Распрощавшись с семьей, я сажусь в автомобиль Эрика.

Я сдалась.

Я сдалась, и я снова с ним.

У меня кружится голова, когда я пытаюсь понять, что же натворила. Внезапно я обращаю внимание на дорогу. Я думала, что мы поедем в Саару, в дом Андреса и Фриды, и сейчас очень удивлена тем, что мы направляемся к той прелестной вилле, которую Эрик снимал летом.

Как только за нами закрывается металлическая ограда, я, разглядывая прекрасный дом в глубине, шепчу:

- Что мы здесь делаем?

Эрик смотрит на меня.

- Нам нужно побыть наедине.

Я соглашаюсь.

Я ничего не желаю больше, чем это.

Когда автомобиль останавливается, и мы выходим, Эрик одной рукой подхватывает мой багаж, а другой берет меня за руку. Он крепко и властно ее сжимает, и мы заходим внутрь дома. Мое удивление растет еще больше, когда я вижу, как все вокруг поменялось. Современная мебель. Гладкие цветные стены. Огромный плазменный экран. Новехонький камин, который еще ни разу не зажигали. Все, абсолютно все, здесь новое.

Я удивленно смотрю на него. Я вижу, что он включает музыку, и, не дав мне и слова сказать, Эрик поясняет:

- Я купил дом.

Невероятно. Но как это возможно, чтобы я не узнала о покупке?

- Ты купил этот дом?

- Да. Для тебя.

- Для меня?

- Да, любимая. Это мой сюрприз тебе на праздник трех Королей.[9]

Я с изумлением смотрю вокруг.

- Проходи, - говорит Эрик, поставив на пол мой багаж. – Нам нужно поговорить.

Музыка заполняет все помещение, элегантность которого не перестает меня восхищать. Я усаживаюсь в удобное кресло перед потрескивающим камином.

- Ты прекрасна в этом платье, - уверяет Эрик, устраиваясь рядом со мной.

- Спасибо. Веришь или нет, но я купила его для тебя.

Одобрительно кивнув, он переводит взгляд на мое тело, и тут мой Айсмен не может не сказать:

- Но надела его для других, чтобы другие мужчины наслаждались теми видами, что открывает это платье.

Ну, вот опять.

Начинается.

Это меня задевает!

Я считаю про себя до сорока пяти, нет, до сорока шести, тяжело вздыхаю и, наконец, отвечаю:

- Как я тебе однажды уже говорила, я не святая. И когда я одинока, я дарю и даю ту часть себя, какую я хочу, кому я хочу и когда я хочу.

Эрик поднимает бровь, и я продолжаю:

- Я сама себе хозяйка, и ты должен это понять раз и навсегда.

- Точно, когда ты одинока, но это не наш случай, - настаивает он, не отводя от меня взгляда.

Внезапно я понимаю, что сейчас звучит одна песня, которая мне очень нравиться. Когда я слушала ее в дни нашей размолвки, она всегда напоминала мне об Эрике! Мы снова смотрим друг на друга, как противники, в то время как голос Рикардо Монтанера поет:

Convénceme de ser feliz, convénceme.

Convénceme de no morir, convénceme.

Que no es igual felicidad y plenitud

Que un rato entre los dos, que una vida sin tu amor.[10]

Эти строчки так точно описывают мои отношения с Эриком, что мой разум мгновенно затуманивается. Но, в конце концов, Эрик протягивает руку и уменьшает звук, а затем меняет тему разговора.

- Мои мать и сестра передают тебе привет. Они ждут тебя в Германии на вечеринку, которую мама устраивает пятого января. Ты помнишь?

- Да. Но ты не обсудил это со мной. Я не поеду.

Я продолжаю хмуриться и завожусь на полную катушку. Несмотря на счастье, которое меня переполняет, счастье быть с человеком, которого я обожаю, мои гордость и гнев никуда не делись. И Эрику это известно.

- Джуд… Я сожалею о том, что случилось. Ты была права. Я должен был просто поверить тебе и не задавать больше никаких вопросов. Но иногда я становлюсь тупоголовым упрямцем.

- Что заставило тебя поменять свое мнение?

- Жар, с которым ты отстаивала свою правду. Именно это заставило меня понять, что я ошибался в тебе. Еще до того как ты ушла, я понял, что совершил громадную ошибку, любимая.

Иногда мужчины все-таки заслуживают, чтобы их хорошо ударили кирпичом по голове.

- Убеди меня…

Эрик смотрит на меня, не произнеся больше ни слова, и я проклинаю сама себя. «Убеди меня?». Почему я это сказала? Боже, песня совсем затмила мне разум. Хоть бы она уже, наконец, закончилась. И не дав ему ответить, я рычу:

- И поэтому была вынуждена уволиться с работы и вернуть тебе кольцо?

- Ты не уволена и...

- Нет, уволена. Никогда в жизни я не собираюсь возвращаться в твою проклятую фирму.

- Почему?

- Потому. Ах! Хотя, конечно, я рада, что ты выкинул на улицу мою бывшую начальницу. И прежде чем ты начнешь настаивать, нет. Я не вернусь в твою компанию, понятно?

Эрик соглашается, хотя на какое-то время о чем-то задумывается. Наконец, он решает высказаться:

- Я не позволю тебе и дальше работать официанткой ни в этом пабе, ни в каком другом месте. Я ненавижу, когда на тебя смотрят другие мужчины. Я собственник, и защищаю свою территорию, и ты…

Ошеломленная этим приступом ревности, который в глубине души заводит меня на все сто, я бросаю ему:

- Послушай, красавчик, сейчас в Испании большая безработица, и, как ты понимаешь, раз уж мне приходится зарабатывать на жизнь своим трудом, я не могу себе позволить воротить нос от такой работы. Но, в любом случае, я не хочу об этом говорить.

Эрик своим видом демонстрирует согласие.

- Что касается кольца…

- Мне оно не нужно.

Вау, что я говорю! Сама себе удивляюсь.

- Оно твое, любимая, - тактично, мягким голосом отвечает Эрик.

- Мне оно не нужно.

Он пытается поцеловать меня, но я делаю головой резкий выпад вперед, и, не дав ему ничего сказать, сыплю бравадой:

- Не надоедай мне со своими кольцами, совместной жизнью, переездами и всей этой чушью. Так случилось, что ты сломал мне жизнь, и сейчас мне не надо ни твоих колец, ни статуса невесты, понятно?

Он снова соглашается. Его покорность меня изумляет. Он действительно так меня любит? Песня заканчивается, и звучит «Нирвана». Очень кстати! Пора заканчивать с романтикой.

Между нами висит напряженная тишина, но Эрик не сводит с меня глаз. Наконец я вижу, что уголки его губ начинают двигаться, и он произносит:

- Ты так же смела, как и прекрасна.

Пытаясь не рассмеяться, я поднимаю бровь.

- Что это? Грубый подхалимаж?

Моя последняя фраза заставляет Эрика улыбнуться.

- То, что ты тогда сделала в офисе, потрясло меня до глубины души.

- Что именно? Рассказала правду о том, какая идиотка моя бывшая начальница? Уволилась с работы?

- Все это и еще то, как ты меня послала к черту перед моим директором по персоналу. На будущее, больше так не делай, а то я потеряю авторитет в собственной компании. Понятно?

На этот раз уже я соглашаюсь и улыбаюсь. Он прав. Это было совсем нехорошо.

Молчание.

Эрик смотри на меня в ожидании, что я его поцелую. Я знаю, что он требует моей близости. Я вижу это по тому, как он на меня смотрит, но не хочу облегчать ему жизнь.

- Ты, и правда, так сильно меня любишь?

- Даже больше, - шепчет он, зарываясь носом в мою шею.

Мое сердце трепещет, его запах, его близость, его уверенность начинают пробивать во мне брешь. Я хочу только одного, чтобы Эрик раздел и взял меня. Чувствовать его тело рядом с собой невыносимо, но я решительно настроена сказать ему то, что должна, и поэтому отхожу от него подальше и шепчу:

- Я хочу, чтобы ты знал, что я очень на тебя обижена.

- Мне жаль, моя девочка.

- Ты заставил меня страдать.

- Мне жаль, детка.

Он снова принимается за свое.

Его губы целуют мое обнаженное плечо. О бооооже, как мне это нравится!

Но, нет. Он должен отведать свое собственное лекарство. Он этого заслуживает. Поэтому, глубоко вздохнув, я говорю: