– Никогда не пробовал ничего вкуснее! – воскликнул он. – Вот уж действительно – блюдо для души. Так объелся, что не могу пошевелиться. Спасибо!

Все это время Сокки было любопытно, почему первым человеком, которого он встретил после пробуждения, стала именно Танби. И сейчас, когда пришло время прощаться, он наконец-то понял: их пути совпадали.

Сокки считал, что жизнь человека похожа на металлический шарик: его выбрасывают в мир, он катится в поисках своей дороги. На шарике со временем появляются царапины и вмятины от ударов судьбы, у каждого свои. Но рано или поздно они встречают абсолютно такой же шарик, на который можно опереться. Это дает возможность отдохнуть и перевести дух. Сокки казалось, что этот образ идеально описывает их с Танби связь.

– Я никогда не забуду об этом прекрасном времени, проведенном вместе, о разделенной с тобой еде, об удобном складе, о возможности рисовать что хочу и когда хочу, о покупателях, которым мои карикатуры поднимали настроение, о настоящих друзьях. Спасибо за все, – сказал он ей на прощанье.

– Когда встретимся в следующий раз, я приготовлю что-нибудь вкусное, – произнесла Танби, закусив губу, чтобы не расплакаться.

Сокки лишь грустно улыбнулся.

Сто дней пролетели как один миг. Только сейчас Танби осознала, что наступил конец. Только сейчас картинка сложилась воедино.

Иногда истины можно достичь лишь путем страданий. Прежде Танби это не удавалось. Боль от смерти мамы была настолько велика, что девушка не хотела больше испытывать подобное, поэтому старалась ни с кем не сближаться.

Кто-то приходит к осознанию раньше, кто-то позже. Танби же достигла истины в семнадцать лет. И все благодаря встрече с Хёном, вернее, с Сокки.

Потеря мамы, момент вручения приза, дни, когда девушка листала дневник, живя без самого дорогого в жизни человека, время, которое она провела с Сокки, – всему приходит конец, от этого не убежать. Будь то миг радости, когда сердце выпрыгивает из груди, или грусти, когда не хочется больше жить, – рано или поздно все заканчивается.

Танби осознала еще одну важную истину: расставание – не конец, не трагедия, а лишь часть нашей жизни. Его другое имя – воспоминания. Они неразрывно связаны, как жизнь и смерть. Пока Танби помнит маму, помнит Сокки, близкие тоже будут ее помнить.

Люди должны любить друг друга, даже если знают, что им скоро придется расстаться, тогда у них останутся счастливые воспоминания о времени, проведенном вместе.

Внезапно перед Сокки появилось существо, которое люди зовут посланником смерти. Но в этот раз его видела и Танби.

– Как же долго ты меня ждал, Хён, – обратился к нему Сокки.

– Даже не представляешь. Это я просил отсрочить твою смерть, дать возможность насладиться этим миром. Подарить тебе счастье, которого ты был лишен при жизни: есть что пожелаешь и делать что хочешь. Я умолял разрешить мне попросить у тебя прощения, быть рядом и рассказать нашу историю до конца… – Хён одновременно плакал и улыбался.

Сокки вспомнил последние сто дней. Это было самое счастливое время, он смог пожить как обычный человек. И все благодаря Хёну.

– Сокки, прости… что не смог спасти тебя тогда. – Он наконец произнес то, что держал в себе многие годы.

Пришло время расставания. Сокки и Хён улыбнулись Танби на прощание, и их силуэты медленно растворились в воздухе.

– Прощайте, – прошептала Танби, и из глаз брызнули горячие слезы.

В семь часов пятьдесят минут прозвенел будильник. Потянувшись, Танби вылезла из кровати и пошла на кухню.

– Как спалось? Что-то рановато встала, – пожурил отец, готовя завтрак.

– Нормально. Между прочим, спала на полчаса дольше обычного. Хочу придерживаться режима, иначе в сентябре в школу меня и пушкой не разбудишь.

Они с папой сели за стол и принялись завтракать.

– Сегодня яичница особенно вкусная, – похвалила девушка.

– Правда? Ничего другого готовить не умею, но в этом я мастер, – довольно произнес он.

– Мне вообще очень нравится сладкое. Ты добавил экстракт сливы?

– Как?! Жарил ведь на кунжутном масле.

– Да я пошутила, – рассмеялась Танби.

– Тебе смешно, а я испугался, что опять все перепутал.

– Папа, тебе пора на работу. Оставь посуду, я помою, – сказала она после завтрака.

– Сам все сделаю, когда вернусь вечером, – ответил он.

– У меня все равно каникулы. Думаешь, несколько тарелок не осилю?

– Правда помоешь? Спасибо.

Папа ушел собираться и через некоторое время уже стоял в дверях.

– Папа, – обратилась к нему Танби, провожая на работу.

– Что?

– Спасибо, что вкусно готовишь, стираешь и много работаешь, чтобы мы ни в чем не нуждались.

– Доченька! – не мог сдержать слез отец и только собрался обнять Танби, как она смутилась и слегка подтолкнула его к выходу.

– Считай, я ничего не говорила. Поспеши, а то опоздаешь на работу.

Когда отец ушел, Танби вымыла посуду, вскипятила воду, заварила зеленый чай и залила в кувшин со льдом.

Девушка сидела на диване со стаканом холодного напитка и глядела на картину напротив. В ответ ей счастливо улыбались мама, папа и она сама.

На следующий день после ухода Сокки Танби пришла в магазин и обнаружила, что фонарик над входной дверью исчез. Сердце неприятно сжалось оттого, что друга больше нет рядом.

Познакомившись с Сокки, она переосмыслила самый первый совет, который дала мама в дневнике: «В первую очередь думай о себе».

Раньше ей казалось, что нужно учиться лучше всех и непреклонно двигаться к успеху. За учебой Танби забывала о внутренней боли, а высокими оценками добивалась чувства удовлетворения. Но это ли имелось в виду? Мама хотела, чтобы ее дочь достигла желаемого и жила счастливо. На мысль девушку натолкнула история Сокки и Хёна, которые до самого конца не расставались с мечтой.

Танби зашла в магазин и остановилась у двери склада. Она долго не решалась повернуть ручку, надеясь, что Сокки сидит там за столом в своей роскошной комнате и рисует карандашом в детском альбоме. Танби знала, что такое невозможно, поэтому не могла найти в себе силы заглянуть внутрь.

Склад вернулся к первоначальному виду и был завален разными товарами, коробками и инструментами. В центре Танби увидела рисунок своей семьи: улыбающихся маму, папу и себя в школьной форме. Это был прощальный подарок Сокки.

С тех пор прошло три года. Стоял теплый весенний день, повсюду летали лепестки вишни.

В субботу, после обеда, Танби отправилась в кафе неподалеку от университета. Сев за стол, она поставила рядом с собой тубус. Это был тот самый деревянный тубус с кожаными вставками и металлическими застежками.

В кафе зашел еще один посетитель. Танби помахала ему рукой, и тот подошел, чтобы сесть рядом.

– Когда ты уже выкинешь этот тубус? Такое старье. Ты точно первокурсница?

– Чего прицепился? Это, можно сказать, наше культурное наследие.

– Какое наследие? Мусор, да и только.

– Что ты предлагаешь? Купить новый от известного бренда? На цены хоть смотрел?

– Ладно, не обижайся. А вообще, где это видано, чтобы студенты-медики рисовали больше студентов-художников? Хватит крутиться у нашего университета.

– Чан Учжу! Тут что, твоя личная территория? Хочу – рисую, хочу – нет. Чего пристал?

– Ну да, куда мне до тебя, – усмехнулся Учжу.

Их школьная вражда теперь казалась молодому человеку нелепой. Танби – это Танби, он – это он. Зачем было мучить себя и доставлять столько неприятностей? Но, оглядываясь назад, Учжу понимал, что тот непростой период жизни сделал его сильнее.

В день, когда они с Танби помирились, он осознал, что тратил силы и время на ерунду, и в конце концов вернулся к своим мечтам и целям. Благодаря этому сейчас он находился на верном пути.

Спустя некоторое время к ним присоединились Хванхи и Хаын.