Лежа на земле, с гудящей головой, я вслепую шарил вокруг, пытаясь нащупать меч. А когда зрение восстановилось, похолодел от ужаса: мой правитель, меньше чем в локте от меня, тоже был сбит на землю, и Теноч уже замахнулся на него копьем.

Где-то вдалеке запела боевая труба.

Я подскочил как ошпаренный и правой рукой дернул Теноча за левую. Он покачнулся, и острие его копья вонзилось в землю. Мы встретились с вождем клана взглядами, но в отличие от оружейника, который, узнав меня, замешкался, Теноч не растерялся ни на миг. Он бросил застрявшее в земле копье и выхватил кинжал.

Труба прогремела вторично, как раз в тот миг, когда я ударил его ногой в промежность. Теноч охнул, покачнулся. Я бросился к нему, мы схватились вплотную, упали, и я добавил коленом ему в живот, но Теноч, верткий, как змея, сумел засадить свой кинжал мне в спину. В этот миг мне наконец удалось нащупать рукоять меча, и я, схватив его, ударил Теноча в горло с такой силой, что пробил его шею насквозь. Я выпустил рукоять, оставив дрожавший клинок в горле.

Мой враг был мертв.

Яростная атака ацтеков немедленно захлебнулась люди-псы начали отступление.

Я услышал крик «Нет!» прежде, чем получил мощный удар между лопаток, и рухнул на землю так, что удар вышиб из моих легких весь воздух. Извернувшись на земле, я увидел, как правитель отталкивает придворного оружейника, который ударил меня в спину обломком копья.

Боги защитили меня — трижды! Кинжал Теноча, угодивший мне в спину, застрял в надетых под плащом толстых стеганых доспехах, и моя рука нашла потерянный меч, прежде чем вождь ацтеков успел отправить меня в преисподнюю Миктлантекутли. Ну а в руках придворного оружейника, пытавшегося поразить меня в самом конце битвы, оказалось лишь сломанное копье.

— Почему они бежали? — спросил я правителя.

— Не один только ваш вождь знает, что такое военная хитрость. Я приказал отряду, оставленному у Холма, скрытно двинуться следом за нами и атаковать врага, после того как битва начнется. Когда ацтеки услышали звуки боевых труб и увидели, что на них обрушилось прибывшее к нам подкрепление, они решили, что на поле боя явились все силы тольтеков, и пустились в бегство. Ну и конечно, сыграло свою роль то, что ты убил их вождя.

Хотя правитель разгромил людей-псов, победа выглядела не столь уж блистательно, с учетом того, что именно выходец из племени людей-псов спас правителя и поразил его смертельного врага.

Но главное, правитель был жив.

Однако оказалось, что не только это омрачало успех. По возвращении во дворец правитель сообщил мне, что на Холме была захвачена большая партия обсидиана.

— Это сделали люди-псы, — сказал правитель. — Говорят, что преемник Теноча принял командование и изготавливает оружие, чтобы повести на войну объединенные племена.

— Племена людей-псов не доверяют друг другу, — заметил я. — Набеги на сородичей они совершают гораздо чаще, чем на нас.

Правитель смерил меня пристальным взглядом.

— Времена меняются, и, увы, не к лучшему. Они вооружены и объединены.

— Ты собираешься атаковать этих варваров? — спросил я, хотя и был уверен, что совершить победоносный поход на север невозможно.

— Ты ведь знаешь, какую жизнь ведут люди-псы, — покачал головой правитель. — Они в постоянном движении. Если мы явимся в их земли, они просто разбегутся.

— Да, изловить их трудно и перебить тоже, — согласился я.

— Я уверен, что Теотиуакан сыграл определенную роль в нападении на Холм Ножей, — заявил правитель. — Этот налет планировался задолго до моей победы над их наследником в Тахине. Думаю, не за один месяц. И военачальник, чьей обязанностью была защита Холма, участвовал в заговоре. — Он взглянул мне в глаза. — Но этот вождь не мог действовать в одиночку. Он не предал бы меня без поддержки со стороны влиятельных сил в Толлане.

— Ты по-прежнему подозреваешь жрецов? — спросил я.

— Я подозреваю лично верховного жреца, но доказательств у меня нет. — Правитель прошелся несколько раз туда-сюда и снова повернулся ко мне. — Ты осознаешь последствия того, что я тебе сказал?

Я действительно все понимал. Знатные вельможи и верхушка жречества вступили в сговор с Теотиуаканом на юге. Теотиуакан, в свою очередь, связался с ацтеками на севере. Стало быть, Толлан подвергался опасности удара с двух направлений.

И это при наличии измены и брожения в самом городе.

Правителю предстояла схватка с врагами сразу на трех фронтах.

— Я собираюсь напасть на Теотиуакан, — произнес он.

Хороший план. Осуществляя его и выступая против внешнего врага, наш правитель вынудил бы знать отправиться в поход с ним, а не прятаться по своим дворцам в городе, строя козни.

— Лучшая защита — это нападение, — добавил правитель.

— Да, таков закон войны, — согласился я. — Хочешь, чтобы я сверился с небесами…

Правитель отрицательно покачал головой.

— Нет, ты можешь сослужить мне более важную службу.

Я пал на колени. Я был готов броситься в жерло огненной горы, лишь бы искупить то, что передал кинжал Теночу.

— Все, что угодно, повелитель. Тебе нужно будет узнать, когда звездный бог Кецалькоатль…

— Ты должен помочь мне с Темным Разломом.

Даже отруби мне правитель руку, я не изумился бы больше.

— Что я должен сделать? Я не знаю о Темном Разломе ничего, кроме того, что он виден на небесах.

— И у тебя на животе, — заметил Кецалькоатль. — Ты отправишься в страну майя. Это там.

— В страну майя? — недоверчиво переспросил я.

Путешествие туда обещало быть долгим и опасным.

— Темный Разлом — это твое предназначение, — сказал правитель, — и мое тоже. Ты, Звездочет и я — от нас троих зависит судьба Толлана. И возможно, судьбы грядущих поколений.

Я отбыл из Толлана в земли майя в паланкине, под охраной двух десятков воинов. Мою голову венчал убор, какие носила высшая знать, и я имел при себе письмо, подтверждавшее мои полномочия посла великого правителя Толлана. Всякий, дерзнувший препятствовать мне, рисковал навлечь на себя гнев могущественнейшего из правителей сего мира.

Правитель вознес меня на небывалую высоту.

И я не знал почему.

В качестве посла величайшего правителя я мог в любом городе по пути следования рассчитывать на радушие и гостеприимство высшей знати и тамошних правителей. Оружейник, собирая меня в дорогу, рассказывал, что еще совсем недавно не только знатный тольтек, но и простолюдин мог невозбранно путешествовать из края в край сего мира, не опасаясь ничьей вражды, поборов или притеснений. Однако все те трудности, которые обрушились в последнее время на страну тольтеков, включая набеги ацтеков, раздоры с Теотиуаканом и затяжную засуху, привели к тому, что вожди, еще недавно трепетавшие перед Толланом, стали поднимать головы. Правда, заверил он меня, большинство и сейчас поостережется чинить препоны сановнику в ранге посла.

Но, увы, «большинство» — это не все…

Принимая во внимание нарастающую по отношению к Толлану враждебность, я принял меры предосторожности. Под плащом посла у меня были надеты воинские доспехи, а в паланкине я имел при себе меч, боевой топор, копье, кинжал и щит. Позаботился я и о выборе маршрута. Кратчайший путь на юг лежал мимо Теотиуакана и через прибрежные горы, но он, учитывая предстоящую в весьма скором времени войну, мог оказаться и самым опасным. Путь через восточные горы, тот, которым мы проследовали в Тахин, был подлиннее, но по ту сторону кряжа я мог выйти к морю, нанять лодки и двинуться вдоль побережья в страну майя.

На этом пути я и остановил свой выбор.