Раффин и Катса переглянулись.

— Значит, остается Бирн, король Вестера, — заключил Раффин.

Получается так, хоть Катсе и не приходило в голову никакого мотива.

— Нам нужны ваши источники, — подал голос Олл, — и источники ваших источников. Мы внимательно ими займемся, и если сведения окажутся правдивыми, это поможет нам намного дальше продвинуться в поисках разгадки.

Заседание длилось недолго. Во всех семи королевствах было спокойно, а сообщение Давита давало довольно работы Оллу и его шпионам, по крайней мере, пока.

— Нам бы очень помогло, принц Первоцвет, — попросил Раффин, — если бы ты позволил нам пока держать спасение твоего дедушки в тайне. Мы не можем гарантировать его безопасность, если даже не знаем, кто на него напал.

— Конечно, — ответил По. — Я понимаю.

— Но, может быть, стоит послать семье зашифрованное послание, — продолжил Раффин, — сообщить, что с принцем все хорошо…

— Да, думаю, у меня получится состряпать такое послание.

— Отлично, — Раффин хлопнул ладонями по столу. — Что-нибудь еще важное? Катса?

— Ничего.

— Хорошо. — Раффин поднялся. — Что ж, тогда до встречи, когда получим какие-нибудь сведения или когда принц Тилифф что-нибудь вспомнит. Гиддон, проводи, пожалуйста, лорда Давита обратно в его покои. Олл, Хоран, Уоллер. Бертол, пойдемте со мной, на минутку. Мы воспользуемся тайным ходом, Катса, если ты не возражаешь против того, чтобы мы дефилировали через твою спальню.

— Вперед, — разрешила Катса. — Это лучше, чем если вы будете дефилировать по коридорам.

— Принц! — сказал Раффин. — Катса, ты не проводишь принца…

— Провожу, иди.

Раффин удалился в сопровождении Олла и шпионов, солдаты и слуги, распрощавшись, тоже отбыли восвояси.

— Полагаю, твоя дурнота прошла, Катса, — заметил Гиддон, — раз ты уже затеяла схватку, похоже, что и в самом деле снова стала самой собой.

Катса заставила себя быть с ним вежливой из-за По и лорда Давита, хоть он и смеялся ей и лицо.

— Да, спасибо, Гиддон. Доброй ночи.

Гиддон, кивнув, вышел в обществе лорда Давита, и По с Катсой остались одни. По откинулся на стуле, прислонившись спиной к столу.

— Предполагается, что я сам не сумею найти дорогу?

— Он хотел, чтобы я провела тебя тайным ходом, — объяснила Катса. — Если кто-то увидит, как ты бродишь ночью по замку, начнутся пересуды. Здесь при дворе готовы уцепиться за любую чепуху, лишь бы посудачить.

— Да уж, — согласился он. — Думаю, так дела обстоят почти при любом дворе.

— Сколько ты планируешь пробыть в замке?

— Я хотел бы дождаться, пока дедушке не станет лучше.

— Тогда нам придется придумать тебе оправдание, — задумалась Катса. — Ведь все же думают, что ты ищешь дедушку.

По кивнул.

— Но если ты согласишься провести со мной пару тренировочных поединков, — предложил он, — это может послужить поводом.

Она стала тушить факелы.

— В каком смысле?

— Люди не удивятся, — объяснил он, — если я останусь, чтобы потренироваться с тобой. Они должны понимать, что мы видим в этом прекрасную возможность. Для нас обоих.

Перед последним факелом Катса помедлила, обдумывая предложение. Она полностью его понимала: надоело драться с десятком воинов сразу, воинов в полной амуниции, ни один из которых даже дотронуться до нее не мог, и бить вполсилы. Было бы здорово, просто здорово, еще раз сразиться с По. А сражаться с ним каждый день было бы просто потрясающе.

— А это не будет выглядеть так, будто ты забросил поиски дедушки?

— Я уже был в Вестере, — ответил он, — и в Сандере. Могу съездить и в Нандер с Истиллом, как бы в поисках информации, а жить буду здесь, как думаешь? Нет города, который располагался бы удобнее.

Да, так можно было поступить, и ни у кого не возникло бы вопросов. Катса погасила последний факел и подошла к принцу. На одну половину его лица падал свет из коридора — на ту половину, где был золотой глаз, окруженный синяком. Она посмотрела на него снизу вверх, вздернув подбородок.

— Я согласна с тобой тренироваться. Но не жди, что я буду беречь твое лицо больше, чем поберегла сегодня.

Он расхохотался, но тут же посерьезнел и опустил глаза.

— Прости, Катса, Я хотел, чтобы лорд Гиддон был мне союзником, а не врагом, и это мне показалось единственным способом.

— Гиддон — глупец, — Катса с раздражением тряхнула головой.

— Это была естественная реакция, — сказал По, — учитывая его положение.

Внезапно он кончиками пальцев коснулся ее подбородка, и она замерла, забыв, что собиралась спросить насчет Гиддона и того, какое, во имя Миддландов, у него там еще положение. По наклонил ее лицо к свету.

— Мое кольцо.

Она не поняла.

— Это тебя мое кольцо поцарапало.

— Твое кольцо?

— Ну, одно из моих колец.

Ее поцарапало одно из его колец, а теперь кончики его пальцев касались ее лица. По опустил руку и безмятежно посмотрел на Катсу так, словно это нормально, как будто люди, с которыми она только-только подружилась, постоянно касались ее лица кончиками пальцев. Как будто она вообще хоть раз с кем-то подружилась. Как будто у нее было с чем сравнивать, чтобы решать, что нормально для друзей, а что нет.

Но сама она нормальной точно не была.

Подойдя к двери, Катса сняла со стены факел.

— Пойдем.

Нужно выпроводить отсюда этого странного человека с кошачьими глазами, который, кажется, создан для того, чтобы выводить ее из равновесия. Когда они сойдутся в следующий раз, она выбьет эти глаза из глазниц и сорвет кольца с этих ушей и пальцев.

Нужно выпроводить его отсюда, тогда можно будет вернуться в свое логово, к самой себе.

Он был блестящим противником: к нему не удавалось подобраться, не удавалось ударить, куда хотелось, и с такой силой, как хотелось. Он ставил блоки и уворачивался с невероятной скоростью, реагировал молниеносно. Сбить его с ног было почти невозможно, но еще сложнее — сделать захват, когда поединок уже переходил на пол и превращался в борьбу.

По был на много сильнее, и первый раз в жизни Катса задумалась над тем, как важна сила. Раньше никто еще не подбирался настолько близко, чтобы недостаток физической силы мог сыграть с ней злую шутку.

По очень тонко чувствовал все вокруг, в том числе движения, и это тоже нужно было преодолевать. Казалось, он всегда знал, что она делает, даже когда стоял спиной.

— Я поверю, что ты не видишь в темноте, если признаешься, что у тебя есть глаза на затылке, — сказала она однажды, войдя в комнату для тренировок, когда он, даже не обернувшись, поприветствовал ее по имени.

— В каком смысле?

— Ты всегда знаешь, что происходит позади.

— Катса, ты никогда не замечала, с каким шумом врываешься в помещения? Никто больше так яростно не распахивает двери.

— Можете твой Дар дает тебе обостренное чувство предметов? — предположила она, но По покачал головой.

— Может быть, но не больше чем твой — тебе.

В схватках ему по-прежнему доставалось больше из-за ее гибкости и неутомимой энергии, но главным образом — из-за ее скорости. Возможно, ей не удавалось ударить, как она хотела, но удар она все-таки наносила. К тому же он больше страдал от боли. Однажды он остановил бой, когда она пыталась пригвоздить его руку, ноги и спину к земле, а он молотил ее по ребрам единственной свободной рукой.

— Неужели не больно? — сказал он, задыхаясь от смеха. — Ты вообще ничего не чувствуешь? Я, наверное, раз двенадцать ударил, а ты даже не скривилась.

Она села на корточки и коснулась пальцами ребер под грудью.

— Больно, но не очень.

— Твои кости, наверное, из камня. У тебя после схватки ни ссадины не остается, а я ковыляю к себе и весь день прикладываю лед к синякам.

На тренировки он колец не надевал. В первый же день пришел без них, а когда Катса запротестовала, говоря, что такие предосторожности излишни, сделал невинное лицо.