— Когда худсовет?

— В конце следующей недели с местной филармонии комиссия пожалует. Заодно они и профкатегорию нам определят, — устав нарезать по студии круги, грузно плюхнулся Санёк на стул и жалобным взглядом посмотрел на меня, — Валера, а что у тебя с инструментами для нас?

— Завтра утром с московским поездом привезут, — соврал я, поскольку две гитары, бас и ударная установка давно уже из Нью-Йорка перекочевали в мой дом, — Кухня «ТАМА», бас " Rickenbacker», тебе " Fender Stratocaster», Славику «Gibson Les Paul». Ну, а клавишник пока пусть моим «Оберхеймом» пользуется — он на нём уже не хуже меня играет. Скажи лучше, как с транспортом, афишами и рекламой дело обстоит? В стране о нас никто не знает, а выступать в полупустых залах меня как-то не прельщает.

— Мягкий Икарус нам ГЭСстрой выделит, а красочные афиши в типографии «Химпрома» хоть завтра отпечатают. Отец обещал этот вопрос проконтролировать, — заверил приятель, широко лыбясь, услышав новости об инструментах, — Нужно только фотографию хорошую сделать. А что если мы завтра с новыми гитарами для афиши сфотографируемся?

— Угу, — кивнул я, — Клавишнику синтезатор в руки пихнём, ударнику барабан на шею повесим, а Галя в одну руку волынку, а в другую флейту возьмёт. А там и я в чёрном смокинге на крышку белого рояля усядусь. Фигню не придумывай. Нужна просто нормальная групповая фотография, без всяких инструментов. У нас же с программы «Шире круг» шикарные фотки есть, сделанные профессионалом. Те, где мы перед выступлением все вместе стоим. Насколько я помню, негативы ты у фотографа выцыганил. Вот и отдай их в типографию. Кстати, Настя в курсе, что она со своей бандой с нами поедет?

— Она ещё раньше меня обо всём узнала, — махнул рукой приятель, — На неё вся бухгалтерия в качестве осведомителей работает. Ты про рекламу заикнулся. Объясни, что ты имел в виду?

— Только то, что перед выступлениями нужно будет подать объявления в местных газетах. Ну, и на местных каналах телевидения неплохо было бы. Или ты думаешь, что народ сам по себе на концерты придёт? График концертов уже известен? — посмотрел я на Саню и, дождавшись его кивка, продолжил свою мысль, — Переговори с директором, пусть устроит нам запись полуминутных роликов на нашем республиканском телевидении.

— Что за ролики? — не понял меня Саня.

— Встанем перед камерой всем составом, представимся, и скажем, мол, рады приветствовать жителей Ульяновска и ждём на своих концертах такого-то числа в ДК имени Пупкина, — объяснил я свою мысль, — И так для каждого города.

— И ты думаешь, это покажут по телевизору?

— А почему бы и нет? Ты же не к революции призываешь, а на концерт приглашаешь. Возможно, ты удивишься, но на каждом республиканском и областном телевидении есть отдел реклам. Другое дело, что рекламировать им особо нечего, — усмехнулся я, — Но рекламные отделы существуют. Хочешь, я тебе номер чебоксарского отдела скажу?

— Верю. И как записи на телевидение попадут? По почте?

— Ага, Санта-Клаус на своих оленях доставит, — прыснул я от своей же шутки, — Сам поедешь развозить. Заодно в газеты сразу объявления подашь, и в концертные залы, где предстоят выступления, афиши завезёшь.

— В Казань можно Славяна заслать, — задумчиво протянул Круглов, — Он там часто бывает. У него в Казани тётка живёт. Так что не заблудится. С утра на автобусе туда, после обеда обратно. Тут езды-то всего полтора часа.

— Значит, тебе осталось прокатиться по маршруту Ульяновск — Сызрань — Пенза — Саранск, — кивнул я приятелю, — За два дня обернёшься.

— Два дня, — приуныл приятель, — А как же репетиции? Может, пару городов ты на себя возьмёшь? Валера, я бы не просил, но машины в группе только у меня и тебя есть. Не посылать же парней в незнакомые города на автобусах.

— Чёрт с тобой, — вздохнул я, — Заказывай афиши и договаривайся насчёт телевидения. С меня Пенза и Саранск. С тебя Ульяновск и Сызрань. Стартанём втроём в один день, чтобы не получилось так что то одного нет, то другого.

Почему я выбрал именно Саранск и Пензу? Да потому, что рядом с каждым из этих городов уже лежат закладки для телепортации — они у меня по всей трассе от Чебоксар до Сочи ещё с поездки на Чёрное море припрятаны. Так что я за несколько часов управлюсь со всеми делами в обоих городах. Главное, про валенки не забыть, а то начерпаю снега полные ботинки, пока из лесопосадок на дорогу буду выбираться.

Если кто-то думает, что жизнь артиста это вечный праздник, то спешу разуверить вас в этом.

По большому счёту никому гастролирующие артисты не нужны, кроме зрителя. Ни быдловатым администраторшам гостиниц, выдающих холодные комнаты без удобств чуть ли не за пятизвёздочные номера. Ни тёткам в буфетах, подающим с утра холодную манную кашу и такое же холодное какао.

Для администраций концертных залов приезжий артист и вовсе враг номер один — директор ДК в одиночестве будет сидеть в огромном кабинете, а группа танцоров, состоящая почти из двух десятков человек, может переодеваться в комнатушке, где и двоим-то места мало.

В Ульяновске один такой краснощёкий пухляш, приняв изрядное количество алкоголя на грудь, решил показать, кто в доме хозяин. Он незатейливо «спутал» Настин ансамбль с публичным домом на колёсах и начал открыто приставать к девчонкам. Пришлось с помощью амулета внушить толстяку, что у него диарея. Ничего удивительного, что никто из наших больше не видел этого любителя молоденьких танцовщиц.

И всё-таки хорошо, что всё рано или поздно заканчивается.

Позади девятнадцать концертов в пяти городах. На улице водитель прогревает мягкий «Икарус», который за несколько дней стал для всей нашей команды вторым домом. Впереди заключительный концерт в столице Мордовии, быстрая погрузка аппаратуры в автобус, и под утро мы будем дома.

Что можно сказать о прошедших концертах? Почти везде аншлаги или, как говорят в моём мире «солд аут», что в переводе означает «всё продано». Всё-таки моя задумка с рекламой на телевидении и в печати сработала. Будете смеяться, но советские люди в этом времени слепо верят во всё, сказанное по телевизору, как в истину в последней инстанции.

В каждом городе ждал радушный приём. По крайней мере, недовольных зрителей я не увидел. На руках, конечно, не носили, но цветы, добрые улыбки, тёплые слова — этого на всех хватало. Мои песни, впрочем, как и инструментальная музыка, народу нравятся — со сцены это хорошо видно. От Галиного номера с волынкой все восторженно визжали. Порой на «бис» мы исполняли «дворовые песни», которых не было в программе. Не хочу хвастаться, но народ их заценил. Хлопали так, что уйти не давали.

Звуком, который мы привезли с собой, всех удивили. Низкочастотники с обратными бинами качали любой зал. Как мне говорили некоторые местные музыканты, подходящие порой после концертов, такой стены звука, которая ощущалась почти физически, никто из них никогда не встречал. Не играют пока ещё в Союзе с таким звуком.

Многого, конечно же, не хватало.

К примеру, недоставало хорошего света. Ну, не мог я, не спалившись, достать лазерные и светодиодные вращающиеся головы с компьютерным управлением, которые в моём мире есть практически в любом баре. К сожалению, тот сценический свет, что существует в этой эпохе, громоздкий и работает он на тиристорах, да так, что от их работы треск стоит во всех колонках. Так что пока в этом мире правят бал осветители, стоящие за фонарями-прожекторами.

Вот и получалось так, что света вроде как бы и нет, а вместо него на сцене танцевали Светы. Не, ну в Настиной команде девушки и с другими именами были, но Свет там аж три штуки.

— Валера, — окликнул меня женский голос в буфете, куда мы с Кругловым забежали в антракте попить тёплой водички, выдаваемой здесь за чай. А вы думали, что вокалисты только коньяком связки греют?

Обернувшись, я успел поймать мчащийся на меня букет хризантем. Естественно, букет был не сам по себе, там за ним ещё два огромных красивых банта было. А ещё у этих самых бантов была мелкая хозяйка, которую я легко поднял на руках.