Больше ничего не говоря и не объясняя, знахарка ушла. А я вот не могла просто так уйти, бросив несчастного умирать. И ведь еще неизвестно, от чего именно. От кровопотери, или клыков хищников, которые могут появиться, почувствовав легкую добычу. А ведь если случится последнее, то это уже будет угрожать нашей спокойной жизни. Насколько я слышала, зверь, единожды попробовав человечинки, потом становится большим ее любителем. Думать о том, сколько проживем мы со знахаркой, рядом с таким гурманом, не хотелось. Так что я спасаю не только незнакомца от страшной участи, но и нас с бабой Гатой. Думаю мои выводы послужат для знахарки хорошим стимулом помочь этому несчастному. Ну не могу я просто взять и бросить умирать кого-либо, независимо от того, проклят он или еще там что-то.

Приняв решение, я оглянулась вокруг в поисках подручных средств. Мужчина был очень крупный и, боюсь, просто так я его не дотащу до дома на своем горбу. Но рядом ничего подходящего не было. Приказав Чернышу охранять незнакомца, я бросилась в дом за куском платной ткани. Знахарка, видя мою суету, недовольно поджала губы, но при этом она не останавливала меня и больше не переубеждала в неправильности моего поступка. Разве что следила за моими действиями грустным взглядом.

На то, чтобы дотянуть мужчину до дома, мне понадобился почти час. Незнакомец все это время не приходил в сознание, что для него же и лучше, так как тянула я его рывками.

Еще там, в лесу, я постаралась очистить его рану от земли и грязи, промыв ключевой водой, а после наложила плотную повязку, чтобы остановить кровотечение. На данный момент, больше ничем ему помочь не могла. Осталось только надеяться, что хуже ему после того, как я протащу тело через лесные кочки, не станет.

Прислонившись спиной к наружной стене землянки, я тихо сползла на землю, вытянув вперед ноги. На то, чтобы зайти в дом, сил у меня уже не осталось. И ноги, и руки у меня начали дрожать от перенапряжения еще на половине пути. Но я все равно продолжала тянуть свою ношу, несмотря ни на то, что на улице уже окончательно стемнело, ни на то, что весил незнакомец минимум раза в два больше меня.

В сторону открывшейся в избу двери я даже не посмотрела. Тут бы хоть немного отдышаться, а там уже можно будет думать, как раненного затянуть в дом и уложить на мою скамью. Себе решила постелить на сдвинутых в ряд сундуках. Получится не очень удобное ложе, да и коротковатое, но лучше уж так, чем ложиться на земляном полу. А именно такой был в землянке.

— Смотрю ты все же ослушалась меня и сделал по-своему, — что-либо отвечать на это замечание не видела смысла, поэтому просто прикрыла устало глаза, подставляя мокрое от пота лицо прохладному ночному ветерку. — Ну что же, ты сама выбрала свою судьбу и я не могу противиться ни твоему решению, ни воле богов.

К моему удивлению, в голосе старой знахарки я не услышала ни упрека, ни обвинений. Скорее он звучал печально, с толикой сожаления. Найдя в себе силы, я все же повернулась к стоящей на пороге пожилой женщине. Я не собиралась оправдываться, но причину своего поступка должна была озвучить.

— Я не могла его там оставить умирать. Просто не могла и все. И мне безразлично кто он. Как по мне, так бросать человека в беде, не предприняв попытки его спасти, бесчеловечно. Я бы потом всю жизнь мучилась и корила себя от осознания этого факта. Особенно если он все же умер бы.

— Думаешь он тебе потом спасибо скажет?

В голосе знахарки чувствовались горечь и скепсис. Но я все равно отступать не собиралась.

— Мне все равно. Я это делаю не ради чьей-либо благодарности. Просто, так правильно. Для меня правильно.

— Значит так тому и быть.

Распахнув широко дверь, старая знахарка взмахнула рукой и тело раненого, поднявшись над землей, медленно поплыло к проему. Вот так вот просто? Широко открытыми глазами, я следила за происходящим и не верила увиденному. За все то время, что я тут жила, это было первое проявление чего-то сверхъестественного и необычного, если не считать моего появления в этом мире.

Это что же получается, баба Гата могла легко и не напрягаясь доставить раненого к дому, но не стала этого делать, оставив окончательный выбор на меня и мою силу воли? Но зачем? Опустив взгляд на свои руки, я увидела стертые в кровь ладони. Теперь минимум неделю на скрипке не смогу играть. Какие же глупые мысли мне лезут в голову. Печально усмехнувшись, я медленно поднялась на ноги и, придерживаясь за стенку одной рукой, медленно, на подкашивающихся ногах, пошла в дом. Надо посмотреть, как там рана после моей транспортировки и попытаться напоить укрепляющим отваром как незнакомца, так и самой выпить, иначе завтра я просто не встану.

— На, лечи. Но перед этим раздень и оботри, — бросая неприязненные взгляды на лежащего без сознания на нашем столе мужчину, знахарка положила передо мной нож, иглу, нитки, жестяную коробочку с мазью и отрезы ткани для перевязки. — А я пока укрепляющий отвар приготовлю.

Я растерянно посмотрела на пожилую женщину, испуганно уточнив.

— Я же не умею.

— Вот и научишься. Сама захотела его спасти, вот сама и лечи. А нет, то я могу его назад в лес отправить. У меня и без этого смертника проблем хватает. Только руки свои сначала помой, да мазью намажь.

Переведя неуверенный взгляд на раненого, я нерешительно затопталась на месте. За то время, что я живу здесь, мне уже приходилось несколько раз помогать знахарке с перевязками и во время лечения, но в том-то и дело, что тогда я только ассистировала по принципу, подай-принеси-подержи. Сейчас же мне предстояло все делать самой и я не уверена была, что справлюсь. Но мне не оставили выбора. Баба Гата просто вышла из дома, оставив меня одну с раненым незнакомцем.

Бросив беспомощный взгляд на дверь, я медленно подошла к ведру с водой и, отлив немного в медный тазик, первым делом тщательно вымыла свои руки, после чего смазала их. Раны и лопнувшие мозоли тут же начали печь. Именно на это и еще на усталость я списала дрожь в руках когда, взяв нож, принялась срезать верхнюю одежду с незнакомца. Снять ее возможности не было. Обувь и брюки я все же умудрилась стянуть, чтобы позже их почистить и постирать. Нижние подштанники решила оставлять, но появившаяся на пороге знахарка сказала снимать все. Сжав губы в тонкую линию, я выполнила ее требование, после чего принялась, обмакивая чистую ветошь в миску с водой, обтирать мужское тело от грязи, пота и крови.

Судя по количеству шрамов, мужчина был воином. Но в последнем я и так не сомневалась. Не знаю насколько хорошим, раз его ранили, но ведь до сих пор еще не добили, значит не так уж он и плох. Но когда-нибудь все ошибаются. И часто ошибки могут стоить некоторым жизни. Вот, судя по всему, и этот доигрался в войнушки.

Закончив с помывкой, накинула на бедра незнакомца кусок ткани, прикрывая его мужское достоинство, чтобы не смущаться. Не то чтобы я увидела там что-то новое или неожиданное, все же в наш век телевидения и просвещения сложно остаться совсем уж несведущей и не знать, что там да как, но все же настолько вблизи увидеть раздетого мужчину надеялась при других, более благоприятных для этого обстоятельствах. Но что уж там.

Срезав ранее намотанные бинты, я со страхом уставилась на рваную рану на боку. О том, как все здесь сшивать, я не имела ни малейшего понятия. Это же не дырявый носок, который взял и просто так заштопал. Еще и это кровотечение. Нет, крови я не боялось, но все равно ее было слишком много.

— Если ты ждешь, когда вся его жизненная сила выйдет, то могу обрадовать тебя, недолго осталось. Думаю, как только рассветет, можно будет искать местечко, где придется рыть яму поглубже да пошире. Вымахал же зараза.

От неожиданности я вздрогнула. Вот как в ее возрасте баба Гата умудряется ходить так тихо? Обернувшись, я посмотрела на знахарку как можно более жалостливо, тихо признавшись.

— Я не знаю что делать с раной. Промыть-то я ее промыла, а дальше-то? Надо ли проверить, что с внутренними органами и как определить, целы ли они? Как остановить кровотечение? Как зашивать? Я не понимаю, с чего мне начинать и за что хвататься.