— Следуйте за мной, — сказал он тихим голосом. — Когда я вам скажу: «Пора!», вы броситесь на него. Но смотрите не промахнитесь. Если вы позволите ему нанести ответный удар, не сомневайтесь, он будет точен.

Вместо ответа Пикуик вытащил свой кинжал. Кроасс, наконец поняв, о чем идет речь, последовал его примеру. Моревер двинулся вперед. Два тощих субъекта шли за ним с кинжалами в руках. Двадцать раз Моревер мог подать знак, двадцать раз он был готов это сделать. Однако он не решался!..

«Если они промахнутся, если его не свалят первым же ударом, то я пропал!»

С такими мыслями, охваченный смертельным ужасом, подавлявшим ненависть, Моревер вслед за Пардальяном добрался до кладбища Инносан… Здесь Пардальян поговорил со своей собакой и двинулся дальше… Вскоре все четверо очутились на Ситэ, на краю острова…

Там Моревер увидел, что шевалье остановился перед каким-то домом. Он не спрашивал себя, что значили странные передвижения Пардальяна. Он думал только о том, как ему скрыться, когда двое его сообщников кинутся на шевалье. На Ситэ, перед таинственным домом, он наконец решил, что подходящий момент настал, и уже был готов подать сигнал и сбежать, когда какая-то женщина выскочила из соседнего трактира и упала на руки Пардальяну… Несколько мгновений спустя шевалье скрылся вместе с незнакомкой за дверью дома.

— Он от нас ускользнул, — сказал Пикуик. — Это ваша вина, милостивый государь!

— Подождем, — ответил Моревер.

Мэтр Клод, крепко обняв бесчувственную Виолетту своими могучими руками, кинулся в люк. В те две секунды, что длилось падение, он думал совсем не о том, что наверняка должен погибнуть.

«Она знает, что я был палачом!..» — вот какая мысль промелькнула у него в мозгу.

Упав в воду и погрузившись с головой, Клод крепче прижал свое дитя к груди и, сделав резкое движение ногами, вынырнул на поверхность. Он плыл, изо всех сил стараясь поддерживать голову девочки над водой. Вдруг он почувствовал, что его колени задевают дно. Последнее усилие — и он уже стоял на ногах! Держа дочь на высоко поднятых руках, словно протягивая ее небу, он побрел по воде.

Выбравшись на берег, палач увидел, что находится недалеко от улицы Жюиври под мостом Нотр-Дам. Тогда он бросился бежать и через несколько минут очутился у порога своего дома. И поскольку госпожа Жильберта, его старая экономка, замешкавшись, не сразу явилась на его стук и призывы, он своим могучим плечом налег на дверь. Доски затрещали, но в этот момент перепуганная Жильберта наконец отодвинула засов.

— Огня! — хрипло выдохнул Клод. — Сухое белье! Скорее, как можно скорее!

В суматохе дверь оставили открытой. Клод вбежал в свою комнату, уложил Виолетту на постель и склонился над ней, в ужасе повторяя:

— Она мертва? Неужели я нашел ее только для того, чтобы вновь потерять?! Госпожа Жильберта, какого дьявола вы медлите, поторопитесь!

Госпожа Жильберта на кухне разводила огонь.

В тот момент, когда Клод ломился в дом, пытаясь вышибить дверь, какой-то мужчина, только что свернувший на улицу Каландр, остановился перед домом бывшего парижского палача. Это был Бельгодер…

На губах мерзавца играла подлая улыбка. Он увидел открытую дверь и мгновение постоял в нерешительности. Потом, крепче сжав рукоятку спрятанного под одеждой короткого кинжала, он пожал плечами и пробормотал:

— Тем лучше! Как будто Клод ждет меня!.. Войдем же! Однако что я ему скажу? Надо заставить его долго страдать… надо, чтобы от страданий он умер у меня на глазах! Как, мэтр Клод! Вы не узнаете меня? Еще бы! Ведь вы четвертовали и секли плетью стольких людей! Посмотрите же на меня хорошенько! Это меня вы терзали и мучили, хотя вам ничего не стоило помочь мне. А теперь слушайте: это я похитил вашу маленькую Виолетту… Погодите, я вам сейчас кое-что расскажу! Известно ли вам, что я с ней сделал, с вашей чистой и непорочной дочерью, с гордостью и радостью всей вашей жизни? Я сделал из нее блудницу!.. Ищите ее теперь в постели господина Гиза! Что вы скажете об этой шутке, мой славный господин Клод?

Бандит смеялся, когда произносил эти слова. Он вошел в дом с вызывающим и злобным видом, с его сжатых губ были готовы сорваться проклятия. Он миновал одну открытую дверь, другую и вдруг остановился, ибо заметил в глубине комнаты Клода, склонившегося над кроватью, Клода, чьи плечи вздрагивали от рыданий.

— Она жива! Господи милосердный, будь милостив ко мне! Виолетта, дитя мое, открой глаза… Не бойся… Все позади, ты спасена… С рассветом мы убежим отсюда… Посмотри же на меня!

Мгновение Бельгодер стоял как громом пораженный. Потом он быстро и тихо вышел в соседнюю столовую. Там было темно. Цыган бесшумно пересек комнату, выбрался на улицу и поспешно удалился. Бессознательно, еще не решив, что собирается сделать, он направился к дому Фаусты. Там он остановился. Ярость душила его, но сильнее гнева было его изумление.

— Странно, — бормотал он. — Что ж, попытаемся разобраться… Гиз прислал ко мне человека в черном. Хорошо. Я отвел малышку в условленное место, и вот дукаты — доказательство воистину неоспоримое. Очень хорошо. Я гуляю по острову. Я говорю себе, что завтра пойду к палачу и расскажу ему, что я сделал с его дочерью… Хорошо. Потом меня охватывает жажда мести. Ждать до завтра? Зачем? Я тороплюсь к нему; я нахожу распахнутую дверь, вхожу в дом — и что я вижу? Виолетта на кровати, с намокшими волосами, а рядом стоит палач! Что же произошло? Он говорит, что завтра они убегут из Парижа.

Яростно скребя затылок, Бельгодер искал объяснения случившемуся и наконец нашел его: Виолетта, желая спастись от Гиза, бросается в Сену. Клод по какому-то фантастическому стечению обстоятельств оказывается неподалеку и вытаскивает крошку из воды.

Продолжая обдумывать эту возможность, Бельгодер подошел к железной двери и постучал в нее. Спустя десять минут, после путаных объяснений в вестибюле, цыгана провели к Фаусте. Разговор их был долгим. Когда он закончился, таинственная принцесса ударила молоточком в гонг и велела явившемуся человеку:

— Сию минуту разыскать принца Фарнезе!

Бельгодера отвели в одну из комнат дворца и заперли там. Без сомнения, цыган был готов к этому заточению, более того, о нем, очевидно, условились заранее, поскольку он не выказывал ни удивления, ни страха.

Благодаря стараниям госпожи Жильберты, которая раздела ее, уложила в постель и растерла, Виолетта пришла в себя. И когда мэтр Клод смог войти в комнату, он нашел девочку лежащей с открытыми глазами. Она, казалось, размышляла о вещах мучительных и важных.

Клод робко сделал несколько шагов и, побледнев, с печальной улыбкой прошептал:

— Она думает о том, что я палач!..

Он кашлянул, словно желая предупредить Виолетту о своем приходе, и, не приближаясь к ней, умоляюще произнес:

— Постарайся уснуть; не думай больше ни о чем; все позади. Понимаешь, тебе надо отдохнуть, чтобы завтра с первым лучом солнца мы могли тронуться в путь… нет-нет, не говори ничего… молчи… Знай только, что когда мы будем далеко от Парижа, когда ты окажешься в безопасности… ты сама решишь, стоит ли тебе остаться со мной.

Виолетта хотела что-то сказать, но Клода уже не было в комнате. Она лишь услышала вздох, похожий на рыдание.

Виолетта не смогла заснуть. Всю эту ночь она провела с открытыми глазами, перебирая одну за другой мысли, роившиеся в ее голове.

Как только первые лучи солнца проникли в спальню, она встала, оделась и села в кресло, положив руки на колени и наклонив голову. В этот момент на пороге появился мэтр Клод в дорожном костюме. Он силился изобразить радость и улыбался.

— Через несколько минут прибудет карета. Ты сядешь в нее вместе с госпожой Жильбертой… Ты помнишь госпожу Жильберту? Какой же я глупый! Ты ведь видела ее лишь однажды и была тогда так мала… Итак, ты поедешь с ней, а я верхом на лошади. Ты не должна ничего бояться… посмотри, какие пистолеты… и еще этот кинжал… Горе тому, кто…