Что ж, уже неплохо. Два здания, в одном из них я, к другому ведет тропинка — значит, вероятно, мне нужно туда пойти? Или нет? Может, и нет, но никаких иных идей о том, как вести игру, у меня все равно не было.

В любом случае, прежде, чем искать обозначенное на карте здание, следовало как-то покинуть эту комнату -- как я уже упоминал, ни окон, ни дверей в ней я не видел. На пробу легонько толкнул рукой заднюю стенку ниши с картой – безрезультатно. Пожав плечами, я перешел к другой стене. Выглядела она довольно хлипкой – тонкая, охотно прогибающаяся под пальцами бумага, натянутая на деревянный каркас. Стоило же мне коснуться одной из его реек, как добрая половина стены почти сама собой плавно отъехала в сторону, открыв широкий проход наружу.

За раздвижной дверью оказался длинный пустой коридор, справа заканчивавшийся тупиком, а слева – каким-то светлым помещением. Туда-то я, не долго думая, и направился и, преодолев десяток метров, оказался на открытой веранде. В кристально-голубом небе весело светило солнце. Лестница передо мной вела в нечто наподобие зеленого сада с ручьем и водопадиком, окруженного невысокой каменной стеной. В стене имелись воротца.

Все это выглядело как-то очень… по-японски!

– А говорили, будет Россия… – пробормотал себе под нос я, спускаясь по лестнице в сад и ставя ногу на выложенную белым гравием дорожку. Ступню ощутимо кольнуло – безобидные с виду камешки на поверку оказались довольно острыми. Недовольно поморщившись, я сделал шаг к воротам.

– Что, так босиком и пойдешь? – послышался вдруг сзади насмешливый голос.

Я резко обернулся: на веранде за моей спиной стоял парень примерно моего возраста – лет девятнадцати-двадцати. Ни разу не японец – с типично рязанской физиономией – открытым ширококостным лицом, носом картошкой, густыми русыми волосами… Да и говорил он по-русски так, что сразу было ясно: язык для него родной.

Одет незнакомец был в такое же, как и у меня, каратэги, но с яркой красно-белой эмблемой на груди.

Пояс на нем был желтый. Какая бы система здесь ни применялась (а как известно, в разных стилях каратэ-до используется разная последовательность цветов) – всяко круче моего белого.

Не очень пока понимая, чего ждать от этой встречи, я предпочел укрыться за надежной броней этикета, коротко, по-японски, поклонившись незнакомцу. Усмехнувшись, тот ответил мне довольно небрежным кивком.

– Говорю: так босиком и собираешься идти? – с ухмылкой повторил он затем свой вопрос.

Я лишь развел руками:

– А что, есть варианты?

Вместо ответа незнакомец проделал замысловатый пасс рукой – и откуда ни возьмись в ней появилась пара сандалий. Почему-то я вообразил, что он сейчас отдаст их мне, и даже уже дернулся было за ними, но, неспешно спустившись по лестнице, парень бросил обувку наземь и сунул в нее собственные ноги. Потом все же шагнул ко мне и протянул освободившуюся руку:

– Егор!

– Артур, – в свою очередь представился я, пожимая его ладонь. После чего спросил: – Научишь меня этому трюку с обувью?

– Какому еще трюку? – кажется, искренне удивился он.

– Ну… – я попытался скопировать его давешний жест. Вышло кривовато.

– Просто лезешь в Инвентарь и берешь, что нужно… – все еще непонимающе пожал плечам Егор.

– В Инвентарь? – пришел мой черед недоуменно переспросить.

– Ну, в Хранилище… В Карман… Кто как называет.

– В карман?! – спокон веку у каратэги не было никаких карманов.

– Придуриваешься, да? – нахмурился мой собеседник.

– И не думал, – мотнул головой я. – Просто я тут новенький… Первый раз.

– Что первый раз – это понятно, – кивнул Егор, как мне показалось, на мой белый пояс. – Но просто ты про такие вещи спрашиваешь… Совсем уж элементарные.

– Ну, извини, – всплеснул я руками. – Для кого-то они, может, и элементарные, а для меня, вот, в новинку!

– Почитал бы тогда хоть мануал перед загрузкой… – с оттенком высокомерия – хотя, может быть, это мне лишь почудилось – прищурился он. – Я уже не говорю о гайдах на форуме…

– Мог бы – почитал бы, – начав понемногу заводиться, несколько, пожалуй, резковато бросил я. – Но ничего такого в больнице мне не выдали! Сунули в капсулу – и все, сайонара[1], «удачной игры!»

– В больнице? В капсулу? – эстафетная палочка удивления снова перешла к моему собеседнику.

– Это такой новый способ терапии после черепно-мозговой травмы, – пояснил я. – Японцы придумали.

– Ох уж эти японцы – чего только не придумают! – покачал он головой. – И где же у нас такая крутая больница – аж с РПГ-капсулами?

– Говорю же: в Японии. В Токио.

– Так ты японец, что ли? – снова нахмурился Егор.

– Сам ты японец! Из Москвы я. Просто башкой ударился, когда в Японии был… – о том, что не просто «ударился», а «ударили», я почему-то решил умолчать.

– А, ну, понятно тогда… Ладно, учись, пока я жив. Инвентарь – это место, где у тебя лежит все, что удалось собрать в ходе игры. Ну или что изначально дано при загрузке аккаунта – как обувь, например. Физически он расположен как бы за поясом кимоно, но чтобы что-то достать оттуда – или, наоборот, положить – нужно сначала вызвать меню. Дай угадаю: как вызывать меню, ты тоже не знаешь?

– Не знаю, – признал я.

– Да уж, прикололись твои японцы… Короче, закати глаза, как будто хочешь посмотреть вверх – но голову при этом не задирай. Видишь табличку?

Я сделал, как он велел – и тут же прямо в воздухе передо мной в самом деле возникла таблица игрового меню с многочисленными кнопками.

– Глаза можешь опустить, она теперь не исчезнет, пока не закроешь, – продолжил руководить Егор. – Кнопка «Инвентарь» – слева, ближе к верху. Подписи у тебя там, надеюсь, не на японском?

– На русском… Нашел кнопку, – сообщил я.

– Нашел – нажимай. Что там видишь?

Мысленно утопив кнопку – как уже делал в ходе загрузки данных аккаунта – я открыл окошко с восемью ячейками. Пять из них были пусты, три – заполнены.

– Вижу сандалии! – радостно воскликнул я. – Еще, судя по подписям, дневную порцию риса в мисочке и палочки для еды!

– А карту? – уточнил Егор.

– Карту? Карты нет…

– А, понятно, – кивнул мой собеседник. – Карту нужно было в комнате со стены снять, к вечеру бы она загрузилась, а до того болталась бы в Инвентаре – но ты же у нас не читал гайд…

– Могу вернуться, – виновато предложил я.

– Не стоит, – отмахнулся Егор. – Кроме додзё тебе все равно пока никуда не нужно, а оно там уже и так обозначено. А если вдруг еще что-нибудь за день разведаешь – на ней автоматически отрисуется. Не к спеху, короче. Доставай сандалии и пошли!

– Как доставать-то?

– Сосредоточь взгляд на нужной ячейке – она начнет светиться. После этого проведи рукой над поясом – словно нужный предмет заткнут за него… Ну, давай! – поторопил он, заметив, что я медлю.

Четко выполнив полученную инструкцию, через секунду я уже сжимал в руке пару прорезиненных сандалий. Бросив их по примеру Егора на землю, поспешно обулся.

– Ну вот, другое дело, – удовлетворенно кивнул мой новый знакомый. – Меню закрывай – и пошли! Чтобы закрыть – на крестик в правом верхнем углу нажми – все, как на обычном компе!

Отыскав глазами крестик, я мысленно надавил на него – свернулось окошко Инвентаря. Чтобы закрыть само меню, пришлось найти и нажать еще на один крестик.

– Готово! – доложил я.

– Тогда идем, – немедленно шагнул мимо меня по гравийной дорожке Егор.

– Э… а куда? Идем – куда? – спросил я уже ему в спину.

– На тренировку, куда же еще! – не оборачиваясь, бросил он. – В додзё – постигать священное искусство каратэ!

[1] До свидания (яп.)

Ведущей к воротам извилистой дорожкой мы шли молча, и я воспользовался паузой, чтобы прислушаться к своим ощущениям. Ровным счетом никаких отличий от оффлайновой реальности пока не наблюдалось — ни внутри меня, ни вовне. Сердце в моей груди привычно-размеренно постукивало, свежий воздух вдосталь наполнял легкие, глаза щурились на яркое солнце, ремешок сандалии болезненно давил на палец ноги – так, что пришлось дважды его поправлять на ходу. Вода в ручье, через который мы перебрались по узкому горбатому мостику, когда, на секунду присев, я опустил в нее руку, как ей и положено, оказалась мокрой (сюрприз, да?) и при этом обжигающе ледяной. Капли остались на кисти и еще какое-то время там сохли, задорно поблескивая в солнечных лучах. Разве что сорванная придорожная травинка выглядела немного странно – будто не вполне живой, резиновой какой-то – но, может, это просто тут сорт такой рос?