От облегчения, что мужчина не погиб по глупости в лесу, я даже улыбнулась этому, вечно хмурому и всем недовольному типу, тихо поблагодарив.

— Спасибо.

Конечно же, можно было бы на него наехать с обвинениями, по поводу того, что пугать честных девушек, гуляющих ночью в лесу, нехорошо, но ведь вполне возможно, что я его просто не заметила, из-за своей задумчивости. Кстати, насчет нашей неожиданной встречи глубокой ночью. Что он, интересно, здесь делал и почему сразу не пошел в дом? Или просто он еще не дошел? Вполне может быть. Но все равно, поинтересоваться не помешает.

Но поинтересоваться я не успела. Подняв взгляд на лицо воина, я уже было открыла рот, но сказать ничего не успела, настолько сильно меня поразил взгляд, направленный на меня. В нем читалось и восхищение, и неверие, и даже какая-то растерянность, и еще много всего. Неужели это моя игра на скрипке на него произвела такое впечатление? Но ведь знахарка сказала, что я играю так себе и моя музыка мертвая. Тогда, что его воодушевило? Не я же. Всего сутки назад ничего, кроме подозрений, если и не во всех смертных грехах, то как минимум в половине точно, я у него точно не вызывала. Значит, все же его зацепила музыка. Последнее не могло не радовать. Но это все равно не повод меня так сильно прижимать к себе.

Невольно нахмурившись, я попыталась освободиться от удерживающих меня рук. К моему немалому удивлению, воин сразу же отпустил меня, но при этом отводить горячий взгляд от моего лица не стал. Ну и ладно. Возможно, теперь хоть приставать не будет.

Так как мужчина ничего не говорил и не спрашивал, то я не видела смысла и дальше задерживаться здесь. Да и время уже позднее. Баба Гата еще начнет волноваться, а у нее уже не тот возраст, когда это идет на пользу.

Обойдя воина, я уже собралась было ускориться, когда наш подопечный, слегка дотронувшись до моего локтя, тихо спросил.

— Кто ты?

— Я? — удивленно переспросив, непонимающе посмотрела на мужчину. — Так уже говорила же. Меня Олей звать. А ты, между прочим, тогда так и не представился.

Взгляд незнакомца (ведь он до сих пор так и не сказал как его звать), вдруг стал виноватым. Я уже второй раз за сегодняшнюю ночь не смогла удержаться от улыбки. Вот что делает с людьми хорошая музыка.

От всего произошедшего, мое настроение поднялось и я почувствовала себя, не то чтобы счастливой, но все же на душе стало значительно легче. Да что там. Мне стало хорошо. В таком приподнятом настроении я и поспешила к дому знахарки. Вот только не успела до него дойти, как почувствовала еще одно прикосновение к локтю. Остановившись, я вопросительно посмотрела на следовавшего за мной воина. А он меня, в очередной раз за сегодня, удивил.

— Меня звать Гард. Гард Калагионский.

Назвав свое имя, мужчина с каким-то болезненным отчаянием посмотрел на меня в ожидании… чего именно он ждал я не знаю. Возможно, его все в этом мире знают, поэтому и я должна была сразу же догадаться кто он и как-то необычно на это отреагировать. Или его имя что-то значило. Вот только я ничего этого не знала. Поэтому просто улыбнулась, вежливо ответив.

— Приятно познакомиться, Гард. А теперь, я думаю, нам все же стоит поторопиться с возвращением. Как-никак на улице ночь. Да и устала я за день.

Уже на следующее утро меня ждало множество новшеств в моем распорядке дня. А именно: когда я только встала, Гард поднялся вместе со мной, сообщив, что теперь рыбалкой и обходом силков будет заниматься он. Из-за последнего у меня появилось много свободного времени. Им я решила распорядиться с наибольшей пользой. Несмотря на то, что в селение мы со знахаркой ходили всего за несколько дней до появления у нас раненого воина, почти все продукты которыми мы закупались, подошли к концу. А это значит, что в скором времени, нам опять предстоит день закупок. Вот только для того, чтобы было за что купить новые запасы, необходимо, для начала, что-то продать. Денег то у нас нет. А что у знахарки пользуется наибольшим спросом? Конечно же разные настойки и травы. Вот за последними мы и зачастили в лес, пропадая там с бабой Гатой с утра и почти до вечера. Воин уже достаточно окреп, чтобы обходиться без обедов. Так что теперь мы за столом собирались только по утрам на завтрак и по вечерам на ужин. Все остальное время, каждый из нас занимался своими делами.

Я помню с каким возмущением посмотрела на меня старушка, когда мы с Гардом вернулись вместе. На ее лице было написано прямым текстом: зачем ты это притащила в дом, выкинь немедленно или отнеси туда где взяла. Но при этом выгонять все же нашего подопечного она не стала.

На мое предложение во время ужина, отвести завтра же воина к ближайшему селению, он отреагировал резко отрицательно, попросив у знахарки разрешение еще немного пожить у нас. Правда, при этом его просьба больше была похожа на приказ, но своего-то он добился. Я видела, баба Гата ему хочет отказать, вот только почему-то она этого не сделала.

Но не только знахарка удивила меня своим странным поведением, но и Гард также. С момента своего возвращения он изменился. Нет, не внешне. Да и характер у него остался все тот же, командирский. Видно же, что человек привык приказывать. Вот только из его взгляда пропали настороженность и подозрительность. У меня сложилось такое впечатление, что мужчина стал нам доверять. Непонятно почему, но факт остается фактом. Воин расслабился и перестал постоянно ожидать от нас со знахаркой подвоха, а также прожигать меня взглядом, который если и не обвинял во всех смертных грехах, то подозревал в них, уж точно.

Правда, изменившееся поведение Гарда никак не повлияло на его общительность. Мужчина по-прежнему был молчалив, задумчив, серьезен и часто хмур. Мы как и раньше, почти не разговаривали между собой, так и сейчас, обменивались только короткими репликами. Но никого из нас это не напрягало и всех все устраивало.

Как и ранее, после ужина я уходила в лес, чтобы поиграть на скрипке. Вот только теперь у меня всегда был слушатель. Я его не видела, но постоянно чувствовала на себе горячий взгляд Гарда. А ведь мне, как и любому артисту и музыканту, приятно осознавать, что кому-то нравится то, что ты делаешь. Да, я играю для себя, но… наличие слушателя очень вдохновляло, а особенно то, что я чувствовала, ему нравится моя музыка. Скорее всего, именно из-за этого, теперь я играла не только грустные мелодии, которые еще совсем недавно полностью соответствовали моему настроению, но и вдохновляющие и воодушевляющие композиции. Такие, как "Гладиатор" в исполнении Тейлор Дэвис, "Арена" — Линдсей Стирлинг, "Люби меня" — Роберта Мендозы, "Таинственный сад" Рольфа Ловланда, или Шуберта "Вечернюю серенаду" и много-много другого. На моих губах все чаще стала появляться улыбка, а тоска по дому хоть никуда и не пропала, но она больше не снедала мою душу ежесекундно, да и общее настроение улучшилось. Теперь я играла не только для себя и Черныша, но и для того, кому нравилось мое исполнение. А это неимоверно воодушевляло.

Так прошло еще несколько дней. Мне казалось всех устраивает сложившийся распорядок, вот только однажды, когда я, взяв скрипку и в предвкушении собралась направиться в лес, Гард неожиданно попросил меня.

— Останься.

— Что?

Остановившись, я с недоумением посмотрела на мужчину, не совсем понимая, чего он хочет.

— Ночи становятся холоднее, да и небезопасно в лесу. Останься. Все равно все уже знают твой секрет. Зачем уходить?

Подойдя ко мне вплотную, но при этом не прикасаясь, Гард проникновенно посмотрел в мои глаза. А я и не замечала насколько они у него красивые. Как два черных горящих в ночи уголька. Скорее всего, именно поэтому мне вдруг стало так жарко. Не выдержав напряженного взгляда воина и чувствуя, как начинаю краснеть, я отвернулась.

Не зная как поступить, я затопталась на месте, неуверенно поглядывая на знахарку. Помнится, ей моя музыка не очень понравилась. Она ее назвала мертвой. Именно поэтому я и уходила, а не потому, что считала мое умение секретным или еще что-то в таком роде.