Командор удивленно посмотрел на стюардессу и спросил у Дринкенса:

– А кто это, Дринкенс?

– Да это же наша стюардесса, склеротик несчастный! – очень громко ответил Дринкенс.

– Правда? – спросил Командор, обращаясь к стюардессе. – Вы склеротик?

– Сэр, у нас очень большие проблемы в пассажирском салоне! – сказала стюардесса.

– Вы забыли имена пассажиров? – спросил Командор. – Сколько раз говорил, чтобы на них вешали таблички – в морге будет проще различать!

– Нет, сэр, мисс Буркул заперлась в мужском туалете с кем-то из пассажиров, а когда они попытались выйти, дверь заклинило, – ответила стюардесса. – Пассажиры волнуются, и перед туалетом стоит целая очередь.

– Ну, передайте пассажирам, что скоро они смогут спокойно справить нужду! – сказал Командор.

– Где? – спросил Дринкенс.

– В океане, Дринкенс, в океане! – ответил Командор и заржал.

Короче говоря, все подробности данного путешествия можно не пересказывать, конец и так очевиден. Именно поэтому мы расскажем про конец.

Командор и Дринкенс уже видели сквозь лобовое стекло волны Карибского моря, сэр Эльдорадо обратил половину пассажиров в дзэн-буддизм, мисс Буркул и Ещетупее снова закрылись в туалете, Дебри плакался в жилетку мисс Вракер, а лейтенант Шериф обучал Тупого йоге по системе чемодана. Снова вошла стюардесса и сказала:

– А сейчас мы ударимся о воду. Прошу всех занять свои места и пристегнуть ремни.

Дебри неожиданно перестал рыдать, вспомнив, что он уже однажды побывал на том свете, и нет там ничего страшного, пока Альф не покажется в поле зрения. Все дружно пристегнули ремни.

Сэр Эльдорадо снова надел наушники и включил плеер.

– Ну, сэр Эльдорадо, на том свете увидимся! – шепнул ему Дебри.

– Дебри, запомни одну вещь, – сказал сэр Эльдорадо. – Если у тебя хватит мужества войти в смерть без страха, упрека и без этих рыцарских латов, если ты сможешь принять смерть в полном блаженстве и в состоянии кайфа, тогда ты поймешь, что никакой смерти нет. А мы сейчас как раз практикуем коллективное осознание несуществования этой самой смерти. То есть, нельзя сказать, что ее вообще не существует. А с другой стороны, в этом мире нет ничего, что могло бы реально существовать, даже смерть. Так что перестань трястись и представь, что ты вселяешься в собственный домик у моря. Понял?

Дебри ничего не ответил, что свидетельствовало о том, что он что-то да понял. Итак, самолет приближался к водам Карибского моря. Сэр Эльдорадо, пристегнутый ремнем к креслу, подтанцовывал под звуки песни «Рим-Париж-Нью-Йорк-Сидней». Дебри подбредал к нирване, которая в его случае обрела форму чего-то, похожего на австралийскую виллу сэра Эльдорадо. Мисс Вракер вспомнила своего дядюшку Фредди Меркури, который оплакивал мир людей, напевая: «This could be heaven for everyone». Тупой и лейтенант Шериф разучили новую позу йоги. Мисс Буркул и Ещетупее неожиданно поняли, что такое любовь. Командор, Дринкенс, стюардесса и радист Морзе собрались в кабине пилотов и запели «Аве, Мария!»

Самолет «Broiler-747» приближался к воде. Но совершенно неожиданно для всех, кто мог видеть это событие (а его никто не мог видеть), в нескольких метрах от воды самолет засветился и просто исчез, так и не коснувшись поверхности океана.

Открыв глаза, Дебри заметил, что он все еще сидит в кресле и даже пристегнут ремнем. Только кресло почему-то больше не стояло в самолете, а дрейфовало в волнах Карибского моря. Дебри попробовал закричать и заметил, что это пока получается. Поэтому он и заголосил изо всех сил.

– Дебри, ну что ты орешь? – донесся голос сэра Эльдорадо. – Спокойно. Мы приводнились.

Дебри попробовал оглядеться по сторонам и увидел следующую картину: рядом с ним, тоже в кресле, дрейфовала мисс Вракер; Тупой и лейтенант Шериф, оба в позах йоги, дрейфовали верхом на чемоданах; Ещетупее сидел на том, что осталось от бортового туалета, и оплакивал потерю мисс Буркул. Сэр Эльдорадо возлежал на диване с трубкой в зубах. Казалось, что диван представляет собой самое устойчивое сооружение по сравнению с креслами, чемоданами и сортиром.

– Привет всем! – сказал сэр Эльдорадо, пыхнув трубкой. – Добро пожаловать на игру «Последний герой». Ваша задача – догрести до ближайшего острова и наладить там хоть какое-то производство хоть чего-нибудь.

– А где самолет? – спросил Ещетупее.

– Да, меня это тоже очень интересует! – добавил Дебри.

– Где-где, – пробормотал сэр Эльдорадо. – Наверно, уже в нирване. Где ж ему еще быть-то? Или опять в каком-то аэропорту, пассажиров набирает. Бизнес-то не стоит на месте.

– А могу я снова увидеть мисс Буркул? – спросил Ещетупее.

– Обязательно увидишь! – заверил его сэр Эльдорадо.

– А где? – спросил Ещетупее.

– На том свете, Дринкенс, на том свете! – донесся из-под воды голос Командора.

– Сэр Эльдорадо, а почему вы на диване? – спросил Дебри.

– А почему бы и нет? – переспросил Эльдорадо. – Знаешь, Дебри, я уже однажды с похмелья проснулся под этим диваном, так что я теперь имею полное право быть на диване.

– Ясно! – сказал Дебри.

– А мне не ясно, – пробормотала мисс Вракер.

– Полагаю, я выражу общее мнение, если спрошу, – сказал лейтенант Шериф. – Что нам делать дальше???!!!

– Значит так, – сказал Эльдорадо. – Видите то направление, откуда восходит солнце?

– Вижу! – ответил Дебри, посмотрев на восток.

– А я не вижу! – сказал Ещетупее, посмотрев на запад.

– Значит так, гребете в том направлении, вот тебе компас, Дебри, чтоб вы не потерялись, – сказал сэр Эльдорадо, бросая Дебри компас. – Если не собьетесь с пути, к вечеру догребете до ближайших островов. Ну, а там действуйте по ситуации.

– А вы с нами, сэр Эльдорадо? – спросил Тупой.

– Нет! У меня тут встреча с одним индейским шаманом, немного южнее отсюда, – сказал сэр Эльдорадо. – Так что я поплыл. Пока, чуваки!

Сэр Эльдорадо скомандовал что-то дивану, и диван рванул с места не хуже моторного катера. Когда сэр Эльдорадо скрылся из виду, Дебри и компания поняли, что ничего другого не остается как грести в сторону, обозначенную на компасе «Восток». Руководил путешествием Джонатан Себастьян Дебри.

К вечеру Дебри умудрился потерять компас, но Ещетупее вскоре увидел вдалеке остров и закричал: «Земля! Земля!» Так что через пару-тройку часов вся компания приплыла на остров, где в это время снимали телеигру «Последний герой». Увидев обжитые человеком места, Дебри и его команда решили высадиться и стырить все, что возможно.

Пока участники игры голосовали за «пошел на хер» одного из участников, Дебри, Тупой, Ещетупее, мисс Вракер и лейтенант Шериф съели все их запасы. Это были кокосы, макароны быстрого приготовления и зажаренная акула, которую слопал Ещетупее на пару с лейтенантом Шерифом (мисс Вракер была вегетарианкой, Тупой любил макароны, а Дебри боялся акул, даже жареных). После обеда даже Дебри сообразил, что скоро могут вернуться хозяева данного поселения. Поэтому наши герои поспешили оседлать свои кресла и чемоданы и отчалить на другой конец острова, прихватив с собой несколько одеял, чтобы было, чем укрываться ночью. Также они присвоили те продукты питания, которые не успели съесть.

Утром «последние герои» обнаружили пропажу одеял и продуктов и почему-то свалили это на Мишу Гребенщикова, который накануне вечером покинул остров, чтобы отъедаться на воле. Одиссея Джона Дебри продолжалась.

Три долгих дня провел Джон Дебри вместе со всей своей компанией на необитаемом острове. Это было даже круче, чем телеигра «Последний герой», так как ни Дебри, ни кто-либо другой из этой компании не умел добывать пропитание в экстремальных условиях. Кажется, что никакой разницы между участниками этой игры из России и Америки нет, однако абсолютно все граждане России так или иначе учились добывать пропитание в экстремальных условиях. Это было в начале 90-х годов двадцатого века. Граждане Америки в отличие от граждан России никогда не попадали в столь экстремальные условия, если не считать Великой Депрессии, Второго Пришествия Годзиллы и отключения электричества во всем Нью-Йорке и его пригородах. Между прочим, к отключению электричества в Нью-Йорке, если верить слухам, не сумел подготовиться даже Дункан Маклауд, а от участия в массовом помешательстве Маклауда спас только незаменимый опыт, полученный им во время жизни в шотландской деревушке около четырехсот лет назад.