Тела убитых свалились с коней на землю, а живые спрыгнули вслед за ними, вытаскивая мечи из ножен, визжа, крича что-то непонятное, и только парочка более сообразительных схватилась за луки. Катса побежала в их сторону, а По продолжал стрелять. Первый нападавший, с дикими глазами и визжащим ртом, размахивал мечом так беспорядочно, что Катса с легкостью увернулась от него, ударила еще одного напавшего по голове, выхватила у первого из-за пояса кинжал и по очереди вонзила обоим в шеи. Бросать кинжал она не стала, другой рукой схватила меч и повернулась к остальным. Выбив клинок из руки еще одного воина, она ударила его в живот своим мечом, тут же резко развернулась к двоим противниками подошедшим сзади, и зарезала обоих кинжалом, одновременно с этим пронзив мечом третьего, а потом швырнула кинжал в грудь воину, которой собирался пустить стрелу в По.

Через несколько мгновений в живых остался только один человек. Его дыхание прерывалось, глаза округлились от ужаса. Попятившись, он бросился бежать. Катса молниеносно вытащила нож из груди одного из воинов и ринулась за ним, но тут в воздухе пропела стрела, несчастный вскрикнул, упал и затих.

Катса оглядела окровавленную тунику и штаны. Потом вытерла лицо рукавом, и на нем осталась кровь. Вокруг нее лежали мертвецы, и разум каждого из них, быть может, не уступающий разуму Катсы, был затуманен ложью. На секунду ею овладели печаль и уныние, и Катса почувствовала прилив ярости к королю, из-за которого пришлось устроить эту бойню.

— Нужно удостовериться, что они мертвы, — сказала она через мгновение, придя в себя, — и посадить их на лошадей. Отправим их обратно, чтобы сбить Лека со следа.

Все воины были мертвы. Стараясь не заглядывать им в лица, Катса вытащила из тел стрелы и клинки, обтерла ножи и кинжалы и снова отдала их По. Потом понесла нож Биттерблу и обнаружила, что та стоит, обняв себя руками от холода. Взгляд ее прояснился, стал внимательным. Катса посмотрела на свою окровавленную одежду и понадеялась, что девочка не видела побоища.

— Я согрелась, — сообщила Биттерблу.

— Хорошо. Ты видела сражение?

— Невелики были их шансы, да? — только и ответила она. — Куда мы теперь идем?

— Не знаю. Нужно найти безопасное место, где можно спрятаться, поесть и поспать. И обсудить, что делать дальше.

— Если вы хотите, чтобы король перестал нас преследовать, — сказала Биттерблу, — вам придется его убить.

Катса посмотрела на девочку, которая ростом едва доставала ей до груди. Рукава куртки По свисали почти до колен, из-под капюшона виднелись глаза и нос, слишком большие для детского личика, а тонкий голосок был больше похож на писк. Но в манере говорить слышалось величавое спокойствие, и голос малышки не дрогнул, советуя им убить ее собственного отца.

Двух коней они оставили себе — Биттерблу ехала вместе с Катсой. Сначала они вернулись обратно к потоку, чтобы отмыться от крови, а потом повернули на запад и ехали по воде до тех пор, пока почва не стала достаточно каменистой, чтобы на ней не оставалось следов. Тогда беглецы направились на юг и, двигаясь вдоль подножия гор, принялись искать подходящее место для ночлега. Место, с которого можно обороняться, которое находится на безопасном расстоянии от Лека, но все же настолько близко, чтобы можно было добраться до него и убить.

Ведь Биттерблу, конечно, была права. Лек должен умереть. Катса знала это, но не хотела об этом думать, потому что убийство — это ее работа, кому, как не ей, его совершать; но она понимала, что сделать это должен По. Убить короля, которого охраняет целое войско. В одиночку, без помощи Катсы.

«Не подходи близко к замку, — по дороге мысленно советовала она По. — Ты не сможешь там к нему подобраться. Ты слишком заметный — тебя выследят».

Лошади осторожно двигались по камням. По не подал вида, что услышал ее мысль, даже головы не повернул, но Катса знала — он понял.

«Подкрадись к нему в лесу, пока он ищет дочь, и застрели. Лучше издалека».

Прямая спина По маячила в седле перед ними. Руки его были крепки, несмотря на усталость, холод и тонкую рубашку.

«А потом беги так быстро, как только можешь».

Он поехал чуть медленнее и, сравнявшись с ними, заглянул ей в лицо. В серебристо-золотых глазах светилась мощь, которая успокоила и подбодрила ее. По не был ни слабым, ни беззащитным. У него были Дар и его сила. Он протянул ей руку и, когда Катса вложила свою ладонь в его, поцеловал ее пальцы. Потом По снова заехал вперед, и они продолжили путь.

Биттерблу тихо сидела перед ней. Когда По приблизился, она напряглась, но если и сочла их молчаливый разговор странным, то ничего не сказала.

На пути им встретилось место, слева от которого земля уходила вниз и превращалась в глубокий овраг, далеко внизу в нем блестело озеро. С правой стороны тропа поднималась на утес, нависающий над озером.

— Если мы доберемся до дальней стороны того утеса и спрячемся там, — предложила Катса, — преследователям придется, или пересекать утес, как мы, или забираться со стороны оврага, и мы их сразу увидим.

— У меня была та же мысль, — сказал По. — Давайте посмотрим, что там.

И они отправились вверх. Тропа довольно опасно наклонялась к краю, но места на ней было много и лошади держались более высокой стороны. Из-под копыт то и дело скатывалась вниз галька, звучно падай с утеса в озеро, но путники были в безопасности.

На той стороне они не обнаружили ничего интересного — только камни, кустарник и пару тощих деревьев, пробившийся из щелей в скале. Неглубокая, прочная пещера с незаметным выходом к оврагу и тропе показалась им самым удачным местом для лагеря.

— На мягкую постель можно не надеяться, — заключил По, — но костер разжечь сможем не боясь. Есть хочешь, сестра?

Девочка тихо сидела на камне, все так же сжимая в руках нож. Она не жаловалась ни на голод, ни на что-либо вообще, но когда По развернул остатки еды — немного мяса со вчерашнего ужина я маленькое яблоко, которое они несли с самого трактира у сандерского подножья гор, — глаза ее округлились. Она смотрела на еду и, кажется, вовсе перестала дышать. Кто угодно понял бы — девочка умирает от голода.

— Когда ты ела в последний раз? — спросил По, положив перед ней еду.

— Утром, несколько ягод.

— А до этого?

— Вчера. Вчера утром.

— Помедленнее, — предупредил По, увидев, как Биттерблу схватила мясо и оторвала зубами большой кусок. — Не торопись, а то станет плохо.

— Я спущусь в овраг и найду нам еды, — предложила Катса. — Солнце скоро сядет. Я возьму нож, По, если ты меня прикроешь.

По вытащил нож из сапога и бросил ей.

— Если услышишь уханье совы, беги. Два раза — беги на юг. Три раза — беги сюда, в лагерь.

— Хорошо, — кивнула она.

— Проверь камыши на южной стороне озера, — посоветовал он. — И набери немного гальки по пути вниз. Кажется, я видел там перепелов.

Катса хмыкнула, но ничего не сказала. Она бросила взгляд на девочку, которая не замечала ничего, кроме еды перед собой, потом повернулась, обошла валуны и начала спускаться в овраг.

Солнце почти целиком скрылось за горами, когда Катса вернулась в лагерь со связкой уже ощипанных и выпотрошенных перепелов. По собирал у пещеры большие ветви. Биттерблу, укутанная в одеяло, лежала неподалеку.

— Я так понял, она не сильно много спала в последние дни, — сказал По.

— Теперь, когда одежда высохла, с ней все будет в порядке. Мы сделаем так, чтобы она больше не мерзла и не голодала.

— Тихая малышка, правда? И маленькая для своих десяти лет. Она помогала мне собирать дрова, пока совсем не свалилась от усталости. Я сказал, чтобы она шла спать, пока мы не приготовим ужин. Она даже во сне не выпускает нож из рук. И все еще меня боится… такое ощущение, что она не привыкла, что мужчины к ней добры.

— По, у меня начинает складываться впечатление, что я не хочу знать, в чем тут дело. Это все какая-то бессмыслица. Твой дедушка никак сюда не вписывается.