Сильные руки схватили, подняли, поставили на ноги. Женю не слишком ласково выпихнули в полутёмный, бесконечно длинный коридор с обшарпанными стенами.

 - Пошёл. - Конвоир пихнул его в спину, и Евгений с ужасом сообразил, где видел этого типа.

Санитар. Тот самый санитар, которому он, Женя, сломал руку. Чёрт, как же давно это было! Словно в другой жизни.

 - Где я? - спросил Женя.

 - Все вопросы к врачу, - буркнул здоровяк. Запястье его давно зажило, и гипс сняли.

"К врачу..." - мысленно повторил Евгений.

Так, стало быть, он в больнице. А значит, той ночью у котлована случилось что-то серьёзное.

Чёрт!

Женя закусил губу. Страшное предположение мелькнуло в сознании. Чёрт!

"Наверное, я кого-то укокошил в запале", - сообразил он. Скорее всего, так и есть. Но вместо тюремной камеры его отправили в психушку, потому как с головой не дружит и себя толком не помнит.

Вполне логичное объяснение. Но ещё лучше сейчас всё объяснит носатый. Ведь это к нему его ведут.

Женя представил Артура и погрустнел. Теперь очкастому хлыщу открыта прямая дорога к Лене. И открыл её сам Женя. Своей непроходимой тупостью открыл. Хотя... Этот чернобровый упырь, если разобраться, не самый плохой для неё вариант. Молодой, перспективный. Квартира у него большая. Должность солидная.

"Уж наверняка лучше спать с психотерапевтом, чем с психопатом", - угрюмо подумал Женя, послушно сворачивая туда, куда вёл медбрат.

Конкурент в борьбе за Ленино сердце сидел, согнувшись в три погибели над столом, и что-то быстро писал. Он, похоже, даже не заметил вторжения в кабинет.

Евгений решил, что в первую очередь попросит Артура освободить его от смирительной рубашки, а во вторую - позвонить Лене. Услышать родной голос хотелось больше, чем жить.

 - Садись, - скомандовал санитар, и Женя безропотно опустился на стул. Медбрат встал у него за спиной. Недвижный и мощный, словно мрачная скала.

Врач закончил писать, отложил ручку и повернулся к визитёрам. Евгений не сдержался и вскрикнул. Подскочил, но тяжёлые руки тут же легли на плечи, пригвождая к месту. Воздух в груди встал колом - ни вздохнуть, ни выдохнуть. Сердце сжалось, замерло, а потом заходило ходуном, громко молотя о рёбра.

Зеленовато-жёлтые глаза. Широкая белозубая улыбка. Высокий лоб. Южный загар.

Тот, кого надо забыть...

Грёбаный Джон, от прикосновений которого не отмоешься даже щелочным мылом, сколько не три. Человек, который купил его у Хазмата и превратил в раба. Сделал постельной игрушкой. Творил мерзостные вещи, о которых страшно даже вспомнить.

Расслабься... Я научу тебя получать удовольствие...

Женя сопротивлялся, как мог. Его дурманили наркотой и били. Насильно поили водкой и закапывали живьём. Стегали плетьми, держали в яме, но он всё равно сопротивлялся. Пока...

Пока не понял, что обмануть работорговца можно только одним способом...

"Вот увидишь, - сказал ему Джон той далёкой ночью. Женя помнил, как сжимал зубы, когда насильник ласкал его между ног. - Ты кончишь так сладко, что не захочешь больше ничего другого. Но ты должен отдаться сам. По доброй воле".

"Я согласен..." - отвечал Женя, а сам ненавидел себя всеми фибрами души.

"Тогда расслабься, и я научу тебя получать удовольствие"...

Евгения освободили от пут, и он дал Джону то, чего работорговец хотел. И сделал всё так, как тот требовал. А когда "Господин", протяжно стоная, задрожал от оргазма, вломил ему с такой яростью, что Тот, кого надо забыть, отлетел к стене и отключился. Ну а Женя выскользнул из хижины, бесшумной тенью пробрался к границам лагеря и дал дёру...

И вот сейчас этот тип сидит перед ним в белом халате и с умным видом хмурит лоб.

Тварь!

Евгений снова дёрнулся, и Джон заговорил. Правда, обратился он не к нему, а к санитару:

 - Четыре кубика, как всегда, - распорядился Тот, кого надо забыть. - И поскорее.

Уже через секунду игла впилась в предплечье, и Женя чуть не завыл.

 - Не надо нервничать, - ласково сказал работорговец без малейшего намёка на акцент, и улыбнулся. - Вы опять меня забыли, Евгений?

В ответ Женя глухо зарычал и зыркнул исподлобья. Лекарство действовало, превращая всё вокруг в расплывающиеся кляксы. В ушах зашумело. Стул под задницей качался, словно надувной матрас на волнах.

 - Ы-ы... - выплюнул Евгений, не в силах совладать с языком. Все силы уходили на то, чтобы держать глаза открытыми.

 - Меня зовут Иван Сергеевич. - Зелёные глаза смотрели с участием. - Я ваш лечащий врач, а вы - мой любимый пациент.

 - П-пац-циент... - тупо повторил Женя, пытаясь переварить услышанное.

Иван Сергеевич? Серьёзно?

 - Да, - кивнул Джон. - Пациент.

Он сцепил пальцы в замок. На левом запястье блестели массивные золотые часы.

 - В этот раз вы погрузились в свой бред глубже обычного и практически полностью утратили связь с реальностью, - вздохнул он. - Я уж боялся, мы вас не вернём.

 - Ч-чего? - Евгений сглотнул, оглушённый словами.

 - Как вы думаете, сколько времени вы здесь находитесь?

Женя напрягся, пытаясь сопоставить факты, да ничего путного из этого не вышло: инъекция лишила его способности рассуждать здраво.

Он помнил Лену. Помнил дождь и рыжего мужика...

 - П-пару дней? - предположил он.

Джон подался вперёд, и Евгений уловил исходивший от него запах дорогого одеколона.

 - Вы здесь почти три года, Женя.

 - Попробуйте описать её, - сказал Тот, кого Женя не помнил, и откинулся на спинку кресла. - Сумеете?

Евгений нахмурился. Образ Лены так врезался в память, что не померк бы даже через сотню лет. Но... Разве можно облечь красоту в слова?

Глаза похожи на туман. Она умеет целовать так, что рвёт крышу. Каштановые волосы пахнут цветами. Сладко, но не приторно. Её полные груди помещаются в его ладони, а если провести по большим тёмным соскам пальцами, они мгновенно сожмутся и затвердеют. Когда Лена смотрит на него, он чувствует себя самым счастливым человеком на Земле...

 - Рост чуть выше среднего. Тёмные волосы. Светлые глаза.

 - Хммм... - Джон Сергеевич сморщил высокий лоб и пробурчал: - Всё как я и предполагал.

Прежде, чем Женя устремил на него вопросительный взгляд, доктор протянул фотографию.

Евгений вздрогнул от острого дежавю и взял снимок.

Тёмные волосы. Светлые глаза... Погоны, форма. Да, это определённо она.

 - Я помню, - сказал Женя. - Её зовут Ленара Сабитова, и она лейтенант ФСБ.

 - Она действительно из ФСБ, - кивнул Тот, кого неплохо бы вспомнить. - Но зовут её не так.

 - А как?

 - Разве это важно? - зелёные глаза следили внимательно, улавливая каждую эмоцию. - Эта барышня приходила сюда один единственный раз пару месяцев назад. Задавала вам какие-то вопросы. Я пытался объяснить, что последствия тяжелой контузии оказались для вас необратимыми, но она и слушать не стала. Потом она ушла и больше не вернулась. Ну а у вас, Евгений, после той беседы случился мощнейший рецидив. А спровоцировала его эта женщина. Которая, кстати, стала вашей навязчивой идеей.

Женя сглотнул и уставился в пол, а Джон Сергеевич продолжил:

 - Ваше состояние ухудшалось с каждым днём, - сказал он. - Начался бред преследования. Приступы паранойи, острые панические атаки. Вы перестали узнавать меня, своего лечащего врача, а в моменты редких просветлений подробно описывали как я... прошу прощения... принуждал вас к половому сношению. Причём неоднократно.

 - Но... - Евгений заморгал. - А как же Хазмат... Плен...

 - Всё это имело место быть, - кивнул врач. - Но прошло уже несколько лет, однако ваша память так крепко зафиксировала травмирующие события, что вам кажется, будто всё случилось недавно. Всю новую информацию - лица, имена, ситуации - ваше сознание автоматически трансформирует в элемент воспоминаний.