Будда задает встречный вопрос: «Что вы думаете, о брахман, можете ли вы указать дорогу, ведущую в Раджагаху?»

Ганака-Моггалана: «Да, о почтенный, я могу указать дорогу, ведущую в Раджагаху».

Будда: «Что вы думаете, о брахман, о такой ситуации? Некий человек, желающий попасть в Раджагаху, оказывается здесь. Подойдя к вам он задаст вопрос: "Мне нужно попасть в Раджагаху. Господин, покажите мне путь, ведущий туда". Вы ему ответите: "Идите по этой дороге некоторое время, пока не увидите деревню, затем продолжайте ваш путь еще некоторое время пока не дойдете до поселения, называемого Амука, после него продолжайте еще некоторое время и вы увидите Раджагриху с ее чудесными садами, с ее чудесными парками, с ее чудесными реками, с ее чудесными прудами". Хотя этот человек получил от вас все необходимые наставления, он пойдет по неправильной дороге и окажется на западном направлении. Представьте, что к вам подойдет другой человек с тем же вопросом (...) Наставленный вами, он благополучно доберется до Раджагахи. Какова причина, каково основание этого? Хотя Раджагаха существует, хотя дорога к ней существует, хотя существуете вы в роли советчика, один из этих двух людей, даже получив от вас наставление и направленный вами, пойдет по неправильной дороге и попадет на запад, тогда как другой благополучно пребудет в Раджагаху?»

Ганака Моггалана: «Что же я могу сделать в этом случае, о почтенный Готама, ведь я всего лишь тот, кто указывает дорогу».

Будда: «Точно также, о брахман, освобождение существует, путь к освобождению существует и я существую в качестве советчика. Тем не менее, некоторые из моих учеников, будучи наученными и наставленными мною, достигают окончательного освобождения, а некоторые не достигают его. Что я могу сделать в этом случае, о брахман? Ведь я всего лишь указываю дорогу...»

Будда сводит свою задачу к роли простого «дорожного указателя». Продвижение по буддийскому пути — дело ученика. Это не значит, что Будда не несет ответственности за его духовный прогресс. В других текстах он сравнивает себя с добрым другом, дающим правильные советы, с кормилицей, заботящейся о своем подопечном, пока тот не достигнет сознательного возраста.

Данное наставление предназначено для шраваков, самым актуальным для которых является избавление от все еще действенных «омрачений» (асав). Если бы на месте Будды оказался йог, обучавшийся по системе Патанджали, он предложил бы традиционный «йоговский» набор практик — асаны (статуарные позы, в которых удобнее всего контролировать деятельность организма), пранаяму — контроль дыхания, целью которого является умение удерживать дыхание на любое заданное время, пратьяхару — удаление чувств от объектов и их, чувств, торможение. Все эти практики направлены на замедление и даже остановку активности организма. Но у Будды другой подход.

О том, как он относится к практике пратьяхары мы узнаем из «Индрия-бхавана-сутты» или «Сутты о культивировании чувственных способностей» (М. 3. 298—302):

Будда находился в парке Мукхелу возле Каджангала. Однажды к нему подошел юноша по имени Уттара, ученик брахмана Парасивии.

Будда: «Обучает ли брахман Парасивия своих учеников культивированию способностей ?»

Уттара: «О да, почтенный Готама, брахман Парасивия обращается к своим ученикам с наставлением о культивировании индрий».

Будда: «Как он это делает?»

Уттара: ««Не следует видеть материальные формы глазами. Не следует слышать звуки ушами». Вот чему, о почтенный Готама, наставляет своих учеников брахман Парасивия в части культивирования чувственных способностей» (Это и есть практика пратьяхары в комическом изображении Будды — В.Л.).

Будда: «Таким образом, о Уттара, в согласии с наставлением брахмана Парасивии, слепой — это тот, чьи органы культивированы, глухой — тот, чьи органы культивированы, поскольку слепой не видит материальные формы, а глухой не слышит звуков».

Своими словами Будда поверг ученика брахмана Парасивии в состояние полного смятения. Увидев это, Будда обратился к сидящему рядом Ананде.

Будда: «О Ананда, брахман Парасивия обращается к своим ученикам с наставлением о культивировании чувственных способностей. Однако, о Ананда, в дисциплине благородных есть совсем другой метод культивирования чувственных способностей».

Ананда: «Это вполне подходящий момент, о Благословенный, чтобы объяснить несравненное учение о культивировании чувственных способностей в дисциплине благородных. Услышав слова Благословенного в такой ситуации, ученики лучше их запомнят». (Обратим внимание на то, какое значение придавалось своевременности и уместности того или иного наставления — еще одно проявление принципа упая-каусалья — В.Л.).

Будда: «Очень хорошо, Ананда. Слушайте внимательно я буду говорить.

Каково, о Ананда, несравненное культивирование чувственных способностей в дисциплине благородных? О Ананда, когда ученик видит материальную форму, в нем возникает либо приятное ощущение, либо неприятное ощущение, либо ощущение [одновременно] приятное и неприятное. Ученик познает его как оно есть: «Вот во мне возникло приятное ощущение. Вот во мне возникло неприятное ощущение. Вот во мне возникло приятное [и вместе с тем] неприятное ощущение. Это ощущение обусловлено (санкхата), имеет телесную форму (оларико), оно —результат взаимозависимого возникновения. Однако состояние душевного спокойствия — самое совершенное». Когда он так размышляет, приятное ощущение, неприятное ощущение, приятное и неприятное ощущения в нем притупляются. В конечном итоге остается только спокойствие. Подобно тому, как человек, который может видеть (не слепой), открыв глаза, их закрывает, а закрыв, открывает, так же, о Ананда, с той скоростью, с той быстротой, с той легкостью, с которой некое приятное ощущение, или неприятное ощущение, или одновременно приятное и неприятное ощущение притупляются, остается только спокойствие. Таково, о Ананда, культивирование чувственной способности, касающееся познаваемого глазами. [То же самое в отношении познаваемого слухом, обонянием, осязанием и манасом].

А каков, о Ананда, шравака, культивирующий чувственные способности? О Ананда, когда он видит своими глазами материальную форму, в нем возникает либо приятное ощущение, либо неприятное ощущение, либо ощущение одновременно приятное и неприятное. В результате приятного, в результате неприятного и в результате одновременно приятного и неприятного ощущений, возникающих в нем, он встревожен, исполнен стыда, отвращен от таких ощущений. (То же самое в отношении познаваемого слухом, обонянием, осязанием и манасом). (Шравака, у которого еще сохраняются «омрачения», реагирует аффективно — отстранением, отвращением. Лишь на следующем этапе происходит преодоление аффективности — В.Л.].

Какое же, о Ананда, благородный, в котором культивированы чувственные способности? О Ананда, когда он видит глазами материальную форму, в нем возникает либо приятное ощущение, либо неприятное ощущение, либо ощущение одновременно приятное и неприятное. Затем он выражает пожелание: "В ситуации, вызывающей отстранение, да пребуду я без осознания отстранения". Так пребывает он без осознания отстранения. Если он пожелает:" В ситуации не-отстранения, да пребуду я с осознанием отстранения", тогда он пребудет без осознания отстранения. Если он пожелает:" В ситуации отстранения и не отстранения, да пребуду я без сознания отстранения", тогда он пребудет без сознания отстранения. Если он пожелает: " В ситуации отстранения и не-отстранения, да пребуду я с сознанием отстранения", тогда он пребудет с сознанием отстранения. Однако, если он пожелает: "Избавившись как от отстранения, так и от не-отстранения, да пребуду я в спокойствии с ясным сознанием и вниманием", тогда он пребудет в спокойствии с ясным сознанием и вниманием. Вот каков, о Ананда, благородный, чьи чувственные способности культивированы».