— Клянусь, я сделал все возможное, чтобы остановить это.

— Ты взрослый мужчина, и в последний раз, когда я видела тебя голым, у тебя были яйца. Скажи им «нет».

Он ухмыляется.

— Яйца все еще целы, к твоему сведению. Я могу показать тебе, если это поможет.

— Приятно знать. Не нужно доказательств.

— Я не могу бросить Нэнси, — говорит он, выдыхая длинный вдох. — Это ее день рождения, и она рада, что мы приедем. И Кайл, очевидно, тоже. — Он снова ухмыляется, не в силах скрыть это при упоминании своего лучшего друга и самого большого засранца Блу Бич для меня.

Кайл будет дразнить меня всю ночь. Его приглашение не искреннее. Это предлог, чтобы протащить меня через ад.

— Последний раз, когда я разговаривала с Кайлом, он выписал мне штраф за разбитый задний фонарь и сказал, что будет ненавидеть меня до последнего вздоха за то, что я прогнала тебя из города. Я не доверяю этому дураку рядом с моей едой. Он будет доливать в мой напиток антифриз.

— Остынь, Дайсон. Он не отравит твое жаркое. — Он качает головой, а я бросаю на него свой лучший смертельный взгляд. — Как насчет этого? Ты приходишь, и я не буду заставлять тебя платить за квартиру в этом месяце.

— Твой способ убедить меня потусоваться с тобой — бесплатная аренда? Кто я? Вивиан из «Красотки»?

— Не говори так.

— Есть лучший способ сказать это?

— По-другому. Чувак трахался в этом фильме. Сомневаюсь, что наша ночь закончится тем, что я буду трахать тебя на дорогом пианино.

— Не надейся, что это случится. Ты женатый человек. — Да, моя эгоистичная задница все еще не может этого забыть.

— Я разведенный мужчина, дорогая. Мы были женаты пять лет, три из которых были адом.

Пять лет?

Его брак не был временным или одолжением. Вы не можете быть с кем-то половину десятилетия и не испытывать к нему чувств. Такого просто не бывает.

— Неважно, что это было на один день. Ты не можешь продолжать бросать мне в лицо чушь о том, что я разрушила твою жизнь. Ты нашел любовь. У тебя была жена. — Я вскидываю руки вверх. — Черт, у тебя могут быть дети. Есть какие-нибудь маленькие Гейджы, о которых я должна знать?

Настроение в машине меняется, как будто неожиданный шторм внезапно обрушился на нас, сжимая его челюсти. Вместо того чтобы отстукивать ритм, его пальцы теперь вгрызаются в руль.

— Нет, детей нет, — пробурчал он.

Я бы протянула ему воду, если бы не думала, что он выбросит ее в окно с силой, достаточной, чтобы расколоть улицу. Мой вопрос вырезал мрачное воспоминание, засевшее внутри него.

Неужели у них с женой не получилось завести ребенка?

— Что я там только что выяснила? — спрашиваю я, слова слетают с моих губ медленно и осторожно — навык, которым я овладела в школе медсестер для лучшего общения с пациентами.

— Ничего, — огрызается он. Его внимание приковано к дороге, как будто он ждет, что что-то пронесется перед нами.

— Хорошо, — говорю я.

Не толкай его.

Не пытайся вернуться.

Я пошла в медсестры, потому что хотела лечить и помогать людям.

Проблема в том, что Гейдж — потерянное дело, потому что он не хочет от меня ни того, ни другого.

— Мне не нужно идти на ужин, — говорю я. — Скажи Нэнси, что я навещу ее как-нибудь на этой неделе.

— Мы оба пойдем.

— Почему? У тебя такой вид, будто ты предпочел бы содрать ногти на ногах, чем ужинать со мной.

— Это не ты, черт возьми, клянусь. — Он делает паузу, чтобы сделать несколько вдохов и успокоить себя. — Если что, ты будешь единственным человеком, способным вывести меня из этого состояния, чтобы я не пришел на ужин и не вел себя как жалкий мудак.

— Хорошо.

В этом великолепном, оборванном мужчине чувствуется новый уровень боли. Тот мальчик-подросток, в которого я влюбился много лет назад, был заменен кем-то более мрачным. Я беру на себя ответственность за часть этой боли, но что-то другое разорвало его на части сильнее, чем я.

Что бы это ни было, он не хочет, чтобы это вышло наружу, потому что это поставит его на колени. Ему нужен кто-то, кто поможет ему выстоять, и я была брошена в его пространство как раз вовремя. Неважно, насколько разрушены наши отношения, я никогда не позволю ему страдать в одиночестве.

Все происходит не просто так.

Люди могут искупить свою вину.

Моим искуплением за разбитое сердце будет помощь ему пережить это темное время.

Я повернулась на своем сиденье.

— Я довольно голодна.

Он наклоняет голову.

— Спасибо.

Его пальцы снова начинают выстукивать ритм, и остаток поездки в машине ограничивается звуками радио. Здесь тихо и в то же время комфортно, как будто мы выкинули и взяли слишком много для одной ночи.

Нэнси рада меня видеть, когда мы входим.

Кайл — не очень.

Я в шоке, что он позволил мне переступить порог дома его родителей. Ехидная ухмылка на его лице подтверждает, что он пригласил меня исключительно в исследовательских целях. Он хочет изучить нас с Гейджем вместе.

Теплые руки Нэнси крепко обнимают меня. В последний раз я видела ее, когда она привезла младшую сестру Кайла со сломанной ногой после неудачного трюка чирлидеров.

Ее внимание переключается на Гейджа, его объятия крепче, печальнее, наполнены большим облегчением. Она стала второй мамой после смерти его матери, и я уверена, что это причинило ей такую же боль, как и Амосу, когда он уехал из города.

Они все еще разговаривали после его отъезда?

— Лорен, милая, столько времени прошло, — наконец говорит Нэнси после своих объятий. Она тычет Гейджа в грудь. — Я недовольна тобой, молодой человек. Ты ни разу не навестил меня с тех пор, как вернулся домой.

Гейдж обхватывает ее за плечи.

— Прости. Это был напряженный месяц, но я обещаю, что исправлюсь. Ты можешь готовить мне жаркое в любое время, когда захочешь.

Я единственная, кто замечает принужденное волнение в его голосе. Не то чтобы он был недоволен своим присутствием здесь, но наш разговор в машине всколыхнул что-то сильное внутри него, что не хочет выходить наружу сегодня вечером. Я чувствую вину за то, что это помешает Нэнси.

Поэтому мне нужно держать язык за зубами.

— Твой отец, должно быть, очень рад твоему возвращению, — продолжает она, обвивая его руку своей. — Ужин готов.

Кайл подходит ко мне, прежде чем я выхожу из фойе, на его лице написано высокомерие, и я знаю, что разговор будет интересным.

— Сатана, — говорит он.

— Мудак, — бормочу я.

— Я вижу, мы все еще любим друг друга. — Он придвигается ближе, его голос падает до шепота. — Не трахай его, слышишь? Это новый Гейдж, более темный человек, и я не позволю тебе снова причинить ему боль. В следующий раз я прогоню тебя из города.

Долгий вздох покидает меня.

— Мы с Гейджем только друзья. В этом нет ничего плохого.

Он почесывает щеку.

— Неправильно. Гейдж никогда не будет видеть в тебе только друга. Он заботится о тебе больше, чем о своей собственной жизни. Он никогда никого не выберет вместо тебя, и уж точно никогда не уйдет от тебя по какой-то чертовски странной причине. Ты была его жизнью тогда, и ты все еще его жизнь, независимо от того, сколько он отрицает или борется с этим. — Он качает головой. — Я только надеюсь, что это чувство взаимно.

Мой желудок скручивается, как спираль.

— Мы выросли. Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.

— Пойми, чего ты хочешь от него. Если ты планируешь быть только друзьями, ты только навредишь парню. Если есть шанс, что ты сможешь снова все исправить, тогда я буду в команде примирения. Ему нужна любовь, а не разбитое сердце. — Он смотрит на Гейджа на кухне, который разговаривает с его мамой. — Я не знаю, что происходит, но это что-то глубокое.

Мы скрючились в углу, и я удивлена, что никто не окликнул нас за то, что мы выглядим неуклюже. Помогает то, что все смотрят на Гейджа. Две младшие сестры и брат Кайла смотрят на него так, будто он владеет миром, а Нэнси продолжает настаивать, чтобы он попробовал разные десерты. Отца Кайла нигде нет, что меня не удивляет, учитывая, что он мэр Блу Бич.