Натача переглянулась с Большим, но промолчала, как и он. Собственно, это было правдой. Из любого правила должны быть исключения.
Они с Николасом обрели друг друга, можно сказать. Без нее он не решился бы покинуть Бункер, а она без него не продвинулась бы дальше одной-единственной линии. Той самой, в которую однажды попала из дому и в которой ей невероятно повезло встретиться с ним. С человеком, который оказался исключением из правил, исключением из закона джунглей, в смрадную глубь которых ее угораздило провалиться.
Она почти не вспоминала, на что пришлось решиться ей самой и что сделать, чтобы прозябающий в одиночестве у видеомагнитофона, смирившийся с неизбежностью голодной смерти, опустившийся и смирившийся отшельник отправился в путь. Уже свыклась. Да и после того как открыли Ворота, вышли за Частокол и покинули Дом, столько всего приключилось, что тогдашние мучения и отвращение к нежеланному партнеру теперь казались игрушечными. В прямом смысле детскими проблемами. За время, проведенное в пути сквозь адовы сегменты, она повзрослела на порядок больше, чем у нее прибавилось биологического возраста.
– Но ведь и не всем прибывшим извне так посчастливилось в кавычках, как нам, – вдруг нарушил молчание Николас. – Черт побери, проснулись бы они однажды не в каких-нибудь там постельках или даже на лавках в парке! Очнулись бы в джунглях с монстрами, посмотрел бы я, какие желания у них…
– Я тебе больше скажу, – перебил Несси Большого, – некоторые даже не понимают, что находятся уже не дома, а где-то… черт знает где. Но тут уж кому как везет… В этой связи ты лучше подумай вот о чем. Кто-то из нас играет сольные, полноценные р-роли, а многие, вполне возможно, просто выхвачены сюда как статисты… м-м-м, наполняющие сцену для массовки.
– Отсюда вопрос: мы скопированы или перемещены целиком? – проворчал Большой. – Со всеми потрохами, грехами и оригинальным жизненным опытом. Если скопированы, то, значит, где-то как-то продолжают существовать прототипы, и…
– Ха! Это вопрос вопросов! Знать бы ответ. И про них, и про нас… Но скорее всего в этом бурлящем хаосе однозначных и подходящих для всех ответов нет и быть не может. Ты себя живым ощущаешь? Не сомневаешься, что это ты? Вот и живи на здоровье… пока не сомневаешься.
– А ты свои подходящие ответы знаешь? – в лоб спросил проводника Большой, и Натача подумала, что Николас впервые рискнул выдать вопрос, который может оказаться лишним и даже вредным, учитывая их полную зависимость от ведущего.
– Знаю, – тем не менее спокойно ответил Несси. – Некоторые. И хорошо, что не все. Ты подумай и поймешь, что когда не остается вопр-росов, идти уже некуда.
– Эх, я бы никуда и не ходил, только бы дожить до такой секунды… – совсем тихо, себе под нос, проговорил Большой. Несси скорее всего услышать это вырвавшееся проявление отчаяния не мог, а Натача расслышала и поспешила столкнуть разговор со скользкой темы.
– Я вот что думаю, – все-таки не утерпев, громко вклинилась она в беседу мужчин, – эти линии или внутренние мирки… сектора эти, они как целая планета? Или добираешься до определенного предела, а там ширма… театральный задник, нарисованный на стене…
– Ага, в котором и нарисованы дверцы! – Несси весело поддержал тему. – Котор-рые можно проткнуть длинным любопытным носом, если захочешь уйти дальше, за горизонт.
– Выясняется, какие-то без отмычки хрен откроешь, – буркнул Николас. Хорошо хоть, снова очень тихо произнес, рычание мотора заглушит высказывание и не даст расслышать водителю на переднем сиденье.
Натаче очень не нравилось скептическое настроение Большого, но поделать с этим она ничего не могла. Ревновать ее к Несси глупо, поводов никаких, да и не дурак ведь Николас, должен понимать, что ревность – уж точно лишнее, особенно в условиях экстремального выживания и зависимости от кого-то третьего. Или Большого напрягают эти «тупиковые» приключения, в которые вверг их неожиданный проводник? Но с другой стороны, может быть, даже хорошо, что сразу вот так, из огня да в полымя. Не то питали бы ложные иллюзии, что проводник всесилен, возьмет за ручки заблудившихся детишек и без проблем выведет домой, к маме-папе и любимой безопасной постельке…
Тем временем машина давно покинула границы поселения и уверенно продолжала свое движение дальше. По безлюдной заснеженной дороге, ведущей прямиком в горы.
– Так вот, абориген, назвавшийся Сер-ржантом, – продолжил Несси свой рассказ о предыдущей разведывательной вылазке за пределы холодного сектора, – оказался человеком, достаточно просвещенным во многих вопросах, и именно он объяснил мне, что к чему. Хотя, должен заметить, заставить его говорить было о-очень непросто.
– Ты что, пытал его?! – невольно ужаснулась Натача.
Несмотря на все испытанное и пережитое, иногда в ней прорывалась та недобитая ужасами Зоны девочка, которая жила себе в красивом домике, ходила в школу, занималась своими подростковыми делишками… И ни сном ни духом не ведала, что на свете реально бывают монстры, которые сжирают людей и животных целиком, и люди, которые гораздо страшнее и кровожаднее таких монстров. Девочка, которая сейчас яростно толкала ее в дорогу, потому что больше всего на свете хотела вернуться в тот домик… Несмотря на то что уже догадывалась, за какое именно из прошлых делишек превратилась в лакомый кусочек для Зоны и вдруг попала в джунгли, набитые чудовищами, разумными и не очень.
– Нет, что ты, Маленькая! – Проводник даже рассмеялся. – Истинно знающих людей невозможно силой заставить что-то делать, их можно только убить или убедить.
– Сколько же ты его уговаривал? – спросил Николас.
– Мы беседовали с ним ровно трое суток, – сообщил Проводник, – из котор-рых примерно две трети времени я доказывал ему, что достоин знаний, о которых прошу.
– Интересно, как все это происходило… – проговорила задумчиво Натача.
– Тяжело происходило, – не стал скрывать проводник, – но главное не это. Главное, Сержант откр-рыл, что его сектор не является тупиковым, наоборот, в нем тот еще перекресток!
– Это значит, что из него можно попасть куда угодно? – опять не утерпев, спросила Натача.
– Пожалуй, не куда угодно, – поправил проводник, сегодня он вполне терпимо относился к ее разговорчивости, – правильнее было бы сказать, что выбор-р дальнейшего пути в нем очень велик, и это, безусловно, нам очень даже на руку…
– Подожди, – перебил его Николас, – ты же говорил, что из мирка, в который мы направляемся, больше никуда не пройти, из него можно попасть только обратно в этот заснеженный мир, а других дверей там нет…
– Все пр-равильно, – остановил его проводник, – так и было. Но мне это показалось, ведь я мыслил известными категориями, основываясь на доступной мне информации… Сержант же просветил меня, что проходом в иной вариант реальности может стать любая дверь. Буквально любая! Первая попавшаяся. Представляете, какая заманчивая перспектива? Там нет фиксированных пр-роходов, расположение которых надо доподлинно знать, или долго-нудно искать их, стремясь почуять, или случайно наткнуться… Зато выход можно открыть в любой произвольно выбранной точке. Но чтобы он открылся, нужен специальный ключ. Его-то нам и предстоит раздобыть… Благодаря этому небывалому ключику весь тот сектор – фактически одна сплошная дверь. А дверные пр-роемы… м-м, устроенные по знакомой нам, фиксированной системе, действительно ведут оттуда только в одном направлении. Сюда, в эту локальную реальность. Уж не знаю зачем. Увы, прихоти и мотивы этой Зоны я не могу ни понять, ни объяснить.
Услышав слово «этой» применительно к Зоне, Натача вдруг захотела поинтересоваться, имеется ли где-то другая Зона, прихоти которой для Несси – понятны и объяснимы. Но сдержалась, промолчала. Этот вопрос сейчас точно показался бы лишним.
– То есть ты хочешь сказать, – переспросил Николас, – что там, куда мы направляемся, находится некий… э-э, магический артефакт, способный любую точку превратить в проход… Да будет дверь – и станет дверь?
