Следующим кружком, куда вступила Танби, стал «Красный крест». Туда брали учеников и десятых, и одиннадцатых классов.

Попасть туда было довольно сложно, про собеседование ходило множество слухов. Но на самом же деле членами становились почти все, кто заплатил вступительный взнос.

Многие считали слухи раздутыми, но школьники то и дело обсуждали, что для «Красного креста» надо пройти невероятно сложное собеседование, быть родственником одного из членов кружка и танцевать лучше знаменитых певцов. Последнее, разумеется, было шуткой, но Танби становилось не по себе от этих разговоров.

– Давайте сразу к делу, – начал глава кружка. – У нас в запасе еще больше месяца, время есть, но помните: отчет об эксперименте необходимо сдать за две недели до экзаменов. Только тогда учитель впишет его в портфолио. Мы распределили вас в группы по пять человек. Темы исследования выбирайте сами. Кстати, не опаздывайте на выходных в реабилитационный центр. Договориться было очень сложно, поэтому не заставляйте меня потом краснеть. Руководство центра не жалует школьников, поскольку считает, что помощи от вас ноль. Если опоздаете – никакого волонтерства. А теперь можете разойтись по своим группам.

Исследовательские отчеты были основным занятием в «Красном кресте». Танби попала в одну группу с двумя одиннадцатиклассниками, Чан Учжу и еще одним десятиклассником, которого не знала. Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд, обернулась и увидела Хванхи, с сожалением смотревшего в ее сторону.

В разгар очередного заумного обсуждения Танби украдкой взглянула на Учжу. Они учились в одной школе, но прежде никогда не попадали в тот же класс, отчего были практически не знакомы. Но последнее время Танби и Учжу стали пересекаться все чаще. Всякий раз Танби почему-то чувствовала себя не в своей тарелке.

Оказаться в одном классе – дело обычное, но встретить Учжу в «Красном кресте» девушка не ожидала. Танби очень удивилась, когда узнала, что подающий надежды в искусстве Учжу собрался поступать в медицинский университет или на факультет биотехнологий. Новость крайне удивила не только ее.

Танби вспомнила странный инцидент, который произошел пару дней назад на обществознании.

Урок был посвящен презентации групповых докладов. Темой стало «Выявление социальных проблем и новых тенденций в общественной жизни на примере вашего региона и поиск решений»; учитель озвучил ее заранее. В одну группу входили четыре человека, Танби была во главе своей. Тогда Учжу работал в другой группе.

– Давайте разделим обязанности, – предложила она. – Двое займутся поиском проблем и примеров, один – решениями, последний – презентацией и самим выступлением. Что думаете?

– Можно я буду искать примеры? Это легче всего.

– Мне без разницы, главное – не презентацию.

Группа Танби спокойно распределила роли.

– Тогда, как и договорились, Кёнбин с Тонха выявят проблемы, Сокчжин предложит пути их решения, а я сделаю презентацию и выступлю. Еще скину вам текст доклада, где обозначу роли. Если что-нибудь упущу, обязательно скажите. На все требуется время, поэтому даю вам две недели. Отправьте, пожалуйста, не позже пятницы, чтобы я за выходные успела сделать презентацию. Выступать будем через три недели, во вторник.

– Сделаем, не переживай, – заверили ее остальные.

Все было решено, но на перемене после пятого урока к Танби подошел Чан Учжу и сказал:

– Мы с Сокчжином решили поменяться группами. Теперь поиск решений на мне.

– В смысле поменяться группами? Почему? Учителю сообщили?

– По личным причинам. Конечно сообщили. Сокчжин ввел в курс дела. Пришлю в срок, – запинаясь, произнес Учжу и вернулся на свое место.

Танби показалось странным менять группу, когда уже все распределили. От Учжу словно веяло холодом.

– Пхё Танби! – чей-то голос вернул ее к реальности.

Девушка обернулась и увидела недовольного одиннадцатиклассника.

– Что случилось? – спросила Танби.

– О чем задумалась? Я спросил, свободна ли ты в следующую пятницу после уроков.

– А, да.

– Я договорился с учителем, что мы займем лабораторию в кабинете биологии, приходи туда сразу после классного часа. Обед, кстати, уже закончился. Увидимся в пятницу.

Танби продолжала чувствовать себя неуютно. Она постаралась отогнать мысли о происходящих в ее жизни странностях и вернулась в класс. По сравнению с призраками, это все ерунда.

Хён работал в магазине канцтоваров уже две недели.

После школы Танби, по обыкновению, пошла проверить, как у него дела. Девушка остановилась перед входом и посмотрела внутрь – после обеда в магазине было много народу, что радовало глаз. Кажется, такими темпами она быстро разбогатеет.

Хёну, по всей видимости, нравилась работа. Молодой человек вежливо общался с покупателями и находил подход даже к детям. Еще он на скорую руку рисовал посетителям карикатуры, хотя его об этом даже не просили. Слухи мгновенно распространились по району, поэтому покупателей вмиг прибавилось. Хён рисовал быстро и виртуозно.

Еще он оказался чистюлей: постоянно натирал полы, отчего магазин буквально сверкал. Танби не могла нарадоваться: работника лучше она бы никогда не нашла, да и магазин весь день был под присмотром.

Хён быстро всему научился и полностью отдавал себя работе. В конце рабочего дня Танби оставалось лишь проверить наличие товара и пересчитать деньги в кассе, пока Хён рассказывал, что произошло за день и как изобретательно он решал всевозможные проблемы.

Девушка уже собиралась войти в магазин, как вдруг раздался звонок. Это был папа.

– Танби, как дела? Все хорошо? – спросил он.

– Да, хорошо.

– Иначе и быть не может, моя умница. Но знаешь, что странно? За последние десять дней продажи сильно выросли. Сначала подумал, приложение барахлит. В чем же дело?

Танби замешкалась с ответом. Она не знала, как объяснить отцу. Нельзя ведь сказать: «Пап, у нас теперь работает призрак, который замечательно рисует и выглядит точно красавец-певец, вот продажи и выросли. Но формально магазин работает без продавца, все-таки призрак – не человек. При жизни он был придворным художником, может, тогда переименуем магазин? Скажем, “Магазин у художника-призрака”?»

Танби все еще пыталась подобрать слова, но папа продолжил:

– Я заметил еще кое-что странное.

– Что?

– Почему ты так часто ходишь за продуктами? Бывает, аж раз пять за день. Раньше никогда так не делала.

Танби поплохело. Она совсем забыла, что операции по карте отражаются у папы в сообщениях. А карту, которую он ей оставил перед командировкой, она отдала Хёну. Тот, соответственно, покупал на нее завтрак, обед, ужин и что-нибудь на перекус. Девушка запаниковала.

– Просто завела новых друзей в школе, – спешно ответила она.

– Ничего себе! Здорово! – воскликнул папа.

Танби могла только догадываться, насколько широко он улыбался.

Отец очень переживал за отношения дочери со сверстниками: с восьмого класса единственной ее подругой была Хаын. Он не мог не знать, что Танби сама отталкивала всех желающих подружиться и общалась с людьми только в рамках школьных кружков и мероприятий. И наверняка догадывался о причинах, ведь до болезни матери все было иначе.

Танби отключилась и вошла в магазин.

– Устал сегодня, работничек? – произнесла она, помахав рукой.

– Хочу лапши. Пойдем поедим.

– Опять?

Хён молча показал Танби контракт. Она рассмеялась и вышла вместе с ним на улицу.

Танби наблюдала, как Хён наслаждается едой – медленно закрывает глаза и облизывает бобовый соус со своих губ. Явно на него подсел. За последние дни парень перепробовал много разной лапши, но остановился на лапше с черной бобовой пастой. Кроме того, он постоянно покупал газировку, кофе, копченые яйца, мороженое, сосиски на палочке и даже куриные лапки. В полезности рациона Танби сомневалась, но не останавливала: человеком Хён уже не был, проблем с желудком не заработает, тем более наслаждаться земной едой сможет всего сто дней.