Охранник сомневался. Я видела, как его карие глаза забегали, губы свелись в одну линию.

— Вестар приведет войско сегодня ночью, — добавила я, чем окончательно добила парня.

Он кивнул и кинулся вниз по лестнице, совершенно забыв, что меня нужно охранять. На секунду стало его жаль, но лишь на секунду.

Ингвар отпустил девушку, приблизился.

— У меня было видение, — сказала я, и голос дрогнул. Черт бы побрал эту панику! Никогда не умела врать убедительно.

— Ты лжешь, Полина.

Ни намека на сострадание на исполосованном шрамами лице, ни капли веры.

— Не лгу!

В конце коридора замаячил еще один воин… Я поняла, что пропала. Некуда бежать, шаткий план рассыпался, разлетелся, как сухая листва на ветру.

— Я хочу жить…

Глаза так близко — ореховые с желтыми вкраплениями вокруг зрачка — необычно яркие в свете факелов на стене. Ингвар умен, он не тот мальчишка, которого мне удалось провести. А фальшь в голосе не так трудно различить.

— Ингвар! — выкрикнул воин, подбежал к нам, шепнул что‑то Ингвару на ухо.

Тот кивнул, посмотрел на меня подозрительно, а затем открыл дверь и втолкнул меня в комнату Орма.

— Сиди здесь, — велел грозно. Посмотрел странно, а затем наклонился и прошептал в ухо: — Слушай меня внимательно, Полина. Я не знаю, как ты это сделала… Впрочем, неважно. Вестар привел войско, битва будет кровавой, и тебе здесь оставаться небезопасно. Ровно через две минуты после моего ухода ты выйдешь и побежишь. Быстро. Со всех ног, поняла?

Я ошарашено кивнула, и он продолжил:

— В конце коридора есть лестница, спустишься вниз — там сразу выход. К нему ходить нельзя. Прошмыгнешь, как мышка вправо, в главный зал. Пройдешь его, пересечешь кухню, а оттуда — на задний двор. Беги в лес, там хотя бы есть шанс выжить. В пустыне погибнешь — замерзнешь ночью или умрешь в муках от укуса скорпиона. Поняла меня?

— Да, — сказала я, и голос сорвался. — Ингвар…

Он сжал мое плечо, а затем выпустил и произнес:

— Прощай, Лея.

Ингвар скрылся за дверью, и в душе поселилось беспокойство. Неожиданная помощь хельина, который, по сути, привел меня на смерть насторожила, но я не стала заморачиваться. Сначала бежать, потом — думать. На задворках сознания шевельнулся страх за него. Глупости! У Ингвара есть меч, и он умеет им пользоваться.

Я считала секунды, стараясь не пропустить ни одной. На счет сто двадцать открыла дверь и ринулась вперед. Преодолела расстояние до лестницы, затем вниз, мимо входа, в огромный зал.

Большое помещение встретило гулким эхом шагов. Я не оглядывалась. Казалось, превратилась в стрелу, выпущенную и лука. Единственное, что имело значение — цель. Преодолела кухню, выбежала на улицу.

С западной стороны тянуло прохладой, но адреналин в крови зашкаливал, и я не чувствовала холода. На заднем дворе царил хаос — все куда‑то бежали, хватали вещи, женщины визжали, некоторые из них падали на колени и плакали.

Я, не раздумывая, рванула через сад в сторону леса. Примерно помнила направление. Если меня схватят — мало не покажется. Причем неважно, будут ли это люди Орма или Вестара.

Сад кончился небольшим пролеском, а через сотню метров лес стал гуще, и в зарослях можно было спрятаться. Я присела у высокого дерева и закрыла лицо руками. Что теперь будет? Куда идти? Где искать пристанище и как вернуться домой? Смогу ли вообще вернуться?

— Черт бы тебя побрал, Влад Вермунд! — зло прошептала я и встала.

Нужно идти. Глубоко в лес заходить не стоит, мало ли кто обитает в темной чаще, но подальше от города отойти необходимо. Отойти и подумать. Когда Орм отобьет атаку врага, заметит, что я сбежала и пустится на поиски. Нужно спрятаться, но где? Где можно укрыться в хельзе?

К утру я полностью выбилась из сил. Шла, с трудом волоча ноги, умирая от жажды. Несмотря на то, что пустыня была далеко позади, а справа по курсу начались широкие бескрайние степи, ночь все же оказалась холодной, и я продрогла до костей.

Через лес пробираться стало трудно, я осмелела и вышла ближе к полю. Оно оказалось ароматным, цветущим и абсолютно пустынным. Ни намека на поселение, дорогу или другие доказательства присутствия людей.

К середине дня силы покинули окончательно, и я устало рухнула в траву. Ужасно хотелось пить — от жары губы потрескались и кровоточили. Перед глазами плыли багровые круги.

«Если не найду воду — умру», — пронеслось в голове. Мысли текли вяло, и когда я увидела вдали нескольких всадников, не сразу поверила. Какие всадники в поле без дорог? Я смотрела, как точки приближаются, едва удерживаясь в сознании, а потом поняла…

Вскочила на ноги, вгляделась вдаль. Нет, это не мираж. Люди на лошадях. Погоня!

Я побежала, что есть сил, а в голове крутилась одна только мысль: «Скрыться в лесу!». Спрятаться не удалось. Уже почти достигнув цели, я зацепилась ногой за корягу и рухнула в траву. Боль отозвалась во всем теле сразу — казалось, на нем не осталось места, не покрытого синяками. Я застонала, а через минуту сильные руки приподняли меня и перевернули.

Перед глазами стояла пелена от жажды и голода, но я все же смогла рассмотреть мужское лицо. Светлые волосы, зеленые глаза… Это просто сон, иллюзия. Я протянула руку, чтобы погладить его по щеке, но тело отказывалось слушаться, и рука безвольно повисла вдоль туловища.

— Влад… — прошептала я и отключилась.

Темнота не дает разглядеть лицо, но я знаю, что он хочет сделать. Вижу отблеск свечи на металлической поверхности ритуального ножа. Неподдельный ужас — осознание беззащитности и близости смерти — растекается по телу предательской слабостью.

Он подходит ближе. Человек без лица — словно в фильме из детства. Холодный, беспощадный. Ему нужно одно — моя кровь. Эликсир всемогущества…

Прикосновение сильных пальцев, секундная боль — я терплю, потому что хочу узнать… Понять, что из всего этого правда.

Запястья покрываются красным и липким. Мне уже не больно — внутри проснулось безразличие. Раз нельзя избежать, нужно смириться.

Смириться… Почему я не понимала этого раньше? Так легче, правильней…

Кровь медленно вытекает, а голова заполняется спокойствием. Умиротворением. Мне уже все равно, у кого в руках нож…

— Чушь! — Рассерженный голос прорывает пелену, и я вздрагиваю. Глеб злится, трясет за плечи. Откуда он здесь? — Думаешь, я сделал это напрасно?

Я проснулась и тут же поморщилась — тело болело, словно я участвовала в боксерском поединке, и меня отправили прямиком в нокаут. Горло горело огнем, растрескавшиеся губы саднили, а голова свинцовым шаром прилипла к подушке. Издалека услышала собственный стон.

— Тише, — раздался откуда‑то справа ласковый женский голос. — Выпей.

Мне подсунули кружку с водой, и я сделала несколько жадных глотков. Бог мой, какой экстаз! Всегда, всегда буду ценить воду! А еще цивилизацию. Вернусь домой и поцелую стены в ванной, обниму мягкую и уютную кровать, буду час примерять джинсы.

Если вернусь…

— Как ты себя чувствуешь? — В поле зрения появилась русоволосая женщина лет тридцати. — Говорить можешь?

Я приподнялась на локтях, осмотрелась. Светлая комната, застекленное окно, прикрытое кремовой занавеской, в которое ярко светило солнце. У окна — стол, на нем оплывшая восковая свеча в массивном бронзовом подсвечнике. Ощущение уюта усилилось тем, что комната была очень похожа на привычные жилища в кевейне. Так хочется домой…

События прошедшего дня постепенно всплывали в памяти: вот я бегу по лесу, сворачиваю к полям, падаю без сил. Всадники вдали, я снова мчусь, падаю. А потом вижу Влада…

— Где я? — спросила сиплым голосом, настороженно глядя на незнакомку.

— В гостях. — Она присела рядом, погладила по руке. — Тебе никто не причинит вреда, Лея.

Ненавистное имя резануло слух, и я невольно вздрогнула, но женщина улыбнулась и слегка сжала мою ладонь. Глаза добро сощурились, словно она жалела меня.