— Лен, ну, правда, тебе не все равно, что о тебе подумают окружающие? Подумаешь папа! Ведь ты е не из-за папы в нудисты подалась?

— Н-нет! И я не по-о-далась!

— Тем более! Ты — ученый! Изучаешь процесс изнутри, так сказать! А папа здесь вовсе не причем! Ну кто там у вас в медицине самый знаменитый. Думаешь, его сразу всерьез воспринимали?

— Не-е-т! — фух, кажется слезы стихают!

— Вот видишь! Через тернии к звездам, помнишь? Ну и все, вытирай слезки и заканчивай сырость разводить!

— Не ра-азговаривай со мной как с маленькой! — Лена вывернулась из моих рук, сердито глядя на меня покрасневшими глазами. — дома достали! Я для них несмышлёныш! И ты не думай! Я просто перенервничала! И вообще! Теперь твоя очередь! Рассказывай, раз обещал — рассказывай! — девчонка судорожно вздохнула в последний раз и уставилась на меня своими огромными глазищами.

Однако, характерец!

— Да нечего рассказывать! — я неторопливо нагнулся, прихватил с земли кружку с квасом (точно такие советские тяжелые поллитровки стояли у меня дома, для пива. Сохранились от отца).

— Что за схема?

— Ну… — я тянул время, пыталась придумать что-нибудь достоверное, чтобы не втягивать девчонку в непонятную историю. — Понимаешь…

— Не юли! Я же вижу — хочешь соврать! Ты обещал! — указательный палец очень чувствительно ткнулся в мою грудь.

— Да я сам не знаю, честно! — состроил я невинные глаза, но не прокатило.

— Врун! — топнула ногой пигалица.

— Да какая тебе разница, что это? — психанул я.

— большая! — выпалила девчонка. — В лагерь я не вернусь, а до отъезда еще две недели. Торчать на пляже не моё. А вот разгадать какой-нибудь ребус или головоломку, это я с удовольствием. Я могу помочь, правда! Ты же ведь собираешься исследовать карту и сравнить её с нынешней? А вдруг здесь зарыты клады? Ты видел, сколько там крестиков. Еще и нолики какие-то! Представляешь! Мы найдем какие-нибудь древние сокровища, сдадим государству! А их потом в музей!

Серьезно? А себе двадцать пять процентов от клада? М-да, Леха, отвык ты от чистоты помыслов, когда все людям, а себе потом когда-нибудь. Черт! И ведь не выкрутишься теперь. Я так надеялся, что она просто подняла бумажку и не сунула в неё свой красивый маленький носик! Увы, не повезло!

— Я многое знаю про наш город. Могу символы расшифровать, — похвасталась девушка. — Ну, про символы, не всё, конечно знаю, врать не буду, но кое-что понимаю в шифровании.

— Откуда?

— Брат старший научил. У нас большая разница в возрасте. Он много интересного знает, он… — и снова девушка оборвала сама себя. — Вот и… Я, так сказать, последыш, младшая в семье. Вот меня за маленькую девочку и держат, и в теории мои не верят.

Лена окончательно пришла в себя, и теперь немного стеснялась своей внезапной истерики.

— Слушай, ну , правда. Рассказывать особенно нечего. Ты далеко живешь?

— Тут, за парком! — Лена махнула рукой куда-то в сторону моего дома из детства.

— Пошли я тебя провожу, заодно и расскажу, что знаю.

— Хорошо. Только кружку отдай, — хихикнула девчонка. — А то вон продавщица уже на нас коситься!

— Черт, забыл! Я сейчас!

Через минуту мы шли через парк в сторону той аллеи, на которой мы общались с доктором дядей Колей Блохинцевым.

— Бумажку эту я случайно нашел. В кустах.

Я решил не говорить всей правды и уж тем более не упоминать журналиста: чем меньше Лена знает, тем крепче будет спать. Даи мне спокойней, не полезет выяснять,что да как.

— Ну и вот, бумага старая. Там еще кровь.

Да, е-мое, Леха, ну вот кто тебя за язык тянул, сейчас опять слезы начнутся! Я скосил глаза на идущую рядом Лену. Но девушка как будто не услышала слово «кровь». Помню, в моей юности девчонки начинали пищать, не желая слушать кровавые подробности из фильма, и закатывать глаза от страха, увидев одну каплю. А этой хот бы хны. А, точно, она же будущий врач! Практика небось уже была.

— Ну и мне кажется, это карта наших подземных ходов, со всеми входами и выходами. Я некоторые признал. Места характерные.

— Ну да, башня водонапорная. Я тоже узнала.

И когда только успела, глазастая?!

— Что собираешься делать? — Лена чуть опередила меня и заглянула в лицо.

— Думаю, изучу, посмотрю. пройдусь по городу. Погляжу, что и как. А там видно будет.

— Слушай, а ты полезешь туда?

— Куда?

— Ну, туда вниз? — девушка остановилась и развернулась ко мне лицом.

— Не знаю, а что?

— Возьми меня с собой! — Лена умоляюще прижала руки в груди. — Пожалуйста!— да никуда я не собираюсь! У меня работы и вообще! — я развел руками, показывая, что дел у меня выше крыше, и ни о каких подземельях я не думаю.

— Не ври! Я знаю, полезешь! У меня интуиция, знаешь какая! Я тебе пригожусь! У меня разряд по туризму!

— Давай так, — я вздохнул, осознав, что отмазываться бесполезно. — Если соберусь, я тебе сообщу. Ты что здесь живешь?

Я остановился на углу дома, сообразив, что за разговором мы незаметно подошли к моему дому. Не хватало теперь еще и с отцом встретиться. Черт! Я пока не готов к такому повороту! Увидеться с ним придется, раз уж я планирую глубоко влезть в эту непонятную историю с моими именем, но не сегодня!

— Да, в третьем подъезде, на первом этаже, — бесхитростно выложила девчонка свой адрес.

Вот, правда, в нашем детстве само понятие страх перед чужими и малознакомыми людьми отсутствовал напрочь. Мы верили, что с нами ничего не случится, потому что жили в самой лучшей стране мира, самой низкой преступностью. Родная партия и советское правительство сознательно поддерживали в нас эту веру в светлое будущее, в самый гуманный советский суд и в то, что все люди браться и сестры.

— И квартира у тебя тридцать один, — обреченно вздохнул я.

— Ну да, — удивилась Лена. — Откуда ты знаешь?

— Елена, ты вернулась? — раздался знакомый голос. — Прими сумку.

— Да, бабушка, хорошо, бабушка, — машинально ответила девушка, умоляюще на меня глядя.

— И зови своего молодого человека к нам пить чай с пирожками.

— Спасибо, но не сегодня, — я вопросительно изогнул бровь, пытаясь расшифровать Ленину морзянку.

— Алексей, до завтра, — Лена выделила последнее слово.

— До завтра, — я сделал вид, что не понимаю намек.

— В девять на пляже?

— В девять на пляже, — вздохнул я.

Все мои планы летели псу под хвост. Точнее, одной вредной девчонке под каблук. Загнала-таки меня в угол… нудистка! Да чтоб у нее загар… хорошо лёг!

— До свидания, Лена, приятно было познакомиться! До свидания, дамы, — я попрощался и почти бегом покинул двор.

Таких совпадений не бывает! Или бывают?

До общаги я добрался быстро. Сбегал в душ и завалился спать. Точнее, попытался. Но бумага из кармана, запакованная в целлофан, жгла мозг, требуя срочно найти ответ на вопрос. Вот только где его искать? Снова в библиотеке? Насколько я помню, в нашей Центральной библиотеке хранится первый номер самого старого местного печатного издания, но ничего, чтобы проливало свет на происхождение энских городских туннелей.

Я пытался вспомнить, что еще знаю из будущего про энские катакомбы, но в голову лезла всякая чушь, из серии городские сказки и сказания. Якобы перед каким-нибудь значимым происшествием, природным или общественным (наводнение или очередная революция, война, смена власти) в поземных переходах объявляется сам князь Воронцов — основатель нашего города. В одной руке у князя якобы факел, который светит, но не чадит. А в другой — колокольчик, каким аристократы вызывали слуг.

Обходит, значит, покойный Михаил Семенович город под землей по выстроенным переходам, и там, где случится беда, выходит на поверхность, останавливается и трясет в колокольчик. И на этом месте всенепременно умирает человек. А если,ю остановившись, князь ткнет факелом в кирпичную кладку, именно там, по словам старожилов, непременно случится большой пожар.