Да, Макс не стал. Он действительно хотел загладить вину перед Клэр за ее создание. Начиная работать над созданием искусственного интеллекта, он не заглядывал далеко. Он лишь хотел самоутвердиться, сказать высоколобым снобам из корпораций: «вот вам!.. (Макс воображал популярный у древних жест со средним пальцем) …уебки! выкусите! Я смог сделать это без ваших лабораторий и финансирования!» Но, когда он утвердился, то понял, что теперь он уже не один, что теперь рядом с ним существо, которое он вызвал к жизни, пусть и виртуальной.

— …Макс, — продолжала рыжая, как и он сам, девчонка, — помни: чтобы не случилось со мной, ты окружен друзьями. Я не буду называть имен, но за тобой присматривают… Подполье намного больше и сильнее, чем то старается представить правительственная пропаганда. Просто будь собой, Макс, работай на новом месте так, как ты умеешь. Я и мои друзья уничтожили все следы твоей прежней деятельности, из-за которой к тебе было можно подкопаться… тебе теперь это не нужно. Со мной все будет хорошо — я среди друзей и, как только это станет безопасным, обязательно свяжусь с тобой, мой Макс! — девушка смущенно улыбнулась и, спохватившись, добавила: — Да! если ты все же решишь увидеться с Айном, сообщи полиции! Эта детектив… Рахиль… думаю, лучше будет, если ты сообщишь ей, а не Эмилю… — с улыбкой подмигнула Клэр.

Изображение исчезло вместе с файлом. Мак открыл файл-локацию и крепко выругался. Времени оставалось в обрез.

Старый парк, где Айн назначил встречу Максу, для задержания был местом, мягко сказать, неудачным. Ублюдок мог хоть с раннего утра находиться там и наблюдать, и стоило Рахили попасть ему на глаза, тотчас уйти. Клэр сообщила ей место и время первой, но толку от этого было мало — до того как Макс получит сообщение искина и повторно передаст ей уже известную информацию, Рахиль не могла докладывать шефу и просить прислать в парк наблюдателей. Но от Макса не было ни звонков, ни сообщений. А время шло, и его становилось все меньше и меньше.

Когда до назначенного Айном времени остался ровно час, Рахиль позвонила Александру и все ему рассказала.

— Мы с Ивори приедем и все сделаем, — выслушав ее, сказал Александр. — Но арестовывать придется тебе. Справишься?

— Да, — сказала Рахиль.

— Тогда жди поблизости и не светись, — подвел итог короткому разговору тот, чье слово значило для Рахили много больше, чем приказания шефа.

Макс позвонил через 15 минут. Машина Рахили в это время уже стояла припаркованная у одного из входов в парк. Сама Рахиль, следуя совету Александра, сидела в машине. Она нервно вертела в руках телефон, дожидаясь звонка.

— Рахиль, здравствуйте! — над телефоном появилось лицо Макса.

— Здравствуйте еще раз, Макс! — она сдержано улыбнулась голограмме.

— Я звоню, чтобы сообщить вам о времени и месте моей встречи с Айном…

— Конечно, Макс, сообщите.

— Отправляю файл… — (мобильник сообщил о принятом файле). — Встреча через сорок пять минут… постараюсь успеть…

— Уж постарайтесь…

— Я сейчас в вакуумнике, еду с Западного побережья… в Полисе буду через пятнадцать минут. Не уверен, что успею на машине за полчаса, но я постараюсь, — повторил Макс сухо.

— Я попрошу шефа повысить приоритет вашей машине на ближайший час, — сказала на это Рахиль тоном более мягким, чем вначале разговора. — Система будет считать ее полицейским транспортом.

— Хорошо, — ответил Макс и отключился.

Она позвонила Эмилю.

Передав шефу файл Макса, Рахиль солгала о своем местонахождении, сказав, что в двадцати минутах от парка. Получив от него приказание: прибыть на место и участвовать в операции, Рахиль сказала, что уже в пути. Потом она снова вызвала Александра.

— Слушаю тебя, Рахиль, — ответил мужчина. Глядя на голограмму, Рахиль отметила некоторое сходство между ним и Максом, за той разницей, что Макс был просто смуглым, как цыган или индиец, а Александр чернокожим, как негр, но с европеоидными чертами лица.

— Эмиль с группой задержания скоро будет здесь, — сказала она. — Можете не приезжать. Извините за беспокойство.

— Ты поступила правильно, — сказал Александр. — Не нужно извиняться. Мы почти на месте, так что, сходим, осмотримся…

От станции вакуумников до старого парка Макс добрался за 18 минут, оказавшись на месте на 12 минут раньше. Полицейская выполнила обещание, чему Макс искренне не был рад: лимузин несся так, что становилось страшно; машина полностью игнорировала такие мелочи, как комфорт пассажира, и во время пути у Макса несколько раз закрадывались мысли о том, что кто-то хакнул диспетчерский центр Полиса, чтобы подстроить для него автокатастрофу со смертельным исходом.

Пока Макс был в поезде, он постоянно думал о послании Клэр. Выходило, что его втянули в какую-то игру Подполья с корпорацией. Но, что это была за игра? Очевидно, ему еще придется сыграть в ней какую-то роль…

«Чего же они хотят?» — спрашивал себя Макс, садясь в машину. А потом началась гонка… Мысли о Клэр вылетели у него из головы, уступив место другим, об авариях и взломе городского суперкомпьютера.

Выйдя из взбесившейся машины, Макс пошел вдоль высокого кованого забора к открытым воротам.

Стоял жаркий летний день, но в тени вековых деревьев было вполне комфортно: легкий сухой ветерок шелестел листьями в высоко сплетенных кронах, обдувал лицо Макса, шагавшего по мощеной каменными плитами аллее. В парке было людно: на скамейках сидели мамы с детьми и редкие в этот час пары, кто-то прогуливался с собакой, кто-то, как и Макс, куда-то быстро шел.

Айн указал только вход и аллею, по которой Макс должен двигаться в сторону озера — никаких других ориентиров или точного места.

Если Айн не явится на встречу, Макс сядет в машину и поедет в офис, а вечером отправится к Рине и останется у нее (или, может быть, они вместе поедут в его новую квартиру и выяснят: не требуется ли заменить имеющуюся в квартире кровать на новую). Макс уже пообещал себе послать Айна подальше, вздумай тот не явиться и после снова предлагать ему встречи — теперь, когда Клэр подчистила за ним «хвосты», пусть говорит, что угодно. Насрать. Макс и без Айна теперь точно знал, что его стремительная карьера не была результатом его особых качеств. Но это вовсе не означало, что Макс был против повышения. Как бы там ни было, но он был рад тому, что Подполье его заметило.

Опасавшийся искать связей с Подпольем из осторожности, Макс, сам того не ведая, все же, обратил на себя внимание… создав одного из подпольщиков. То, что Подполье на него вышло через Клэр, а не потому, что он сам где-то засветился, успокаивало — в противном случае на него могли выйти не только подпольщики, но и полиция и даже Комитет.

В обществе, столпами которого являются собственность и авторское право, хакерство и создание свободного и освобождающего от насилия правообладателей контента — самые страшные преступления. Окажись Макс насильником и людоедом, и тогда он считался бы едва ли большим преступником (если бы он, конечно, не насиловал и не ел заживо богачей и чиновников), чем когда ломал базы данных корпораций и создавал программы, сводившие на нет усилия рекламщиков и шпионов киберполиции. Причем, если первое он совершал за деньги, и деньги немалые, то второе он делал больше из любви к искусству и желания пнуть своей собственной ногой Систему, которую, как точно заметила Клэр, всегда в глубине души презирал. Макс понимал, что он один и не в силах бороться против вековых устоев, против мощи корпораций. Он сомневался насчет Подполья, порой подозревая, что оно — проект тех самых корпораций для выявления неблагонадежных, но он старался делать что мог. Ему было приятно осознавать, что он, Макс, не просто сетевой вор, работающий за деньги богатых, но и немного Робин Гуд. Его последняя программа все еще оставалась у него в голове, и он обязательно сольет ее в Сеть. Он сделает это бескорыстно — отдаст ее человечеству, и тогда, пусть ненадолго (Макс таки подкинет задачку работающим на рекламщиков коллегам), все, к кому программа попадет, будут благодарны неизвестному программисту. Да, Макс был противником авторских прав. Макс вообще был противником рыночных отношений.