Я отвернулась к окну и посмотрела на скомканный и грязный снег на полях, похожий на испачканную черным мокрую вату.

Зачем он говорит это? Проверка? Хочет посмотреть, как я отреагирую на новость?

Лара, наверняка, счастлива. Что ж, я выдержу. Порадуюсь за них и забуду. К черту все!

— Ты ничего не хочешь сказать? — спросил Влад, и я вздрогнула. Повернулась к нему и как можно более приветливо выдала:

— Поздравляю!

Улыбнулась. Было трудно — жар спустился в грудь, душил, перекрывал воздух, жег пищевод. Это все проклятие, повторяла про себя, чертово проклятие. Если отбросить его, мне все равно. Я не люблю Влада, больше нет. Пусть будет счастлив с Ларой и своими амбициями. Нали, чернокнижники, охотники — мне все равно.

— Ты очень стараешься, — усмехнулся он, — но выходит плохо.

— Что выходит плохо? — нахмурилась я.

— Тебе совершенно не хочется меня поздравлять.

Я пожала плечами, вновь отвернулась. Смотреть на Влада было трудно, почти невыносимо. Он специально так поступает — наверняка нравится мучить меня. Еще неизвестно, сколько длится церемония. Странно, он даже не нарядился. Собрался переодеваться там, на холоде?

— Ты не выглядишь празднично, — зачем‑то сказала я.

— Ритуал венчания отличается от того, что происходит в ЗАГСе, — пояснил он. — Одежда — не главное.

— А что главное? — почти со злостью спросила я.

Хотелось добавить: главное пригласить бывшую подружку, с которой связывает проклятие вечно хотеть друг друга. Но я смолчала. Рисковала выдать себя, а это меньшее, чего мне хотелось.

Мы свернули к пустырю и припарковались у высокого забора. Влад выбрался первым, а я дала себе несколько секунд, чтобы собраться с мыслями, вернее, попытаться уложить их в голове.

Зачем я здесь? Убежать, что ли… Ну, уж нет! Не доставлю им такого удовольствия. Буду улыбаться, поздравлять и делать вид, что рада. А потом поставлю жирную точку. И, наконец, забуду Влада. Так даже лучше — теперь у меня не будет искушения поверить ему.

Я вышла из машины и захлопнула дверцу. Слишком переусердствовала — она громко соединилась с кабиной.

— Красоваться не перед кем, — ответил Влад, помогая мне передвигаться по грузному снегу. — Гостей не будет.

— Разве невеста не хочет хорошо выглядеть? И чтобы хорошо выглядел жених?

Влад пожал плечами.

— А она хочет?

От пристального взгляда стало не по себе. И не стыдно меня мучить? Он всегда был проницательным, и вряд ли я смогла скрыть эмоции. Слишком ярко я выражала чувства, а держать себя в руках — наука, неизведанная и непонятная.

— Думаю, тебе стоит спросить ее…

— Вот я и спрашиваю.

Я остановилась. Застыла на месте. Его слова рассудок не воспринимал и выдавал в сознании error. Влад обнял меня, приподнял подбородок, заставляя смотреть в глаза. Прикосновение прохладной кожи перчатки было на удивление приятным, чарующим.

— Так ты ответишь мне, Полина? — Шепот вызвал мурашки на спине. — Ты хотела бы нарядиться?

— Причем тут я? Разве невеста не Лара?

Он покачал головой, склонился и, пока я не успела запротестовать, поцеловал меня. Дыхание высвободилось, голова закружилась, перед глазами поплыли багряные круги, поэтому я просто их закрыла. Откинула голову назад. Руки сами обняли Влада, одну я запустила ему в волосы. Какие мягкие! Они всегда были такими? Я уже и забыла. С тех пор, как мы расстались, я многое забыла. Время нещадно ворует воспоминания, предварительно стирая их из памяти.

Влад крепче прижал меня, поцелуй стал настойчивей, резче, полностью лишая самообладания. Что… зачем? Ничего не понимаю. Какой‑то странный вечер. Неправдоподобный. Может, мне все это снится? Мечты, навеянные проклятием.

— Люблю, когда ты такая, — прошептал он мне в ухо. Горячее дыхание на холоде казалось особенно приятным, ванильный запах усилился. Интересно, от чего зависит его концентрация?

Черт, что я делаю вообще?! Надо остановиться. Заставить себя. Я сильнее проклятия, в конце концов. К тому же, ужасно хотелось выяснить, что все же происходит и к чему эти разговоры о свадьбе.

Я осторожно высвободилась, отошла на пару шагов. На Влада старалась не смотреть, пока дыхание не придет в норму. Такие встряски очень вредны для организма.

— Что происходит? — строго спросила, когда уже могла более или менее нормально соображать. — Зачем мы здесь?

— Ты еще не поняла? — Он улыбался и смотрел насмешливо. — Венчание всегда происходит у очага. Ну, ты идешь?

Он протянул руку, призывая следовать за ним.

— Венчание? Но… причем тут я? И вообще, тебе не кажется, что все эти поцелуи давно пора прекратить? И намеки на то, что у нас все может быть, как раньше. Как раньше никогда не будет, ты знаешь прекрасно.

— Именно. Поэтому все будет по — другому. — Он склонил голову набок. — Ты ведь считаешь, что твои эмоции вызваны проклятием, не так ли?

— Я уверена в этом.

— Так давай обманем его. Выходи за меня.

Я опешила. Отступила еще на шаг и чуть не упала в сугроб, но смогла все же избежать позора в последний момент, судорожно махая руками, чтобы удержать равновесие. Слова Влада были еще нелепее всей ситуации, и я невольно рассмеялась. Смотрела на него и ждала, когда же он поддержит меня и спросит: «Ну, как тебе шутка?».

Влад смеяться не спешил, смотрел пристально и серьезно. Веселость сползала медленно, уступая место подозрениям.

— Ты… не шутишь?

— Похоже на то, что я шучу, Полина?

— Но я… не могу… — пробормотала я, опуская взгляд.

Каша снега под ногами, переливающегося льдинками от света фар. Пар, выходящий изо рта. Зима. Все по — настоящему.

— Почему не можешь? — Влад шагнул навстречу, взял за руку. Перчатку снял, ладонь была теплой и приятной. Всегда любила держать его за руку. Тогда, в той жизни, пока он не предал меня. Пока не впустил нали и не отправил под откос все, что у нас было. — Разве не любишь меня больше?

Я покачала головой.

— Не верю, что любовь — все, что нужно для счастья. Между нами многое стоит, и ты знаешь об этом. Нали, тот поступок, Лара.

— Я уже говорил о нали, — раздраженно ответил он. — Я достаточно силен, чтобы контролировать эту сущность. С Ларой нас ничего не связывает. Если бы ты была повнимательнее, давно заметила бы, что она больше не спит в моей спальне. Касательно того… поступка… Действительно хочешь разбередить это сейчас, когда мы более или менее нашли общий язык?

Я замотала головой. На глазах выступили жгучие слезы.

Я не хотела знать. Малодушно, зато спокойно. Влад обнял, прижал к груди. Руки властно гладили по спине, успокаивая, помогая расслабиться.

— Ты — атли, но даже несмотря на это, Поля, я хочу, чтобы ты верила мне. Знаю, после всего это трудно. Но ты можешь. Всегда могла. — Он говорил с нежностью, и мне хотелось верить. Отбросить, наконец, обиды, забыть.

Было ли это проклятие? А даже если так, есть ли смысл с ним бороться? Я никогда не смогу разрушить его, а Влад, если бы хотел, давно бы сделал. Он не убил меня, чтобы освободиться, хотя ему не мешало ничего. Пророчицы племя не лишится — у меня есть деторожденная. Но вместо этого он бросил Лару и предлагал мне стать его женщиной. Навсегда. Когда‑то я об этом и мечтать не могла.

— Все, что я делал тогда, было призвано уберечь тебя. Если нужно, я скажу, но тогда опасность станет осязаемой, живой. Я не могу этого позволить, поэтому… просто верь мне! — Он отстранился, посмотрел так ласково, что у меня сжалось сердце. Вытер мои слезы, погладил по щеке. — Ты веришь мне?

— Да.

Это не я сказала! Или я? Все было таким запутанным, непостижимым.

О какой опасности говорил Влад? Хочу ли я знать? Станет ли от этого легче?

— Я хочу соединиться с тобой навсегда. Если жрец венчает нас, мы будем связаны, и ты всегда будешь под моей защитой. Мы обманем проклятие. Докажем миру, что вождь и пророчица атли могут быть счастливы вместе.

Я закрыла глаза. Заманчиво, очень заманчиво. Сладкие речи — сильная сторона Влада, но я не имею права опрометчиво соглашаться. Хотелось надеяться, что я немного поумнела.