Артур расплывался. Пришлось моргнуть раза три, чтобы носатый хлыщ прекратил наконец двоиться.

 - Ты как? - голос психиатра звучал, словно из трубы, а в ушах до сих пор грохотал рокот лопастей вертолёта.

Вертолёта...

 - Жить буду, - сказал Женя и сморщился: казалось, в изломанном теле не уцелела ни одна кость. Нога на растяжке и загипсованная рука служили этой гипотезе отличным подтверждением. - Лена где?

 - Её зовут Ленара, - поправил Артур, и Евгений исхитрился хмуро зыркнуть на него. - Она здесь, в больнице. В другой...кхм... палате. Ну... то есть... в реанимации.

 - Она... - Женя облизал пересохшие губы и сглотнул. Слово "реанимация" прозвучало, как приговор. - С ней... Ну... Как она?

 - Уже лучше.

 - А на самом деле? - попытка пошевелиться оказалась не самым удачным решением: от боли Женя чуть не заскулил.

 - Плохо, но могло быть хуже. Гораздо хуже, - мрачно изрёк Артур. - Если б ты её собой тогда не закрыл, погибла бы. Так что... спасибо тебе.

Евгений понурил трещащую голову. Зажмурился. Перед глазами пылал грузовик. Тот самый, из которого он вытащил бесчувственную Лену за несколько секунд до взрыва...

В то, что они выжили, верилось с трудом. Нет, сейчас-то уже, конечно, более-менее верилось. А вот когда сознание вернулось впервые, и перед взором замелькали размытые белёсые фигуры, Женя всерьёз решил, что помер, и его встречают молчаливые хмурые ангелы.

 - Хочу увидеть её, - хрипло прошептал он.

 - Я тоже, - искренне вздохнул Артур. - Но пока нельзя. Надо подождать.

 - Она... - выдавить вопрос оказалось сложнее, чем Женя предполагал. - Она тебе... Ты её...

 - Не напрягайся, - улыбнулся носатый. - Разумеется, она нравится мне. Красивая, умная. С характером... Но Ленара сделала свой выбор и не изменит его. Мне ли не знать, я ж психиатр.

Евгений растянул растрескавшиеся губы в ответной улыбке. Отчего-то очень хотелось, чтобы носатый стал ему не соперником, а другом. Таким, чтоб всё на свете можно обсудить.

 - Ты... - язык с трудом ворочался во рту. - Ты как в вертолёте очутился?

 - Кто-то наверху основательно ставил палки в колёса Котову, - отозвался доктор. - Своих людей к вашему спасению он официально привлечь не мог. Никак не мог. Его там со всех сторон обложили, не рыпнешься. Вот я и...

 - А как же... Рыжий?

 - Какой рыжий? - Шрай нахмурил чёрные брови.

 - Гаврилюк, - подсказал Женя. В том, что за штурвалом сидел именно сосед-вэдэвэшник, он не сомневался.

 - Ах, ты о Степане! - протянул Артур и лукаво ухмыльнулся. - Так он меня просто подбросил. Чисто по-приятельски. Безо всяких приказов.

 - Вот же черти, - хмыкнул Женя.

 - А ты думал! - раздался знакомый голос, и в дверь втиснулся помянутый сосед. Вслед за ним в палату вошёл полковник Котов. Накинутые на плечи белые халаты смотрелись на них, как балетные пачки на зубрах.

 - Здарова, братан, - Степан потрепал его по плечу. - Как самочувствие?

 - Хреново, - Женя угрюмо кивнул на закованную в гипс руку. - На скрипке играть не смогу теперь.

 - Можно подумать, ты умел, - хохотнул Рыжий.

 - Но я мечтал научиться, - парировал Евгений и глянул на Котова. Шутить перехотелось сразу.

Полковник напоминал тучу, до отказа набитую ледяным градом. Хмуро глядя куда-то в пол, он тихо бросил:

 - Оставьте нас, парни.

Артур и Рыжий переглянулись, но спорить никто не рискнул. Через мгновение дверь палаты тихо затворилась за их спинами.

Жене показалось, будто всё вокруг плавится, как те часы на картинах художника со смешными усами.

 - Л-лена? - просипел он, а внутри всё сжалось и захолодело.

Николай Степанович слишком долго не отвечал, почти полсекунды. За это время в голову пришло не меньше дюжины страшных раскладов.

Лена умерла. Или ослепла. Или больше никогда не сможет ходить. А может, ей нужна пересадка всех органов сразу, или переливание крови, а у него, Жени, не подходящая группа, или...

 - С ней всё в порядке, - сказал Котов, и Евгений облегченно выдохнул. - Ленару только что перевели из реанимации. Состояние тяжёлое, но стабильное. Я о другом поговорить пришёл.

 - О чём же?

В голове совершенно не укладывалось, как может быть что-то важнее Лены?

 - Джону удалось уйти, - ответил Котов.

Джону.

Удалось.

Уйти...

Евгений не поверил ушам. Он медленно моргнул и вперился в полковника взглядом, а тот присел на табурет у кровати и продолжил:

 - Только после допроса Скотобоя мы поняли, кто был у нас в руках, - сказал он, разглядывая свои тяжёлые кулаки с волосатыми пальцами. - Твой грёбаный Джон работал напрямую с Ящером из Аль-Исламии. Похоже, он важная шишка в преступном синдикате, за которым уже пять лет безуспешно гоняется Интерпол.

 - Но... как... - Женя проглотил ком, вставший в горле. - Как же он смог...

 - Ему помогли, ясное дело, - Николай Степанович тяжело вздохнул. - Мафиози его уровня всегда имеют подвязы на самом верху. Но есть один момент, который беспокоит меня весьма основательно.

Полкан глянул так, что по спине промчался табун мурашек.

 - Высока вероятность, что Иван Тарасович Сухолуцкий, известный тебе, как Джон, до сих пор в России, - гробовым голосом изрёк Котов.

Евгения передёрнуло.

 - Он всё ещё здесь, Женя, - сказал Николай Степанович. - Затаился и ждёт.

 - Ч-чего... ждёт?

Глаза "дяди Коли" стали тёмными, как небо перед грозой.

 - Возможности заполучить тебя, полагаю.

От слов стало мерзко. Затошнило даже.

"Заполучить тебя..."

Жуть какая. Неужели Артур прав, и Тот, кого надо забыть и в самом деле одержим?

Евгений стиснул зубы. Тошнотворные воспоминания полезли из тёмных глубин памяти, как долбаные тараканы.

Ты мой теперь...

Ты принадлежишь мне... Навсегда...

Вот так. Расслабься... Расслабься. Ещё немного. Вот...

Я научу тебя получать удовольствие от этого...

 - В связи с этим у меня к тебе одно интересное предложение, - бас полковника выдернул из пучины мрака, и Женя вскинул голову.

 - Я предлагаю тебе агентурную работу в Конторе, - заявил Николай Степанович без долгих прелюдий. - Для начала побудешь наживкой для психопата, а там поглядим.

Евгений приоткрыл рот. Моргнул.

 - Ну что завис, как ЭВМ времён застоя? Каким будет твой положительный ответ?

Способность соображать наконец-то вернулась, и Женя повёл плечами, сбрасывая оцепенение.

 - Умеете вы убеждать, Николай Степанович. Что от меня требуется?

Котов скривил губы в довольной ухмылке.

 - Не гони коней, герой, - сказал он. - Для начала оклемайся. А пока...

Полкан вытащил из внутреннего кармана сложенный вчетверо тетрадный листок.

 - ...держи гостинец.

 - Что это? - нахмурился Женя.

 - Не имею ни малейшего понятия, - "дядя Коля" пожал могучими плечами. - Меня просили передать. Я передал.

Дрожащими пальцами Евгений развернул бумажонку. Двумя большими буквами на ней был написан... ответ.

Глаза защипало, а сердце подпрыгнуло. Кувыркнулось куда-то в живот и замолотило так, что сломанные рёбра отозвались резкой болью.

Женя улыбнулся.

 - Что, хорошие новости? - Николай Степанович вопросительно изогнул бровь.

Старый лис. Неужели и вправду не заглянул в записку? Что-то как-то слабо верится.

 - Самые лучшие, - отозвался Евгений и посмотрел на будущего шефа. Если уж когда и можно чутка понаглеть, то лучшего времени не придумаешь. - А можно просьбу, товарищ полковник?

 - Да хоть две.

Медея Карловна Пендер работала в районном ЗАГСе тридцать лет и три года. Ровно столько, сколько Илья Муромец лежал на печи. Она повидала на своём веку многое. Доводилось регистрировать стариков, разменявших девятый десяток. Сморщенных, трясущихся от Паркинсона, но довольных до умопомрачения. А иной раз - мрачных, перепуганных до смерти детишек, которым едва-едва сравнялось восемнадцать. Видела Медея невест на сносях, и пьяных женихов с опухшими рожами. Не раз и не два наблюдала скандалы между свидетелями, и истерики молодых. Собственноручно разнимала вопящих сватьёв, и с дюжину раз успокаивала рыдающих в туалете невест.