Танби все еще не могла вникнуть в суть его слов, настолько нелепо прозвучала просьба.

– Получается, хотите жить здесь? В нашем магазине? – повторила девушка.

– Верно.

– А почему именно здесь?

– Мне посланник смерти посоветовал.

Танби больше не хотела слушать эту околесицу. Она подумывала, как бы наказать призрака, который посмел вломиться в чужой магазин и влезть в жизнь владельцев. Хотелось проткнуть его самым острым мечом на свете – в магазине даже продавался один, пусть и пластиковый.

– Поверить не могу. Призраку абсолютно наплевать на мнение владельца. А если я откажу?

– Вы не понимаете, меня погребли именно здесь. Я был несправедливо убит. Увы, не помню как. Если моя душа не найдет покой, я стану злым духом, и тогда с вами и вашим магазином случатся страшные вещи. И я никак не смогу на это повлиять. Другими словами, я навсегда буду привязан к этому месту.

– Вы мне угрожаете? – спросила Танби.

– Не имею ни малейшего намерения. Просто обрисовал ситуацию. Если не верите мне, могу позвать посланника. Хотите с ним поговорить? Он лишь сказал, что разбудивший меня человек протянет руку помощи, а я должен ответить тем же.

Танби не могла вымолвить ни слова и лишь удивленно хлопала глазами.

– Понимаю, за все надо платить. И, как уже говорил, я терпеть не могу доставлять другим неудобства. Поэтому буду у вас работать в счет моего проживания, – уверенно произнес Хён.

– А с чего вы решили, что нам нужен работник? У нас стоят кассы самообслуживания.

– Не отказывайтесь, мы можем помочь друг другу. Тем более вам, милая девушка, тяжеловато приходится без поддержки старших. Меня сложно назвать полноценным человеком, поэтому магазин теоретически продолжит работать без продавца, как и было задумано.

Танби молчала. Она понимала, что призрак прав, но все еще сомневалась.

Увидев ее смятение, Хён отчаянно произнес:

– Обещаю, буду работать без нареканий, просто позвольте мне жить на складе и рисовать. Я скоро исчезну. Молю!

Танби прокручивала в голове его слова: «Работать без нареканий… А ведь это идея, он идеально подходит на роль временного работника».

– А когда вы исчезнете? – уже вслух сказала она.

– Через сто дней. Как и сказал, я смогу уйти на покой только при условии, что верну воспоминания и закончу картину.

Танби задумалась. Если он станет подрабатывать в магазине, ей не придется отвлекаться от учебы. Сейчас это не играло особой роли, но через несколько месяцев итоговые экзамены и сдать их надо как можно лучше. Да и работника она уже три недели найти не может, а тут подвернулся желающий. Какая разница, живой или мертвый? К тому же уверяет, что будет работать бесплатно. В конце концов, сейчас она может нанять его, а когда папа вернется, под любым удобным предлогом выгнать.

– Магазин работает с семи утра до одиннадцати вечера. Ни в коем случае не пугайте покупателей и не устраивайте бардак вроде сегодняшнего. Спать будете на складе, как и просили. Договорились? – наконец заключила девушка.

– Договорились.

Танби достала дневник, написала там что-то и передала Хёну.

– Подпишите.

– Что это? – удивился он.

– Временный контракт. Это будет ваша подработка. Мне нужна гарантия, что не обманете.

– Что такое подработка? Я стану слугой, а вы – моей госпожой?

Танби нахмурилась. Она не знала, как бы ему все лучше объяснить. Юноша сказал, что жил во времена государства Чосон[6], а сейчас находится между жизнью и смертью. События развивались слишком быстро, и она начала сомневаться, справится ли Хён.

– Нет конечно! Какой госпожой? Я сейчас не могу найти сотрудника, потому занимаюсь всем сама. Подработка – дополнительная деятельность по производству труда в обмен на заработную плату, – прочитала она определение из интернета, увидев замешательство Хёна. – В общем, сюда вы ходите помимо основной работы и получаете дополнительные деньги. Так понятно?

– А-а-а, теперь понял. В любом случае надолго я здесь не задержусь.

– Теперь перейдем к контракту. Во-первых, через сто дней вы покинете магазин, даже если не добьетесь своей цели, никаких злых духов я тут не потерплю. Во-вторых, в месяц можете набирать в магазине принадлежностей для рисования на сто тысяч вон и ни монеткой больше. В настоящий момент вы уже потратили больше этой суммы. Дальше считайте сами. В-третьих, немедленно покинете магазин в случае нарушения условий контракта. Перед вами два экземпляра: один – ваш, второй – мой. Как только подпишем, контракт вступит в силу.

Хён внимательно слушал и кивал, но, казалось, не понимал смысла сказанного.

– Вижу, вы переживаете, что не сможете меня выгнать. Считаю, текст контракта принижает мой статус. При жизни я был придворным художником – весьма значимая должность. К тому же мне неизвестно, сколько это – сто тысяч вон. Подозреваю, не очень-то много.

– Не много. Вряд ли вы были известным художником, иначе ваше имя обязательно встретилось бы в учебниках по искусству и живописи, – парировала Танби.

Хён странно улыбнулся и подписал документ там, где указала Танби.

– Ну все, я пошла, – сказала она, когда с формальностями было покончено.

– Девушка, подождите. – Хён дотронулся до плеча Танби.

– Ну чего еще? – проворчала она.

– Что значит «младшеклассник»?

Танби нахмурилась и выпалила:

– Что вы симпатичный, хорошо выглядите. Теперь можно идти?

Танби вышла из магазина. Снаружи под козырьком она заметила традиционный фонарь из ткани, светившийся мягким желтым цветом. Раньше его там не было. По обеим сторонам фонарика она увидела иероглифы, которые переводились как «живопись». Сначала она подумала, что призрак пытался обозначить свою территорию, но быстро отбросила эти мысли и поспешила домой.

Когда она зашла в квартиру, часы показывали полночь. Танби дочитала книгу и легла в кровать, но уснуть не могла. Ей хотелось лишь одного: узнать, почему все приключилось именно с ней.

Наступила суббота. Танби позавтракала и отправилась в магазин: она немного переживала, что за ночь Хён опять мог что-нибудь натворить.

Под козырьком опять виднелся бумажный фонарик, который слегка покачивался дуновением весеннего ветра.

Танби решила спросить у прохожего:

– Извините, а вы видите вон там фонарик с китайскими иероглифами?

– Фонарик? Где?

– Наверное, мне показалось.

Так Танби выяснила, что другие его не видят. Теперь ей стало интересно: а Хёна видит тоже только она? Все-таки на записях с камер юноша не отображался.

Она с опаской вошла внутрь. К счастью, все лежало на своих местах, но Хёна нигде не было. Тогда Танби открыла дверь склада и ахнула от удивления.

Помещение преобразилось и теперь больше походило на дворец. Небольшая комната, до вчерашнего вечера заставленная различными коробками и мебелью, превратилась в просторную и изысканную, будто кто-то перенес дворцовые покои на склад. Сквозь окно, закрытое тканью, проникал теплый рассеянный солнечный свет. В центре на золотой кровати уютно спал Хён. Танби осторожно потрясла его за плечо.

– Что здесь происходит? Откуда все эти вещи? – спросила она.

– Вы уже пришли? – ответил Хён, потягиваясь. – Подумал, что хотя бы раз в жизни хочу пожить в роскошной обстановке. Не переживайте, через сто дней склад станет прежним. А вещи я сложил вон там.

Танби проследила за пальцем Хёна – он указывал туда, где раньше была входная дверь. Она поняла, что в этой жизни ее уже ничто не удивит.

– А призракам тоже нужно спать? – поинтересовалась девушка.

– Я еще не стал призраком. Говорил ведь: посланник смерти дал мне сто дней жизни, – пояснил молодой человек.

– Короче говоря, вы – призрак.

– Да нет же!

– Как это нет? Вас не видно на камерах наблюдения, хотя во сне нуждаетесь. Забавно, – с издевкой сказала Танби.