Но к этому моменту Гектор больше не думал о смерти, в особенности когда кузина увлекла его на второй этаж. Они вошли в комнату, которой, похоже, давно не пользовались. Там стояла старая мебель, а на стенках висели семейные фотографии давних времен, когда в стране все было еще не так плохо, и Гектору на минуту показалось, будто он совсем маленький и попал в комнату своих бабушки и дедушки. Но это впечатление тут же улетучилось, когда кузина потянула его к кровати (или это Гектор ее потянул, поди знай) и они стали делать то, что делают влюбленные, под звуки музыки, доносившейся к ним снизу.

Потом Гектор слегка устал, чего нельзя было сказать о кузине, и они вернулись к гостям, которые продолжали танцевать. Гектор сначала немного смущался, но быстро сообразил, что либо никто ничего не заметил, либо все считают это правильным — то, что он поднялся на второй этаж с кузиной.

Чуть позже он наткнулся на Нестора, который наливал себе пиво, и тот ему подмигнул. Поскольку музыка была очень громкой, он подошел к Гектору и почти прокричал ему в ухо:

— Ну, как продвигается исследование счастья?

— Неплохо, неплохо, — ответил Гектор, почувствовав себя неловко.

Нестор расхохотался и снова крикнул:

— Здесь полно причин чувствовать себя несчастными, даже у нас, хотя нам вроде бы повезло. Поэтому если представился случай быть счастливыми, мы его не упускаем! Плевать нам на завтрашний день, кто его знает, каким он будет!

В этот момент хорошенькая кузина, которая пошла плясать с Жан-Мишелем (потому что хоть Жан-Мишель девушками особо не интересовался, зато танцевал божественно), широко улыбнулась Гектору, и эта улыбка помогла ему еще лучше, чем объяснения Нестора, все понять.

В самолете Гектор вынул свой блокнот.

Неплохо, однако далеко не все объясняет. Он погрыз карандаш, а потом написал:

Он снова подумал об Эдуарде, который любит гулять и веселиться, как в тот первый вечер в Китае. А о чем или о ком еще подумал Гектор, вам можно не говорить — вы и так догадались, даже если не являетесь психиатрами.

Гектор пил шампанское, которое ему подавали любезные стюардессы, и чувствовал себя очень счастливым. Но это не мешало ему размышлять о счастье, поскольку он был человеком ответственным. Гектор старался ответить себе на разные вопросы.

Например, почему шампанское (или отличное пиво, или великолепные вина, которые очень любит Эдуард) делает почти всех счастливыми? В разных странах люди пьют напитки для взрослых, когда хотят устроить праздник, гулять и веселиться, и все у них получается — они становятся радостными и довольными, причем все одновременно.

К сожалению, стоит им выпить слишком много, и они делают ужасные глупости, некоторые из рук вон плохо ведут машину и попадают в аварию, другие ввязываются в драки, кто-то теряет осторожность: занимается с кем попало тем, что люди делают, когда влюблены, и подхватывает дурные болезни. К тому же некоторые пьют так часто, что на них алкоголь уже не действует. И тогда они начинают пить без остановки и болеют все больше и больше. (Там, в Китае, Эдуард, возможно, был уже в нескольких шагах от этой скверной привычки.)

Это заставило Гектора задуматься: если алкоголь дает людям счастье и одновременно воздействует на мозг (достаточно послушать того, кто слишком много выпил), значит, в мозгу есть какое-то место, делающее человека веселым и довольным, и оно активизируется алкогольными напитками. Гектор обрадовался, потому что у него получился хороший вопрос, который он задаст знаменитому профессору — специалисту по счастью.

А таблетки, которые производят в лабораториях? На данный момент они могут вернуть былую радость человеку, который стал слишком грустным или испытывает страх. Но что будет в тот день, когда в какой-нибудь лаборатории создадут таблетку, делающую нас такими счастливыми, как никогда раньше? Захочется ли Гектору прописывать ее своим пациентам? Он не был в этом уверен.

Гектор достал свой блокнот и записал:

Чтобы вознаградить себя за продуктивную умственную работу, Гектор знаком подозвал стюардессу, и она с улыбкой налила ему очередной бокал. Он находил ее очень хорошенькой, но знал, что это может быть эффектом шампанского, к тому же его жизнь и так уже достаточно запуталась — с Кларой, Инь Ли и кузиной Мари-Луизы, которая сказала, что иногда проводит отпуск в его стране.

Он задумался, почему не влюбился в нее так же, как в Инь Ли, но вы уже сами угадали ответ, если внимательно читали. С кузиной (не будем называть ее имя на всякий случай, вдруг вы встретите ее в городе Гектора) он разделил только веселье. Тогда как с Инь Ли он разделил все — и веселье и грусть. С Кларой, конечно, тоже, но в последнее время они слишком часто разделяли еще и скуку, и раздражение, и усталость.

Ему хотелось с кем-нибудь поговорить об этом, но рядом никого не было, поскольку он находился в той части самолета, где места стоили настолько дорого, что там почти никто не летел. И даже если бы у него имелся сосед, Гектору пришлось бы сильно наклоняться вбок, разговаривая с ним, — ведь подлокотники были очень широкими. Интересное наблюдение: это, по всей видимости, означало, что для богатых счастье заключается в том, чтобы ощущать себя в одиночестве, по крайней мере в самолете.

Тогда как для бедных, например для тех маленьких женщин на клеенках, счастье в том, чтобы быть среди друзей. Правда, в самолете нельзя быть уверенным, что сосед окажется другом, и потому лучше прибегнуть к предосторожностям.

В этот момент снизу, из салона, где билеты дешевле, поднялась стюардесса и что-то сказала своим коллегам. Они выглядели обеспокоенно. Гектор подумал, не из-за проблем ли с самолетом, и приготовился снова поразмышлять о смерти. На этот раз в гораздо более комфортных, чем в кладовке, условиях.

Одна из стюардесс пошла между рядами, спрашивая, нет ли среди пассажиров врача. Гектор пребывал в затруднении: если ты психиатр, ты — настоящий врач, однако из года в год подолгу выслушивая людей, понемногу теряешь привычку лечить нормальные болезни. И главное, он опасался, как бы не оказалось, что какая-нибудь женщина вот-вот родит ребенка и врача ищут для этого. Гектор всегда этого боялся во время путешествий на поезде или самолете. В бытность студентом он ни разу не проходил практику в больницах, где дети появляются на свет. Он, конечно, изучал эту дисциплину, но в очень быстром темпе, за одну ночь перед экзаменом, и теперь многое подзабыл. К тому же учеба и реальность — разные вещи. Поэтому он испытывал замешательство, но все-таки подал знак стюардессе и сказал, что он настоящий доктор.

Стюардесса выглядела довольной, потому что, как она объяснила, во всем самолете не нашлось ни одного медика или, по крайней мере, человека, готового в этом сознаться. (Причину Гектор понял позже, вы еще об этом узнаете.)

И Гектор покинул свой маленький рай, чтобы проследовать за стюардессой в эконом-класс. Пассажиры в креслах провожали его взглядом, и это его немного обеспокоило: а вдруг, узнав, что он врач, все они захотят получить консультацию?

Стюардесса подвела его к женщине, которой, по виду, было очень плохо.

Гектор заговорил с ней, но получалось скверно, потому что у нее сильно болела голова и она не знала языка Гектора. А ее английский и Гектор и стюардесса из-за акцента понимали с трудом.

Несмотря на слегка отекшее лицо, какое бывает у тех, кто злоупотребляет алкоголем, не похоже было, чтобы она выпила. В конце концов она достала из сумки лист бумаги и протянула Гектору. Это был медицинское заключение, гораздо более понятное врачу. Полгода назад женщине сделали операцию в голове, потому что кусочек ее мозга начал неправильно расти, и ей удалили этот плохой отросток. Тогда Гектор увидел, что у нее не настоящие волосы, а парик. Но поскольку за шесть месяцев волосы отрастают, Гектор догадался, что женщине дают лекарство, от которого отекает лицо и выпадают волосы, и значит, отросток действительно оказался очень плохим. Все время, пока он изучал отчет, женщина всматривалась в него, словно пытаясь прочесть у него на лице, что он обо всем этом думает. Но Гектор умел сохранять ободряющий вид и, дойдя до конца текста, произнес: