Да и при всех он часто улыбался, всегда выделял мое появление какой‑нибудь шуткой или просто приветливым словом.

— Похоже, Измайлов выздоравливает, — сказала мне однажды Лара с ироничной улыбкой на губах. — Ты хорошо на него влияешь, пророчица.

Защитница редко заговаривала со мной. Положа руку на сердце, могу сказать, что почти никогда. Неожиданная реплика и внимание ошарашили, я растерялась и не знала, что ответить. Лара же, наоборот, как всегда, смотрела прямо и свысока.

— Я ничего не делала, — пробормотала я, действительно не понимая, что она подразумевает под словами «хорошо» и «выздоравливает». Глеб был со мной милым, но в обществе атли, особенно в присутствии Влада, все равно оставался угрюмым нелюдимом.

— Для этого необязательно что‑то делать. — Она повела плечом и хозяйским жестом подвинула вазу на журнальном столике. — Но я буду рада, если ты излечишь его окончательно.

— О чем ты говоришь?

— Не нужно строить из себя святую невинность! Глеб Измайлов хочет тебя, и я на твоем месте ответила бы ему взаимностью. Он достаточно силен, чтобы защитить тебя, у вас будут красивые дети. Он верный. Скорее всего у него будет лишь одна жена.

— Зачем ты говоришь мне это? — тихо спросила я, опустив непонятную фразу про жену. Разве может быть больше одной? По — моему, российское законодательство этого не одобряет.

— Мы с тобой не подруги, и вряд ли ими будем. — Лара улыбнулась, но улыбка эта была отнюдь не приветливой. Наоборот, она была хищной в прямом смысле этого слова. — Но, поверь, тебе не стоит знать меня как врага.

— Как… врага?

Я готова была провалиться сквозь землю! Стою тут, мямлю, как слабачка какая‑то. Обычная язвительность куда‑то девается рядом с ней, и язык прилипает к небу, как клеем намазанный.

— Думаешь, я не вижу, как ты на него смотришь? — она склонила голову набок, не сводя с меня сверлящего взгляда. — На Влада. Все эти легенды о проклятии, ваше… хм… прошлое. Но сейчас он со мной, и я не собираюсь делить его. И уж тем более, с тобой.

Я тоже не собираюсь его делить. И давно уже не думаю о нем… О нас.

Смирилась. И с проклятием, и с тем, что Влад никогда не будет моим. Да, и не получится ничего — после всего, что было. Мы из разных реальностей, независимо от того, что нас так тянет друг к другу.

И разрушить это нельзя. Разве что когда‑нибудь Влад убьет меня.

Я поежилась. Кожа сразу же покрылась непрошенными противными мурашками. Я быстренько убедила себя, что он этого не сделает хотя бы из‑за того, что мой дар уникален. Не лишит же он племя пророчицы из‑за каких‑то сомнительных чувств!

И вообще, похоже было, что Лара зря волновалась. С того самого дня, как мы одолели Тана у очага, Влад почти не заговаривал со мной, даже наоборот, всячески старался избегать.

А Глеб… Я не думала о нем в этом плане. Я обидела бы его, несомненно. Нельзя любить одного, а быть с другим. Во всяком случае, я так считала.

В целом все было вполне сносно. И работа, и выходные, которые я часто проводила с Викой в такой знакомой и родной мне трешке, забравшись на обтрепавшийся от времени серый диван с ногами и просто болтая ни о чем. Словно моя жизнь — обычная, и вовсе не было никаких обрядов, убийств, похищений и галантных колдунов.

В общем, быт наладился и стал более или менее нормальным.

Пока не появилась Каролина.

Бывают такие дни, которые начинаются вроде бы обычным, ничем не примечательным утром, взрывающим мозг звоном будильника. Стандартная процедура: душ, завтрак, внезапное «ой, я опаздываю», сопровождающееся беготней по комнате, а затем преодолением спринтерским забегом расстояния до остановки. Осенью эти дни тянутся особенно долго, несмотря на то, что темнеет рано. На небе появляются унылые разводы низких тяжелых туч, а вечера пролетают незаметно в праздном шатании по дому, меланхолических мыслях или за чтением книг под одеялом.

В тот день все было совсем не так.

Я проснулась до будильника — просто открыла глаза и поняла: больше не усну. Собиралась медленно и скрупулезно, вышла из дома на двадцать минут раньше обычного, вошла в офис «Скрепки» до приезда начальника, даже успела к его приходу приготовить кофе и привести в порядок бумаги.

День пролетел быстро — не получилось заскучать. Домой добралась без приключений.

А потом все пошло наперекосяк…

Влад позвонил, когда я была в пути, и сухо поинтересовался, во сколько я буду. Повесив трубку, я прижала руки к груди, словно хотела удержать в ней безрассудное трепыхающееся сердце.

Что‑то произошло. Почему‑то я просто знала это. С тех пор, как меня начали посещать видения, я привыкла доверять интуиции. И сейчас она говорила: готовься!

С Глебом я столкнулась в гостиной, он направлялся в кабинет. Увидев меня, остановился и подмигнул.

— Еще одна атли нашлась.

Так вот почему Влад звонил. Наверное, поедем к очагу — принимать нового члена племени.

— Девушка? — осведомилась я, на ходу снимая куртку и приглаживая растрепавшиеся от ветра волосы.

Он кивнул.

— Хорошенькая.

Новенькая, и правда, оказалась довольно симпатичной. Выглядела немного смущенной, сидя в одном из кресел в кабинете. Щупленькая, светловолосая, выделялась острыми чертами лица и какой‑то замкнутостью. Наверное, ей было не по себе среди незнакомцев.

Я поздоровалась и села на диванчик в углу. Глеб примостился рядом, на подлокотнике, закинув ногу на ногу и приняв обычную «панцирную» позу в обществе Влада.

Влад посмотрел на меня странно, даже, показалось, встревожено, а затем перевел взгляд на новенькую.

Наверное, собрание началось несколько минут назад, потому как представлять незнакомку он не стал, а просто сказал:

— Каролина будет жить с нами.

— Кто твои родители? — спросил Филипп. — Не припоминаю Поляковых. Твоя мать была атли?

Девушка покачала головой и потупилась, а Влад произнес:

— Никто. — Помолчал немного, словно придумывал слова, а затем поднял голову. И снова его глаза, и я, как в свете софитов. — Она деторожденная. — И уже тише: — Для тебя.

Глеб выпрямился, напрягся. Я вспомнила историю о деторожденных. Они были созданы, чтобы кен важного члена племени переходил к ним, когда хищный умирал.

В свете последних событий это было немного жутко.

— Если ты умрешь или отречешься, она займет твое место, — сухо прокомментировал Глеб, озвучивая мои мысли.

— Что значит, если… умру?!

Голове стало горячо, словно ее окунули в чан с кипятком. Затылок пекло, перед глазами поплыли кляксообразные бордовые пятна. Пальцы рук, наоборот, заледенели.

— Жизнь хищного полна опасностей, Полина, — тихо сказал Влад. — А ты… твой дар очень важен для племени.

Я с шумом втянула воздух, смяла лежащую на коленях куртку. Каролина смотрела на меня, не отрываясь, и, казалось, оценивала.

Шок сменялся осознанием горькой правды. Я — часть целого, пока жива. Если умру, в племени этого даже не заметят, потому что есть Каролина. Ей перейдут мои видения и мое проклятие. Если только…

Я инстинктивно покачала головой, отгоняя параноидальные мысли.

Нет, это неправда! Я не умру!

Глеб взял меня за руку. Как просто он всегда умел успокоить, будь то рукопожатие или слово, или ироничная реплика. Я вынырнула из мыслей, возвращаясь в реальность. Все мы в опасности и можем умереть. Просто у меня на этот случай есть запасной вариант. Эта фраза отдавала цинизмом, но, по сути, так и было. Каролина — всего лишь замена. На всякий случай.

Влад еще что‑то говорил, но я больше не слушала. Сжала прохладную ладонь Глеба, пытаясь расслабиться и прийти в себя. Выходило плохо.

— Каролина устала. — Обрывок разговора вернул в реальность. Никто не смотрел на меня, и я облегченно выдохнула. Не хочу внимания сейчас. Нужно все хорошо обдумать в спокойной обстановке, возможно, посоветоваться с Глебом.

Оля подошла к Каролине и увлекла за собой. Скоро деторожденная обустроится и будет ежедневно напоминать мне о возможной гибели. Замечательно просто!