В её голосе звучало искреннее беспокойство.

— Все в порядке, просто обследование, — заверил я мать Дэмиса. — На пару дней.

Присцилла Норн, так её звали, настояла на том, чтобы записать мой номер. Обещала прислать сообщение, когда и где будет проходить служба по Элле. Я проводил её до выхода, по пути отвечая на вопросы о том, что произошло на стройке и в клинике, и стараясь хоть немного сгладить упоминания о совершенных Эллой убийствах. Впрочем, о смерти Орлова-младшего я все-таки рассказал во всех подробностях, потому что так ему и надо. Вообще у меня создалось впечатление, что я все-таки не зря подошел к Присцилле и хоть немного улучшил ей настроение. Насколько это вообще возможно в данной ситуации. Господи, как бы мне хотелось, чтобы Дэмис был все еще жив, и мы смогли его спасти. Я даже мысленно обратился к Богу с молитвой — возможно, здесь это могло бы сработать, будь я достаточно верующим.

А затем, когда Присцилла уже вышла за порог клиники, я повернулся и увидел его… Дэмис стоял возле окна регистрации и смотрел вслед матери. Днем призрака практически невозможно спутать с живым человеком, он выглядит слишком блекло, будто слегка выцветшее цветное фото. полупрозрачный мальчик в белых шортах и футболке явно едва сдерживал слезы, но губы были сжаты в упрямую тонкую линию.

— Дэмис, — севшим голосом проговорил я, как будто он мог меня услышать с такого расстояния. Но кричать в фойе клиники, полном людей, я не рискнул. — Ты…

Мальчик кивнул мне и призывно махнул рукой, но я не успел сделать и шага, как передо мной нарисовались двое охранников.

— Молодой человек, вы же Роман Михайлов? — спросил один из них.

— Да, — тут же ответил я, как будто только и ждал этого вопроса, хотя вот сейчас точно стоило бы промолчать.

— С вами хотят поговорить в администрации клиники, пройдемте с нами.

— Подождите минутку, у меня есть одно дело… — начла было я, но тут увидел, что Дэмис уже исчез.

— Разговор срочный, — уже более настойчиво сказал мужчина, беря меня под руку. — Пройдемте.

Вот в этот момент я пожалел, что пошел на ФГС без телохранителя.

Сам не знаю, что на меня нашло, скорее всего виновата встреча с матерью Дэмиса, а затем с его призраком. Мальчик действительно мертв, хотя я очень надеялся, что это не так. И чертовы охранники помешали мне узнать, что же именно с ним произошло! Я представил на своем месте кого-то вроде Макса — настоящий аристократ вряд ли позволил бы какому-то служащему клиники хватать себя за руки.

— Руку убрал, — холодно сказал я. — Я запомню твое лицо.

Может, это и прозвучало грозно, но по факту я просто сказал, что у меня хорошая память. Тем не менее, мужчина смутился и отпустил меня.

— Прошу прощения. Просто речь идет о вашей жизни.

— О моей? — переспросил я. — Интересно. Ну, пойдемте.

Если честно, я почему-то ожидал, что встречусь с таинственным директором, устроившим из клиники инкубатор для Существ. Но меня привели к кабинету администратора, коим оказался тот самый усатый толстяк, что спорил с Джеймсом, пытаясь заполучить пойманных Бахтаки. Он вальяжно расположился в огромном кресле, изучая папку с какими-то бумагами, и на мое появление отреагировал лишь слабым кивком.

— Роман, присаживайтесь.

Я сел на стул и постарался расслабиться, чтобы хоть немного скрыть настороженность. Никогда не был особо хорошим актером, а теперь, когда еще и врать словами не могу, все стало еще хуже. Поэтому очень надеюсь, что он пригласил меня не чтобы задавать вопросы. А толстяк, как назло, не торопился, и еще некоторое время сидел и с умным видом читал документы.

— Меня зовут Питер Дорман, я являюсь главным администратором этой клинки, — наконец сказал он, захлопнув папку. — Наверняка вы даже не догадываетесь, почему я захотел с вами поговорить.

— Даже не представляю, — подтвердил я.

— Все дело в ваших сегодняшних анализах. Не хотелось бы пугать вас, но дело очень серьезно. Я бы даже сказал смертельно серьезно.

Ну да, именно так и говорят, когда не хотят пугать. И держат именно такую долгую паузу. Пока всё логично.

— Вчера всё было отлично. Но сегодня в вашей крови существенно понизился уровень эритроцитов и икс-частиц, а так же пострадали печень, легкие и сердце. Такое впечатление словно кто-то или что-то ослабляет ваш организм.

— Кто-то или что-то?

Толстяк пожал плечами.

— Анализы говорят о чем-то вроде проклятия или магического отравления. В наше время медицина не всегда может позволить себе бороться с причинами болезней, их найти непросто, и часто бывает уже слишком поздно. Но мы обязаны поддерживать здоровье наших пациентов до тех пор, пока другие специалисты разбираются с первоисточником болезни.

Чем-то его слова напоминали нынешнее состояние Донни. Врачи в другой клинике так же делали все, чтобы он продержался до тех пор, пока мы не найдем противоядие. Но меня-то Прокаженная Гончая вроде бы не травила. Если только дело не в Садако… но в фильме люди вроде бы не заболевали, а просто умирали через семь дней. Вот только фильм вряд ли можно считать стопроцентным каноном этого мира.

— И что вы предлагаете? — пересохшими губами спросил я.

— Вы же ученик Джеймса Харнетта. Думаю, он сможет разобраться, что именно с вами происходит. А пока я предлагаю вам наши лучшие услуги по поддержанию здоровья. Да, это не дешево, но что может быть дороже жизни?

Да твою ж… Он серьезно?! Решил срубить денег на ребенке? Или хочет отомстить ученику Джеймса за потерянных Бахтаки? С другой стороны, я мог бы сделать проверочные анализы и в другом месте.

— Конечно, вы можете проверить мои слова, сдав анализ крови в другом месте, — будто прочитав мои мысли, сказал толстяк. — Более того, я бы сам советовал это сделать, уверен, у Ассоциации Медиумов есть свои специалисты. Но поддерживать организм нужно начинать уже сейчас, пока ухудшения еще незначительны.

— Это не может быть ошибкой? — неуверенно спросил я.

— Анализы не врут. Конечно, мы можем их повторить, но я бы советовал совместить это с лечением.

— И сколько стоит это ваше лечение?

Питер Дорман взял лист, написал на нем сумму, и протянул мне. Ну, что сказать, медицина никогда не была дешевой, но увидев подобную сумму, я на какое-то время впал в ступор.

— Не дешево, — прочистив горло, сказал я.

— Это в день, — окончательно добил меня толстяк.

— Да уж, Гиппократ бы в могиле перевернулся от таких цен на медицину, — нервно хмыкнул я.

— Вот тут вы не правы, — улыбнулся в усы администратор. — В клятве Гиппократа и речи не шло о бесплатном лечении всех страждущих. Большая часть текста вообще касается отношения к учителям врачебного искусства, и высшей благодарности именно им. Кстати, насколько я знаю, подобную же клятву приносят медиумы, в части отдачи части своего дохода учителю чуть ли не до конца жизни.

— Да, есть такое, — признал я.

— Более того, именно Гиппократ сказал, что не стоит лечить людей бесплатно, ибо те, кто лечится бесплатно, перестают ценить свое здоровье, а те, кто лечит бесплатно, перестают ценить результаты своего труда. — Толстяк приосанился. — Так что моей работой он определенно остался бы доволен.

Я сидел, и, как это говорила молодёжь в моем мире, молча «обтекал». Потому что тягаться в словесных баталиях с матерым администратором клиники я явно не дорос. Вот Джеймс да, там бы нашла коса на камень.

— Давайте сделаем так, — видя мою неуверенность, сказал толстяк. — Мы начнем лечение, и одновременно с этим вы сдадите анализы в сторонней лаборатории. Поверьте, они подтвердят наш диагноз. Оплату мы примем только после проверки.

Почему-то я чувствовал себя так, словно мне втюхивают кредит в магазине. Лишь бы уговорить клиента согласиться на любых условиях, а уж потом рыбка будет на крючке и никуда не денется.

— Хорошо, — неуверенно кивнул я. — Но дайте мне минуту, я свяжусь с помощницей.