— Нет, я не понимаю, как это… к чему вы клоните? Они же наверняка просто выбрали самое высокое здание в городе, и чтоб располагалось на прямой от их стартовых площадок до Лондона.
— Да, и к тому же — на нужном расстоянии, не забывайте — ровно в двенадцати километрах от огневой позиции. Эй? Вот именно к этому я и клоню. — Погоди, о погоди-ка. Вот к этомуон клонит?
— Ну, я в таком разрезе об этом никогда не думал.
Я тоже, Джексон. Ох, и я не кумекал, народ…
Хилэри Отскок и его Озадаченная Улыбка. Еще один невинный простак, эдакий неброский энтузиаст, как и сэр Стивен Додсон-Груз. Но:
Паремии для Параноиков, 2: Невинность тварей обратно пропорциональна безнравственности Хозяина.
— Надеюсь, ничего лишнего я не ляпнул.
— Эт как?
— Вы, кажется… — Отскок выдыхает то, что пытается выдать за дружественный хмычок, — переполошились.
Нормально так переполошился. Клянусь челюстями и клыками некоей Твари, некоего Присутствия, столь огромного, что его никто не видит, — вот! вот чудовище, я же говорил. — Да это не чудовище, дурашка, это облака! — Нет, как же ты не видишь?Это его ноги… — Ну, а Ленитроп чует зверя в небесах: его зримые когти и чешую остальные принимают за облака и прочие благовидности… либо же все условились звать их другими именами,когда Ленитропу слышно…
— Это просто «нелепое совпадение», Ленитроп.
Он научится слышать кавычки в чужой речи. Книжный такой рефлекс, может, он генетически предрасположен — все эти прежние Ленитропы таскали по синим холмам Библии, такие же хозяйственные принадлежности, как и прочее, зубрили по главам и стихам конструкции Ковчегов, Храмов, Провидческих Престолов — все материалы и размеры. Коих данные всегда, ближе или дальше, были непостижимой несомненностью Господа.
Ну а есть ли у Энии более приличествующий способ одним холодным утром Сообразить, нежели вот такой:
Это синька немецкой спецификации на детали, воспроизведенной столь паскудно, что ему едва удается прочесть слова… «Vorrichtung fur die Isolierung [126], 0011–5565/43», это еще что такое? Число он помнит наизусть, это номер первоначального контракта на всю ракету A4 целиком. А что «изоляционное устройство» делает рядом с номером контракта на «Агрегат»? И еще индекс «DE»? — выше приоритета у нацистов нет. Скверно. Или ярыжка в OKW проебал, такое случается, или же он просто не знал номера и подставил ракетный как самый подходящий. У заявки, номеров деталей и изделий везде один и тот же флажок, отсылающий Ленитропа к «Документу SG-1». Флажок на флажке грит: «Geheime Kommandosache! Государственная тайна согласно § 35 R5138».
— Послушайте, — приветствует он генерала Виверна, когда тот протискивается в дверь, — хотелось бы раздобыть копию этого «Документа SG-1».
— Хо, хо, — отвечает генерал. — Нашим ребяткам, я так думаю, тоже хотелось бы.
— Хватит дурака валять. — Все клочки союзнических разведданных касательно A4, сколь засекреченными бы ни были, в Лондоне запихиваются в секретную воронку, а из нее все вываливается в шикарную камеру Ленитропа в Казино. Пока от него ничего не утаивали.
— Ленитроп, документов «SG» не существует.
Первый позыв — потрясти спецификацией перед генеральским носом, но сегодня Ленитроп — прозорливый янки, что водит за нос «красные мундиры».
— Ой. Ну, может, я не так прочел, — притворно оглядывая заваленную бумагами комнату, — может, там «56» или как-то, черти червивые, только что же тутбыла…
Генерал опять уходит. А Ленитроп остается с головоломкой, ну вроде, но вообще-то не навязчивой… пока… Напротив списка деталей, в колонке «Материалы», вот оно — «Имиколекс G». Ай бросьте. Изоляционное устройство из «Имиколекса G», значит? Он распинывает всю комнату в поисках справочника по немецким торговым маркам. Там ничего даже близко похожего… затем он отыскивает спецификацию основных материалов для A4 и вспомогательного оборудования, но и там совершенно точно никакого «Имиколекса G». Чешуя и когти — и шаги, которых, очевидно, больше никто не слышит…
— Что-то не так? — Опять Хилэри Отскок — сунул нос в дверь.
— Да все про этот жидкий кислород, мне тут нужно чуток больше данных по удельному импульсу.
— Удельному… вы имеете в виду удельную тягу?
— Ой, тягу, тягу, — английский английский на помощь, Отскок отбит.
— Для ЖК и спирта — около 200. Что вам еще нужно знать?
— А вы, ребята, в Лэнгхёрсте разве бензин не брали?
— Среди прочего — брали.
— Так вот, тут речь как раз о прочем. У нас война идет, вы не в курсе? Такое зажимать нельзя.
— Но все отчеты нашей компании — в Лондоне. Может, когда в следующий раз туда заеду…
— Блядь, волокита. Мне сейчаснадо, кэп! — Он исходит из того, что ему предоставлено неограниченное Необходимое Знание, и Отскок это подтверждает:
— Наверное, можно отправить запрос телетайпом…
— Вот этоуже разговор!
Телетайпом? Да, у Хилэри Отскока есть свой, личный, Установка или Терминал Международной Телетайпной Сети «Шелл», на что Ленитроп и надеялся, прямо в гостиничном номере, в гардеробе за вешалкой с «олкитовскими» мундирами и крахмальными сорочками. Ленитроп полирует доступ при содействии подруги Мишель, на которую, как он заметил, Отскок положил глаз.
— Как делишки, кроха, — наверху, в бурой, чулками увешанной мансарде, где ночуют танцовщицы, — ты как по части захомутать вечерком толстого нефтяника? — Тут у нас легкая языковая проблема, она полагает, будто ей надо каким-то своим местом прикрепиться посредством скобы из полосового железа к жирному мужику, неким манером истекающему нефтью-сырцом, она не уверена, что под таким углом секс ей понравится, но проблему они выправляют, и вот уже Мишель горит желаньем пойти и уболтать дядьку, чтоб оторвался от своего телетайпа, а Ленитропу хватило бы времени выйти на Лондон и запросить про «Имиколекс G». Она и впрямь замечала капитана Отскока среди своих еженощных поклонников, а в особенности отмечала некую декоративную финтифлюшку, которую видел и Ленитроп: золотое бензольное кольцо с гнутым крестом по центру — Награда «ИГ Фарбен» за Заслуженный Вклад в Изучение Синтетических Материалов. Отскок ее получил еще в 32-м. Промышленная связь, которую финтифлюшка предполагает, и впрямь дремала на дне Ленитро-пова сознания, когда возник Вопрос о Передатчике Ракетного Наведения. Она даже — отчасти — вдохновила и нынешнюю телетайпную интригу. Кому знать, как не конторе вроде «Шелла» — ни подлинной родины, ни симпатий в войне, ни конкретного лица либо наследия: она лишь сосет из глобального пласта, залегающего глубже прочих, куда уходят корнями все видимости корпоративного владения?
Ладно. Сегодня у нас гудеж на Капе, chez [127]Рауля де ля Перлимпанпана, молодого сумасбродного наследника лиможского магната фейерверков Жоржа де ля Перлимпанпана по кличке «Пудр» — если словом «гудеж» уместно описывать то, что безостановочно происходит с тех пор, как этот кусок Франции освободили. Ленитропу разрешено — под обычным надзором — заглядывать к Раулю, когда угодно душе. Там ветреная, бездельная толпа — они стекаются со всех уголков Союзнической Европы, связаны в некую сеть родственных отношений, спортивной охоты за юбками и воспоминаний о прежних подобных гудежах, чья сложность никогда толком не умещалась Ленитропу в голову. Там и сям, бывает, всплывают физиономии — старые знакомые американцы из Гарварда или ВЕГСЭВ, имена он позабыл; выходцы с того света, может — случайные, а может…
Вот на этот гудеж Мишель и соблазнила Хилэри Отскока, и туда же намылившись, Ленитроп, как только ему с ворчаньем поступил ответ из Лондона, открытым текстом через машинку Отскока, прихорашивается. Информацию он изучит позже. Мурлыча:
