Логан будет до гробовой доски ненавидеть Агона, зато у Сенарии появится достойный король. Благодаря его честности, уму и популярности королевство, быть может, наконец перестанет быть скоплением воров и душегубов.

Агон знал, на что идет, и сознавал, на что обрекает Логана. Парнишка был вынужден выбрать тот путь, на который по собственному желанию не свернул бы никогда в жизни. Агон видел, как приняла новость Сэра Дрейк, знал, что Логан будет век считать себя предателем, и так страдал, что сегодня вечером почти не прикасался к еде.

Король допивал остатки вина. Гости продолжали общаться друг с другом, но их голоса звучали не так, как обычно в праздник середины лета, и обстановка в зале царила совсем иная. Голоса звучали приглушенно, на короля то и дело бросали любопытные взгляды. Каждый явно терялся в догадках: что король замыслил? Зачем, едва объявив Логана наследником престола, так опозорил его?

Творилось какое-то безумие.

Король, снова залившийся слезами, вдруг успокоился и обвел всю залу исполненным ненависти взглядом. Его губы задвигались, но слов было не разобрать. Агон наклонился и ничуть не удивился, поняв, что Алейн, совсем ошалев от ярости, разразился очередным потоком проклятий.

Внезапно король рассмеялся. Гости опять притихли; Алейн захохотал еще сильнее и указал на скромника графа по фамилии Бурз. Все присутствовавшие уставились на графа Бурза.

Тот весь сжался и покраснел, но король так ничего и не сказал. Его взгляд сделался рассеянным, и он снова забормотал себе под нос ругательства. Гости еще долго смотрели на графа, потом повернулись к королю.

Тут канцлер Стиглор, сидевший за главным столом, с воплем вскочил и прокричал:

— Еда отравлена!

Пошатнувшись, он рухнул на стул и закатил глаза.

Его сосед, лорд Руэль, которого король терпеть не мог, вдруг упал лицом в тарелку и замер.

Король не переставал хохотать. Агон изумленно взглянул на него. Алейн не смотрел на лорда Руэля, но его смех был крайне неуместен.

Кто-то воскликнул:

— Нас отравили!

— Отравил король!

Агон повернулся в ту сторону, откуда раздались голоса, но не смог определить, кто кричал. Неужели слуги? — подумал он. Нет, они бы не посмели.

Послышался третий возглас:

— Король! Нас отравил король!

Алейн, смеясь, вскочил на ноги, пошатнулся от опьянения и стал осыпать гостей непристойностями. Тут начался полный кошмар. Дамы и кавалеры принялись вставать из-за стола, шумно отодвигая стулья. Некоторые тут же валились с ног. Одного пожилого лорда стошнило прямо на стол, а молодую даму повело в сторону и тоже стало рвать. Она упала.

Агон уже отдавал распоряжения стражникам. Вдруг распахнулась боковая дверь, расположенная напротив главного стола. Вбежал человек в ливрее Джайров, поднимая руки вверх в знак того, что он безоружен. Ливрея была разорвана и залита кровью, из алого пореза на лице тоже текла кровь.

Ливрея Джайров? — удивился Агон. Сегодня здесь не было ни одного из подчиненных Логана.

— Измена! — прокричал слуга. — На помощь! Принца Логана хотят убить! Воины короля собираются убить принца Логана! Кто-нибудь — помогите!

Агон повернулся к стражникам, доставая из ножен меч.

— Должно быть, произошло какое-то недоразумение. Ты, ты и ты, пойдемте со мной. — Он взглянул на окровавленного посланца. — Отведешь нас?..

— Нет! — проревел король, внезапно прекратив смеяться.

— Ваше величество, необходимо защитить…

— Не смейте уходить! Оставайтесь здесь! Все! Вы, и ты, Брэнт! Вы принадлежите мне! Мне!

Агону показалось, что он впервые в жизни видит перед собой настоящего короля. Алейн так долго был для него лишь скверным избалованным ребенком, что Агон забыл о короне, дававшей даже скверному мальчишке пропасть возможностей.

Лорд-генерал перевел взгляд на королевских стражников. На их лицах отражалось отчаяние. Они явно всем сердцем рвались на помощь Логану, своему принцу, но чувство долга велело им подчиняться королю.

Логан, их принц…

Выход нашелся сам собой. Впервые в жизни долг и желание слились в Агоне воедино.

— Капитан Артуриан! — рявкнул он таким грозным командным голосом, что его услышали, наверное, все королевские стражники. — Капитан! Если король умрет, что вы будете делать?

Коренастый Артуриан моргнул.

— Сэр! Я стану служить новому королю. Нынешнему принцу.

— Да здравствует король! — воскликнул Агон.

Король недоуменно пялился на него. Лорд-генерал взмахнул мечом. Алейн выкрикивал ругательство, когда его голова полетела с плеч.

Тело повалилось на стол, шлепнулось на стулья, рухнуло на пол и замерло. Не успели стражники опомниться, как Агон поднял меч над головой.

— Клянусь, я отвечу за этот поступок. Если считаете нужным, убейте меня. А сейчас отправляйтесь к принцу. Спасите его!

Мгновение-другое никто не смел пошелохнуться. Царивший в зале переполох будто отошел на задний план. Женщины визжали, мужчины что-то выкрикивали, слуги, вооруженные столовыми ножами, суетились вокруг своих блюющих лордов. Воздух то и дело пронзали истошные выкрики «измена!» и «убийство!».

Капитан Артуриан вдруг опомнился и воскликнул:

— Король мертв; да здравствует король! К принцу! К королю Джайру!

Агон, королевские стражники и дюжина аристократов гурьбой выбежали из парадной залы.

Добежав до западного королевского моста, Кайлар перешел на шаг, представил, что превращается в тень, и взглянул на себя. Он выглядел как неровно вырезанный кусок темноты. Замечательно! Дарзо говорил, что рваные края тени помогают мокрушнику стать еще менее заметным. Кайлар надеялся, что талантприглушает его шаги, но понятия не имел, так ли это. Обнаружить в самый неподходящий момент, что его надежды напрасны, очень уж не хотелось.

Свернув за угол, он увидел стражников. От западного моста замок отделяли большие ворота, почти такие же, какие защищали парадный вход. Массивные, дубовые, обшитые железом, они достигали двадцати футов в высоту и были утыканы острыми шипами. За ними шли ворота пониже. Дюжие стражи в тяжелой броне казались встревоженными. Один беспокойно топтался на месте и беспрестанно смотрел по сторонам, второй вел себя сдержаннее, медленно поворачивал голову и вглядывался во тьму, не обращал внимания лишь на реку. Кайлар подошел ближе и, несмотря на шлемы, тут же узнал в стражниках близнецов, отнюдь не только потому, что у них на лицах темнели одинаковые татуировки — разряды молнии. Левша и Бернерд. У Левши был кривой нос. Оба знали толк в своем деле.

Кайлар посмотрел туда, куда не глядел Бернерд. К берегу реки подплыло неповоротливое, похожее на морскую корову судно. Двери были раскрыты, но фонари не горели. Получив доступ к магическим силам, Кайлар стал прекрасно видеть во тьме. Более того: чем сильнее сгущались тени вокруг него, тем острее делалось его зрение.

Из дверей судна повалили воины. Они были в сенарийских мундирах, но на руке каждого краснела повязка — у солдат на левой, у офицеров на правой.

Кайлар видел, что под их шлемами скрываются черные, как вороново крыло, волосы. Глаза воинов были голубые, как скованные льдом озера. Высокие, крепкие, закаленные суровым климатом и частыми боями, они явились явно с севера, причем не просто из Халидора, а из халидорского высокогорья. Стало быть, это свирепые отборные воины короля-бога.

При свете дня это увидел бы любой сенариец в замке. Однако в темноте позднего вечера сенарийские стражники не сразу поймут, что на них напали иноземцы. Каждому следующему отряду придется заново разбираться, что повязки — отличительный признак врага.

По реке, на удалении сотни шагов, плыло второе судно. Халидорские горцы были шире в плечах, чем жители других частей страны. В горах до сих пор оставалось лишь несколько племен, остальные же подались в воины и нагоняли на неприятелей особенный страх.

С первого судна сошли четыреста или пятьсот горцев. Наверняка Кайлар знать не мог, но догадывался, что и на втором корабле явились воины. Это значило, что сенарийский замок планировали захватить теперь же. Вслед за ним, как обезглавленное тело, падет и все королевство.