Затем Будда произносит свое знаменитое духовное завещание, в котором прозывает монахов опираться на Дхарму и собственные усилия: «О, Ананда, сами светите себе (будьте сами себе светильниками), сами охраняйте себя, в самих себе найдите убежище! Не ищите опоры ни в чем, кроме как в самих себе!.. И как же сам себе будет светить ученик, как сам охранять себя, как обопрется он на самого себя, свет увидев в Истине, прибегая к Учению, не опираясь ни на что, кроме как на самого себя» (2. 33).

Событием, послужившим непосредственной причиной смерти Будды, было приглашение на ужин от некоего кузнеца Чунды. Отведав его угощения, Будда смертельно занемог. Чем же накормил Учителя несчастный кузнец? В текстах это блюдо называется «суукара—маддава», что вслед за авторитетным комментатором Буддхагхошей стали переводить как «свинину». В раннем буддизме существовали вполне определенные ограничения на поедание мяса: буддист не мог есть мяса, специально приготовленного для него, и не мог просить, чтобы его угощали мясом, но вместе с тем, если его потчевали остатками пищи, в которых содержалось мясо, он не должен был выбирать, а есть, что дают. Таким образом ранние буддисты не были строгими вегетарианцами, но вместе с тем смерть Будды от употребления в пишу несвежей свинины, хотя ей и пытались придать характер самопожертвования (Будда попросил Чунду накормить монахов другой пищей, а это угощение оставить ему), плохо вписывалась в «возвышенный» образ Первоучителя. В буддийских текстах предлагалось и «вегетарианское» толкование суукара-маддава, которое, кстати, подтверждается и из независимых источников. Этим словом называли особые трюфели, которые любили свиньи, нечто вроде «свинячей радости».

В лесу Упаваттана под Кусинагарой собрались все ученики Будды и местные жители, маллы, чтобы услышать последнее слово Учителя: « Может быть, Ананда, кто из вас подумает: смолкло слово Наставника, более нет у нас учителя! Нет, Ананда, не так вы должны думать. Те истины, те правила жизни, что я возгласил, установил для вас всех, — они да будут вашим Наставником после моей смерти!..» (6. 1).

Объяснив, как должны монахи обращаться друг к другу, дав несколько советов об исключении из Устава нескольких незначительных правил, Будда трижды просит собравшихся высказать ему свои сомнения, свою неудовлетворенность (такова была обычная процедура на всех собраниях монахов). Все молчат. Тогда Будда произносит свои последние слова: «Внемлите, о монахи, увещеваю вас — все рожденное отмечено гибельностью! Неустанно трудитесь во имя собственного спасения!» (6. 8). После этого, пройдя восемь ступеней медитации, а затем, от четвертой вернувшись к первой, а от нее снова к четвертой, он достиг «полного прекращения» — паринирваны (подробнее об этом опыте см.: Тема 11).

Поскольку смерть Будды была событием космического масштаба, произошло страшное землетрясение и разразился гром. Брахманские боги произнесли свои эпитафии. Что же касается людей, то среди них те, кто еще не освободился от страстей, заламывали руки, стенали, рыдали, падали на землю, выкрикивая: «Слишком рано умер Блаженный. Слишком рано он ушел. Слишком рано померк свет». Другие, освобожденные от страстей, стояли спокойно и сосредоточенно размышляли о бренности всего рожденного. По распоряжению Будды, похоронные церемонии были переданы маллам Кусинагара. Рыдания, эмоциональные проявления, гримасы и жесты скорби были, с точки зрения Будды, признаком омраченности, подверженности страстям. Братья-монахи должны были использовать смерть Учителя как уникальный объект медитации. Все они достигли просветления и стали архатами.

Тело Будды было предано кремации, а все, что от него осталось (зубы и кости), было помешено в специальные поминальные сооружения (ступы) и стало предметом культа для простых людей. Монахи же получили в наследство Дхарму — особый опыт Будды и путь к нему В дальнейшем в махаяне возникла концепция трех тел Будды — трикая: физического (нирмана-кая, которое умирает), «тела наслаждения» (самбхога-кая — мистический опыт Будды) и тело Дхармы (сущность Учения).

В более поздней литературе появляются полные жизнеописания Будды. Самые известные из них — «Лалита-вистара» и «Буддха-чарита». В палийском каноне это сравнительно поздние тексты «Махавасту» (относится к Виная питаке школы локоттаравадинов — верующих в потустороннюю природу Будды), «Нидана-катха» и другие. Здесь мы имеем дело с не с биографиями, а скорее чем-то подобным агиографии (житийным описаниям) со всеми свойственными этому жанру приемами достижения максимального назидательного эффекта — мифотворчеством, гиперболизацией описываемой личности, подчеркиванием предначертанности ее призвания, привлечением сказаний и легенд устной традиции (в Индии это были джатаки — рассказы о перерождениях).

Согласно этим легендам, будущий Будда, прежде чем родиться сыном кшатрия (сословие воинов — второе после брахманов сословие в Индии), перерождался в обшей сложности 550 раз (83 раза святым, 58 раз царем, 24 раза монахом, 18 раз обезьяной, 13 раз торговцем, 12 раз курицей, 8 раз гусем, 6 раз слоном, кроме того рыбой, крысой, плотником, кузнецом, лягушкой, зайцем и т.п.). Наконец, боги решили, что пришло ему время родиться в облике человека, который спасет мир. погрязший во мраке неведения. Рождение Будды было его последним перерождением перед уходом в нирвану. Его мать, Майя, увидела пророческий сон — в ее бок вошел прекрасный белый слон. Через положенное время у нее родился сын. Это случилось в мае (месяц весак по индийскому календарю) в парке Лумбини, лежавшем между Капилавасту (столицей королевства сакьев или шакьев) и Девадахой. где жили родители Майи, которых она собиралась навестить. Ребенок появился на свет среди деревьев и цветов в импровизированном укрытии. Место называется теперь Румминдей и находится на территории современного Непала. Император Ашока в III в. до н.э. поставил поминальный столб, который стоит там до сих пор. Это было не обычное рождение. Будущий Будда вышел из бока своей матери. В Индии считалось, что великие святые появляются на свет именно таким чудесным способом, чтобы избежать джанма-духкха — страданий, связанных с рождением, начисто стирающим из памяти весь предшествующий опыт. У младенца обнаружили 32 знака «великого мужа» (золотистая кожа, знак колеса на ступне, широкие пятки, сросшиеся брови, длинные пальцы рук, длинные мочки ушей и т.п.). Эти знаки свидетельствовали о том, что он может стать либо чакравартином, могущественным правителем, устанавливаюшим на земле праведный порядок, либо великим отшельником. Мать Майя скончалась на седьмой день после рождения первенца (по некоторым легендам она удалилась на небеса, чтобы не умереть от восхищения сыном), мальчика растила ее сестра Махападжапати Готами. Отец Шуддходана, мудрый и справедливый правитель клана шакьев (пали сакьев) на северо-востоке Индии, видел в сыне своего преемника и желал, естественно, чтобы тот пошел по первому пути. Однако призванный ко двору по случаю чудесного рождения аскет Асита Девала предсказал второй путь.

Принцу дали имя «Сиддхаттха» (санскр. Сиддхартха «тот, кто реализовал цель»). Отец сделал все возможное, чтобы предсказание аскета не сбылось: окружил сына прекрасными вещами, красивыми и беспечными людьми, создал атмосферу вечного праздника, чтобы ничто не наводило на мысль о горестях этого мира. Единственным воспоминанием о своем детстве Будда делится в «Махасаччака сутте» (М.). Во время сельского полевого праздника, в котором участвовали все взрослые члены семьи, Будду оставили одного в тени дерева джамбу. Когда взрослые вернулись, шестилетний ребенок сидел в йогической позе и явно пребывал в трансе.

Когда Сиддхаттхе исполнилось 16 лет, он женился на принцессе Ясодхаре, которая через 13 лет родила ему сына Рахулу («Путы»). Но судьбы избежать нельзя, тем более, если она предначертана свыше. Принц три раза выбирался из дворца в сопровождении своего колесничего Чханны. Первый раз он встретил больного и понял, что красота не вечна и в мире есть уродующие человека недуги. Второй раз он встретил старика и понял, что молодость не вечна, третий — похоронную процессию, наблюдая которую, он осознал бренность человеческой жизни. По некоторым версиям, он встретил еще и отшельника, что навело его на мысль о возможности преодолеть страдания этого мира уединенным и созерцательным образом жизни. Значит, ему открылось не только реальное положение вещей, но и некий выход из него — типичный пример оптимизма на буддийский манер: решение приходит, только если дойдешь до самого дна отчаянья, откажешься от всех прежних представлений. Такое же отчаянье впоследствии привело будущего Будду и к просветлению.