнул:

 - Ленара Назировна...

 - Да?

Всё. Это конец. Голову придётся мыть с утра. А потом сушить, укладывать и...

 - Уберегите парня, - сказал Артур и глянул как-то странно. Просяще, что ли... - Он знатно настрадался.

Можно подумать, он такой один.

 - Хорошо, - Ленара изобразила дежурную улыбку номер семь. - Что-то ещё?

 - Да, - кивнул носатый брюнет и ослабил галстук, словно тот мешал дышать. - Думаю, это важно. Наш боец подвергся... подвергся... кхм... сексуальному насилию.

 - Я знаю, - Сабитова скривила губы, как обычно делал Котов. - Это есть в материалах дела. Спокойной ночи, Артур.

Она вышла из кабинета, спиной ощущая пристальный взгляд молодого врача.

"Ну вот, теперь ещё один мужчина считает меня бесчувственной холодной стервозиной", - мысленно усмехнулась Ленара, вытаскивая из сумочки ключи от машины.

И слава Богу...

Женя проснулся совершенно сбитым с толку: он почти не помнил вчерашнего дня. В голове всё перемешалось, и отличить выкрутасы больного сознания от реальности совершенно не представлялось возможным.

Вот он ползёт по склону. В глотке сухо, язык, как наждачка, к нёбу приклеился, колени и локти до мяса стёсаны, сжатые зубы опасно хрустят... а позади... ад.

Боевики взяли след и вот-вот настигнут, а когда настигнут, сотворят такое, что смерть счастьем покажется. И вдруг, посреди всего этого дерьма возникает стройная смуглянка с глазами цвета тумана и обещает забрать его домой...