Я не успел ничего сказать, как вдруг раздался резкий сигнал тревоги, оглушивший Обитель. Пронзительный звук прервал мои слова, заставив всех присутствующих вздрогнуть. На мгновение в зале воцарилась тишина.

— Это тревога! — крикнул один из Охотников, его лицо побледнело. — Проникновение!

Мы ринулись к главному входу — тем самым двум величественным двустворчатым дверям. Но на пороге не оказалось никого. Тревога не унималась, и Морозов, сжимая кулаки, отдал приказ осмотреть двор.

Выйдя на улицу, в призрачном свете я увидел очертания человека в инвалидной коляске. Он был очень легко одет и трясся от холода.

Увидев нас, он поднял руки в жесте «сдаюсь» и крикнул:

— Я безоружен! Поверьте, я нужен вам! Я знаю, как победить Владыку!

В его голосе я узнал Николаса — самого верного прислужника вампиров. Но разве не он был послан за моей головой? Если это ловушка, чтобы свершить приказанное, то у него не выйдет меня обмануть!

Николас, положив руки на колеса коляски, начал медленно двигаться вперед. Все были в готовности, сняли пистолеты с предохранителей, но я молча и ошарашенно наблюдал за происходящим. В воздухе повисло напряжение; даже Эйнар, бесстрашный и крепкий как дуб, потянулся к своему мечу, готовясь к любому исходу.

— Я помогу вам проникнуть в башню. Всё, что вам останется — лишь отрубить Владыке голову! Он контролирует всех вампиров. Без его контроля они…

— Молчи! — прорычал тот седовласый охотник с суровым лицом, которого, как я узнал потом, звали Якоб. — Докажи свои слова! Докажи, что ты отрекся от Владыки!

— Какое доказательство вам нужно? Я — калека, немощный и не в силах даже встать с этого чертового кресла! — его голос дрожал от гнева.

— Мы не можем тебе верить, Николас! Как ты проник в Обитель? — подключился Эйнар.

— Я предал Владыку… — слёзы начали катиться по его щекам. — Я всю жизнь жил в иллюзии. Я не верил, что человеческие отношения что-то значат, думал, что в жизни есть лишь место амбициям, деньгам, что нужно идти по головам, преследуя собственные цели. И посмотрите на меня сейчас: у меня есть деньги, дома, машины, но у меня нет семьи, и я уже вряд ли смогу встать с этого чертового инвалидного кресла. Я думал, добившись власти, славы и денег, я стану счастливым. Потом я думал, что, обретя бессмертие, излечившись от недугов, я вдруг обрету смысл жизни. Но счастлив ли я? Это точно не то слово, которым бы я описал своё состояние. После последнего разговора с Владыкой я задумался, стоит ли игра свеч. Обретя бессмертие, с кем бы его провёл? Я обидел и в последствии потерял жену много лет назад, изранив ее душу. Мои дети не хотят со мной общаться. Все мои огромные деньги не стоят и пыли, которую моя Мариам покладисто стряхивала с моих полок каждое утро. Зачем мне пентхаус, если на его кухне не готовит моя жена? Если на выходные не приезжают дети со своей семьей? И ведь все это я имел, но из-за своей жадности и глупости потерял. Сегодня я думал, что умру. И на смертном одре я понял, что должен попытаться искупить свои грехи. Вот потому я отрекся от Владыки и потому хочу помочь вам. Вы непоколебимы, и ваша жизнь имеет благородную цель.

Скупые мужские слёзы блеснули на его лице. Мы, ошарашенные откровениями только вчерашнего врага, стояли и не могли подобрать слов. Время словно остановилось; каждый из нас понимал глубину его страданий.

— Хорошо, — наконец произнёс Морозов, беря ситуацию под контроль. — Нам нужно Вас обыскать, а потом Вы сможете изложить свой план.

— Всё, что угодно, — согласился Николас и глубоко обнадёженно вздохнул.

Все было почти готово: наш план по спасению Ангелины, Николас, готовившийся к расправе со своим некогда бывшим «боссом», и несколько охотников, собравшихся с нами на эту рискованную миссию.

Из трясущегося и обеспокоенного рассказа Николаса мы узнали, что все кусаки — лишь марионетки Владыки. Поэтому, если и устранять кого-то, то только его. Наши размышления и планы по зачистке найденного логова не имели бы никакого успеха.

План был прост, но дьявол, как всегда, скрывался в деталях. Вероятно, Ева уже догадывалась о предательстве Фаральдо и ожидала какого-то подвоха. Но нам повезло: башня, в которой они находились, принадлежала Николасу. Он знал её как свои пять пальцев — каждую комнату, каждый коридор и скрытые пути. И именно это давало нам шанс.

Как оказалось, один лифт, ведущий с третьего этажа на самый верх, считавшийся давно неработающим и запечатанным, на самом деле был вполне исправен. Он был построен для жены Николаса, которая, как я узнал, уже почила. Этот лифт позволял ей быстрее спускаться на третий этаж, где находился ее большой офис.

С тех пор как её не стало, лифт простаивал, зарастая паутиной, и никто не заботился о его состоянии. Боюсь представить, в каком состоянии там находятся все механизмы, которые никто не смазывал уже пару десятков лет. Стоит сделать вывод, что наша «поездка» в нём рискует стать не самой безопасной, но разве хоть какой-нибудь наш план отличался своей безопасностью?

Кстати, что касается Николаса. Он смог встать с инвалидной коляски благодаря Эйнару. Последний уже много лет варит из червей, живущих в телах вампиров, некий раствор, который после закапывает в глаза. Он обладает такими же свойствами, как и эмульсия Владыки. Таким образом Эйнар поддерживает себе жизнь и здоровье. Ведь, на минуточку, старику уже девяносто четыре года, а на внешний вид я не дал бы ему больше семидесяти. Эйнар старается не распространяться о таком, поэтому о его навыках зельеварения знают лишь самые близкие. Приятно было узнать, что я теперь в их числе.

Теперь к плану, он заключался в том, чтобы одна группа людей — я, Эйнар и Николас — поднялись на самый верх, в пентхаус, где вероятно и находилась Ева. А остальные трое отправились искать Ангелину. Наша с Эйнаром цель — любым способом вынудить Владыку показаться, даже если для этого нужно будет ранить Еву. Следующий шаг — отрубить ему голову. Сделать это должен Эйнар своим мечом — на глазах у Евы. Ну, вы поняли, чтобы она поняла, кого потеряла, как ошиблась, выбрав неправильную сторону, и бла-бла-бла.

Даже в теории и на словах наш план звучало рискованно и казался практически невыполнимым, но другого выхода у нас не было. М надеялись на импровизацию в непредвиденном случае. Так или иначе, времени на более детальное продумывание у нас попросту нет, кусаки из гнезда вот-вот оклемаются и поползут в город, превращая в себе подобных каждого встречного. Даже если мы захотим, мы не управимся с этой армией, и придется уже наверняка признать своё поражение.

Я поднялся на второй этаж обители, чтобы побыть в одиночестве и собраться с мыслями. Я всё думал о том, что нас ждёт сегодня, думал об Ангелине. Я не знал, могу ли я верить словам того вампира из туннелей о том, что мою сестру ещё можно вернуть, и это заставляло меня беспокоиться.

Но сосредоточиться было невозможно. Постоянный шум вокруг только отвлекал меня от мыслей. Кто-то яростно что-то искал в ящиках, тут же рядом кто-то вел уж очень бурное обсуждение нашего плана, а вдобавок ко всему из соседней комнаты храпел Рик — охотник лет тридцати, заядлый холостяк с пивным пузом.

Я пытался сконцентрироваться на предстоящем, но эмоции и переживания одолевали. К том же, я почти не спал, но времени на это у меня попросту не было. Мы почти всю ночь планировали своё наступление на неприступную крепость, а наутро должны были уже туда выдвигаться. И все это, напомню, после поисков вампирского логова в туннелях.

Все вокруг были на взводе.Из соседней комнаты доносились крики Насти. Она спорила со своим отцом, не желая отпускать его. Ей было страшно — это было слышно даже сквозь закрытые двери. Я понимал её чувства: каждый из нас осознавал риск, который мы собирались взять на себя.

Тем временем Эйнар, сосредоточенный и решительный, стоял в углу комнаты и начищал свой меч. Как-никак, он готовится к главной битве своей жизни.