Как оказалось, наездники шичерепах когда-то были членами экологической организации «Гринпис». «Зеленые», конечно, не могли игнорировать появление в их мире зараженных территорий, и некоторые из них всеми правдами и неправдами проникали за периметр «отчужденки». Здесь они со временем образовали нечто вроде сообщества друзей местных фауны и флоры, назвали себя Номады – кочевники по-английски – и занимались изучением аномальной экологической системы. Им удавалось приручать кое-каких представителей мутированного животного мира, в том числе шичерепах, которых они использовали для передвижения. Постепенно Номады превратились в серьезную силу, с которой необходимо было считаться всем.

С теми из обитавших здесь людей, кто иначе относился к аномальной природе, они враждовали. В первую очередь с бойцами группировок, стремившимися очищать территорию от последствий мутаций, а не взаимодействовать с ними, «принимая такими, как есть». Но к вольным бродягам, не входящим в кланы, Кочевники относились с пониманием и могли при случае выручить таких сталкеров в сложной ситуации. Да, большую часть обитателей в этой отчужденной зоне было принято называть сталкерами. Это самоназвание повсеместно распространилось, прижилось и действительно для постапокалиптических реалий подходило как нельзя лучше… Сталкеры так сталкеры… В общем, пора уже было принимать как факт стопроцентную адекватность этого в общем-то давно знакомого слова… и себя так называть тоже…

Большой почти задремал, когда интуиция вкрадчиво велела ему: не спать… Он приподнялся на локте… и тут же упал на панцирь, так как туман над его головой прочертила охристыми нитями автоматная очередь.

– Епрст!!! – гаркнул сидевший рядом с ним сталкер и выпустил длиннейшую, чуть ли не во весь рожок, очередь в ответ. – Братишка, не дрыхни! Прикрой, покуда перезаряжусь!

– Как я могу тебя прикрыть?.. – пробурчал Шпиен, однако послушно расстрелял магазин своего пистолета в невидимых противников, куда-то туда, «за борт».

Другой рукой он нащупал спину напарницы, лежавшей рядом, и ухватил девушку за руку…

– Слева! Слева!

Загрохотали пулеметы.

Пули свистели. Оружие громыхало. Шичерепахи ревели.

– Суки!!! – заорал автоматчик, просивший его прикрыть. – Чтоб вы сдохли, очищенцы проклятые!

– Эрпэгэ-э-е-е!!! – истошно заорал кто-то с горба соседней шичерепахи.

Новичок поначалу и не понял, что произошло. Общий шум перестрелки скрыл звук летящей ракеты, выпущенной из РПГ. Вместе со всеми, находившимися на панцире, Шпиен ощутил мощнейший толчок. Ездовая шичерепаха душераздирающе вздохнула и… пала на коленки, на все четыре сразу.

Шпиен со всего маху приложился переносицей о кромку бортового ограждения и придушенно, нечленораздельно выразился по этому поводу. Но руку напарницы Щуки держал крепко, не отпустил ее. Раненая шичерепаха, поникнув всеми тремя головами, медленно, медленно, словно во сне, заваливалась набок…

– Прыгай!!! – крикнул Шпиен и толкнул Щуку.

И сам прыгнул следом. Очень вовремя. Рухнувшая шичерепаха скинула и погребла под собой погонщика и бортстрелков.

– Бежим! – Большой вскочил на ноги и опять схватил напарницу за руку.

– Куда?!

– Вон в ту сторону! Я заметил, там развалины. Пересидим, этим сталкерам мы ничем помочь не сможем, у них своя война.

И как только они достигли остатков строения, бывшего раньше не то коровником, не то просто сараем, сразу увидели, что в одном из оконных проемов клубится посверкивающая радужными отблесками взвесь. Общим тоном не серая, скорее молочно-белая, но сквозь нее периодически на мгновеньице проглядывала чернота, на фоне которой мерцали… звезды!

«Я улыбнулся.

Довольный собой, как закоренелый нарциссист.

«О’кэй, Натача. Вот и познакомились. Ты Натача, я… Колья. Кей-оу-эль-эй. Не забудь, пожалуйста. Будем знакомы».

«Отпусти меня, – тихонько попросила она. – Отпусти, умоляю… Хочешь, на колени встану, и…»

Непреклонная бэби. Наверное, к своим куколкам не терпелось ей вернуться. Или не такая уж она и мамина доця, какой хочет выглядеть?..

«Погоди, не ной, – перебил я Натачу. Подумал при этом, что на колени – никогда не поздно, с этим не стоит торопиться. ЗОНА ка-ак начнет рабыню лепить из свежеприбывшей души!.. – Вначале я задам тебе несколько вопросов, а потом ты будешь решать, уйти или остаться. Если пожелаешь, и мне свои вопросы задашь. Которые сочтешь нужными задать. Ладно?»

Она мучительно размышляла. Минуты три как минимум. Кивнула наконец-то. Согласна, надо полагать.

«Где ты живешь?.. О, прости, я имею в виду, где жила?»

«Почему это жила?!»

«Не перебивай. Лучше ответь».

«Хорошо… Джуно, Аляска».

Я невольно подумал, что ага, понятно. Действительно, это могло объяснить ее вариант английского говора, незнакомый мне.

«Сколько тебе лет?»

«Мно-ого! Почти семнадцать».

Ха, подумал я. Старушка, ишь ты. Следовательно…

«Значит, ты родилась где-то в восемьдесят третьем…» – продолжил я думать вслух.

«С чего бы это?! – возмутилась она неожиданно. – Восемьдесят второй год был на календаре, когда я сюда попала!»

Не по-онял, подумал я. Вполне обоснованно.

«Как это, с чего бы, – сказал вслух. – Если тебе, по твоим же словам, почти семнадцать, значит…»

«Странные у тебя расчеты, вот что это значит. Тебе никто не говорил, что у тебя проблема с чувством юмора? Лично я родилась в конце шестьдесят пятого. Тысяча девятьсот. После Рождества Христова», – уточнила она.

Совсем не понял, опять подумал я растерянно.

«Как это?!» – спросил вслух.

«А так. Будто не знаешь, как это происходит? Ты что, маленький?.. И какое это имеет значение, в конце концов! – нетерпеливо воскликнула она. – Чего пристал? Болтаешь тут, как попугай, на мозги давишь…»

Я умилился. Черт подери, славная девчонка! Темпераментная. Однако с годом рождения у нее неувязка получается…

«В течение довольно продолжительного времени, подружка, мне некому было указывать на мои недостатки. И я очень рад, признаюсь честно, что наконец появился хоть кто-то, готовый активно заниматься моим воспитанием. А значение здесь имеет, понимаешь ли, все. Еще и какое! Абсолютно все».

Она пожала плечиками. Симпатичная вообще-то девочка. На любителя, конечно, но – самое то, что мне нужно. Впрочем, что греха таить-то, для меня в том состоянии и самая заурядная, но женщина выглядела богиней красоты. Тем более что с фигуркой у нее все в полном порядке… А к личику – привыкну. Уже привыкаю, уверил я себя. Хотя в первые минуты… Никогда меня не привлекали азиатки, что да, то да… Но куда же я, я-то куда денусь с подводной лодки?..

«Ты кто вообще-то по национальности? Имя у тебя вроде похоже на русское. Но сама ты не похожа на…»

«А ты кто, коп?»

Наш диалог знакомства продолжался.

«Нет. И не федерал, и не агент спецслужб. Но очень любопытный гражданин».

«Ты отпустишь меня?».

«Я тебя не задерживаю. Сколько можно об одном и том же?»

«Ну, тогда я пошла…» – вновь привстала она со скамьи.

Похоже, переключить ее внимание разговорами не получилось бы.

«Сиди… Как ты думаешь, изменится что-нибудь, если ты уйдешь минут на пятнадцать позже?»

«Не знаю… Но мне твои вопросы…»

«Ничего не поделаешь. Пока терпи. Ты не ответила».

«Мой дед индеец. Канадский индеец. Из северного племени!» – провозгласила она. Я бы сказал, этак с гордостью.

Да ну, подумалось мне. Ну и?

«А второго деда я не знаю, только мама говорила, что во мне четверть русской крови».

Оба-на, подумал я. Ничего себе!

«Это как?» – спросил.

«На Аляске когда-то жили русские. Кое-кто живет до сих пор. Ты не знал?»

«Это давно было. Твой дед при чем?»

«Ты ничего не понимаешь! Тип, который сделал моей маме меня, был наполовину русский, а наполовину канадский француз».

Спасибо за подробную информацию и откровенность, подумал я.