— Машин не так уж много, но поскольку дорог почти нет, они очень быстро оказываются перегруженными. К тому же в городе единственный светофор!

Наконец им удалось выбраться из пробки, и вскоре машина быстро помчалась вперед. Дорога тоже была довольно запущенной, в самом центре валялись крупные камни, часто попадались огромные, размером с ванну, ямы, которые никто даже не пытался заделать. Но Жан-Мишель ко всему этому привык. И очень хорошо, потому что время от времени навстречу на бешеной скорости пролетали грузовики, облепленные людьми, которые цеплялись за борта и даже за крышу. Гектор подумал, что местные жители улыбаются не часто, но зато ничего не боятся, ведь если бы такой грузовик попал в аварию, им бы плохо пришлось. Гектор заметил, что многие грузовики раскрашены в разные цвета и на них крупными буквами написано: «Господь Бог нас хранит» и «Да здравствует Иисус, который нас всегда любит». Он понял, что здешние жители по-прежнему доверяют Богу, гораздо больше, чем в Гекторовой стране, потому что у него на родине люди скорее рассчитывают на защиту социальных служб.

Он задумался, не является ли вера в Бога одним из рецептов счастья. Но нет, из этого урок не извлечь, потому что человек не выбирает, верить ему в Бога или не верить.

Пейзаж был ничем не лучше того, что он видел возле аэропорта: большие, обожженные солнцем холмы и деревья, неспособные дать настоящую тень.

Гектор поинтересовался, почему в этой стране так мало деревьев.

На этот раз объяснение предложил Марсель. Причина — в эмбарго. Долгие годы этой страной руководили довольно плохие люди, но однажды их сменили совсем скверные, и это переполнило чашу терпения стран вроде Гекторовой. Тогда президенты и министры этих стран собрались вместе и проголосовали за эмбарго, чтобы вынудить плохих людей уйти в отставку. Эмбарго — это когда стране запрещают продавать другим государствам или покупать у них разные вещи, чтобы такая страна стала еще беднее, а ее жители разозлились и вынудили руководителей стать лучше или уйти в отставку. Проблема в том, что эмбарго никогда не срабатывает, поскольку руководителям таких стран обычно наплевать на то, что их обитатели, и даже младенцы, умирают с голоду, а те, кто голосовал за эмбарго, живут там, где принято беспокоиться о людях, тем более о младенцах. И они ничего не понимают, а эмбарго все продолжается, младенцы худеют, а их мамы становятся совсем грустными.

И деревьям плохо, потому что, раз страна больше не может покупать нефть или газ, тоже из-за эмбарго, жителям городов приходится рубить лес, чтобы разжечь огонь в кухне. В результате деревья исчезают. И сразу же дожди начинают вымывать почву, земля уходит, остаются лишь большие каменистые холмы, а от камней мало проку, если, конечно, вы не собираете их коллекцию.

— А теперь, — сказал Марсель, — ООН намеревается финансировать программу восстановления леса, но вы когда-нибудь видели, чтобы на камнях росли деревья?

Марсель казался озабоченным, когда излагал все это. Чувствовалось, что он в обиде на ООН (политиков, которые приняли решение об эмбарго), несмотря на то что скверные люди, руководившие страной, в конце концов все же ушли. Но если плохих больше нет, почему тогда дела не идут лучше? Марсель объяснил, что местные жители выбрали в президенты одного славного господина, который всегда был против скверных людей, правивших раньше. Но стоило ему занять в свою очередь место руководителя, как он почти перестал отличаться от своих предшественников.

Дорога начала подниматься в гору, и они добрались до более красивых мест, где были деревья и маленькие деревеньки, и Гектор увидел вдоль дороги людей, которые выглядели чуть более довольными. А когда машина притормаживала из-за какой-нибудь повозки или осла, дети не бросались к ней попрошайничать.

Они подъехали к строению, прилепившемуся к маленькой церкви. Сверху на нем была надпись «Амбулатория», а снаружи, на скамейке в тени, ожидало много чернокожих женщин с детьми на руках.

Они улыбались Гектору, когда он вместе с Жан-Мишелем входил в дом, и Жан-Мишель объяснил ему, что они, по всей видимости, приняли его за нового доктора. Впрочем, это было до некоторой степени верно, потому как психиатры, вопреки всему, что болтают некоторые, — настоящие врачи!

Внутри тоже находилось несколько чернокожих женщин. На них были белые халаты, и они осматривали младенцев. Еще там был молодой человек. Все они очень обрадовались Жан-Мишелю и Гектору. Жан-Мишель объяснил, что это медсестры и один медбрат и что они умеют делать то, чем в стране Гектора занимаются врачи, а он сам, Жан-Мишель, просто заехал сюда, чтобы осмотреть детей с более сложными заболеваниями. И что позднее ему нужно будет посетить еще три амбулатории.

Гектор не стал мешать Жан-Мишелю и вышел к Марселю, который курил трубку в тени деревьев. Он спросил Марселя, почему здешние жители выглядят более довольными, чем городские.

— В деревне всегда можно выкрутиться благодаря огороду и нескольким курам. А потом, здесь живут большими семьями и поддерживают друг друга. В городе люди уже не в состоянии выбраться из нищеты, если им однажды не повезло. Поэтому они не выдерживают, начинается пьянство, появляются наркотики, к тому же горожане все время видят, что бы они могли купить, будь у них средства. А здесь соблазнов гораздо меньше.

Гектор подумал, что это напоминает ему как минимум три урока, которые он уже записал.

А потом понял, что из этого можно извлечь еще один:

Он поразмыслил над всем увиденным и услышанным после своего приезда и добавил:

И вспомнил о жизни старого китайского монаха и об истории семьи Инь Ли. И о самой Инь Ли, естественно.

Вечерело, и они возвращались в город, потому что Жан-Мишель сказал, что в здешних местах лучше по ночам не ездить.

Вам уже давно, наверное, любопытно, что делал Марсель на переднем сиденье с пневматическим ружьем на коленях и зачем Жан-Мишелю телохранитель. Кто может желать зла человеку, который разъезжает по окрестностям, чтобы лечить ребятишек?

А дело вот в чем. Машина представляет большую ценность в этой стране, а современные автомобили сложно сдвинуть с места, если у тебя нет ключей. Поэтому местные бандиты подкарауливают автомобили там, где водителям приходится останавливаться (не на красный свет, потому что светофор всего один, но, например, у большого камня, перегородившего дорогу), выскакивают из укрытия со своими револьверами, заставляют вас выйти из машины и уезжают, прихватив ключи. Но главная проблема в том, что зачастую, перед тем как украсть машину, они убивают ехавших в ней людей, поскольку боятся доноса, или просто нервничают, или выпили слишком много рома или пива, или наглотались плохих таблеток.

— Такое случается все чаще и чаще, — сказал Жан-Мишель. — Ежедневно сюда приезжают новые бандиты из других стран, потому что здешняя полиция работает хуже, чем у них на родине, и избежать поимки гораздо легче.

— Настоящая глобализация, — со смехом прокомментировал Марсель.

Плохой работой стражей порядка объяснялось и то, что люди вроде Эдуардо проворачивали в этой стране свои делишки, причем сплошь и рядом непосредственно с помощью полиции, что более практично.

В баре гостиницы по-прежнему сидели белые в военной форме с шортами, но Эдуардо на этот раз отсутствовал, что было удачно, так как Гектор сразу почувствовал, что Жан-Мишель и Эдуардо вряд ли сумеют договориться друг с другом.

Бармен Исидор, имевший второй офис, похоже, обрадовался, увидев Гектора. Он сразу налил им пива, и Гектору оно очень понравилось, потому что в этой стране, где все совсем плохо, производят тем не менее отличное пиво.