– Протест отклонен.

– Ваша честь…

– Сядьте, мистер Сингер.

Дэвид пронзил судью негодующим взглядом и сел.

– Итак, доктор, вы говорите, что методики, с помощью которой можно было бы доказать или опровергнуть наличие расщепления сознания у больных, не существует?

– К сожалению. Но…

– Благодарю вас, я все понял, – перебил Бреннан.

Вторым был доктор Ройс Сейлем.

– Доктор Сейлем, это вы обследовали мисс Паттерсон? – начал Дэвид.

– Я.

– И к какому пришли заключению?

– Мисс Паттерсон больна. Мой диагноз – расщепление сознания. У нее имеется два чужеродных “я”, называющих себя Тони Прескотт и Алетт Питере.

– Сама Эшли Паттерсон имеет над ними власть?

– Никакой. Когда они вытесняют “хозяина”, у нее начинается катативная амнезия.

– Не объясните ли подробнее, что это такое, доктор Сейлем?

– С удовольствием. Катативная амнезия – это состояние, при котором больной стремится выкинуть из памяти определенные личностно-значимые поступки и события. Иными словами, не сознает, где он и что делает. Подобного рода амнезия может продолжаться несколько минут, дней или даже недель.

– И в течение этого периода человек не ответственен за свои поступки?

– Именно так.

– Спасибо, доктор. Мистер Бреннан, свидетель ваш.

– Доктор Сейлем, вы консультант многих больниц и читаете лекции по всему миру?

– Да, сэр.

– Предполагаю, что среди ваших уважаемых коллег немало одаренных и блестящих психиатров?

– Я бы сказал, да.

– Следовательно, все придерживаются единого мнения относительно расщепления сознания?

– Нет.

– Что вы хотите этим сказать?

– Некоторые не признают такой болезни.

– То есть попросту не верят в нее…

– К сожалению.

– По-вашему, они не правы, а правы вы и ваши сторонники?

– Я лечил таких пациентов и знаю, что деперсонализация не так уж редко встречается. Когда…

– Позвольте задать вам вопрос. Предположим, подобная вещь действительно есть. Тогда ответьте, всегда ли “заместитель” приказывает “хозяину”, что делать? Велит “убей!”, и человек беспрекословно подчиняется.

– Когда как. Чужеродные “я” обладают различной степенью влияния.

– Так что “хозяин” вполне способен собой владеть?

– Иногда вполне.

– В большинстве случаев?

– Нет.

– Доктор; есть ли у вас доказательства существования деперсонализации?

– Я наблюдал определенные физические изменения в пациентах под гипнозом и уверен…

– Таковы ваши доводы?

– Да.

– Доктор Сейлем, если я загипнотизирую вас в теплой комнате и притом внушу, что вы оказались на Северном полюсе в пургу нагишом, температура вашего тела упадет?

– Разумеется, но…

– Благодарю, это все.

Дэвид решительно вскочил и направился к свидетельскому месту.

– Доктор Сейлем, у вас есть хоть тень сомнения в том, что Тони Прескотт и Алетт Питере действительно доминируют в сознании Эшли Паттерсон?

– Ни малейшей. Они способны толкнуть ее на любое противоправное деяние, и мисс Паттерсон не имеет над ними никакой власти.

– И при этом она действительно теряет память в подобные моменты?

– Действительно.

– Больше вопросов нет.

– Прошу пригласить в качестве свидетеля Шейна Миллера. Приведите мистера Миллера к присяге.

Молодой человек явно чувствовал себя не в своей тарелке. Он смущенно оглядывался и ежился так, словно костюм был ему мал.

– Чем вы занимаетесь, мистер Миллер?

– Специалист по компьютерной графике. Фирма “Глоубл Компьютер Графике Корпорейшн”.

– Сколько времени вы там проработали?

– Почти семь лет.

– Вы были сослуживцем Эшли Паттерсон?

– Да.

– Она трудилась под вашим началом?

– Верно.

– Следовательно, вы хорошо ее знали.

– Очень хорошо.

– Мистер Миллер, вы уже слышали, что некоторые доктора называют в числе симптомов расщепления сознания подозрительность, манию преследования, нервные срывы, перепады настроения. Вы когда-нибудь замечали нечто подобное в мисс Паттерсон?

– Ну, я…

– Разве мисс Паттерсон не признавалась вам, что ей кажется, будто кто-то преследует ее?

– Признавалась.

– И что она не имеет ни малейшего представления о том, кто бы это мог быть и по какой причине?

– Так оно и было.

– Разве она не рассказывала, что кто-то ввел в ее компьютер рисунки угрожающего содержания?

– Рассказывала.

– И после этого вы, испугавшись за мисс Паттерсон, посоветовали ей обратиться к психологу вашей компании, доктору Спикмену?

– Да, сэр.

– Значит ли это, что вы наблюдали у мисс Паттерсон проявления всех тех симптомов, о которых ранее шла речь?

– По моему мнению, да.

– Спасибо, мистер Миллер, я закончил допрос свидетеля. Можете приступать, мистер Бреннан.

– Сколько служащих находится в вашем подчинении, мистер Миллер?

– Тридцать человек.

– И из всех тридцати одна мисс Эшли Паттерсон часто расстраивалась?

– Нет, но…

– Но?

– Видите ли, у всякого рано или поздно бывают неприятности.

– Значит, другие работники компании тоже обращаются иногда к психологу?

– Разумеется. У него много посетителей.

– Неужели?

– Еще бы! Все мы люди, у всех свои проблемы.

– Спасибо. У меня все.

– Я хотел бы задать несколько дополнительных вопросов свидетелю, – заявил Дэвид. – Мистер Миллер, вы упомянули, что у некоторых ваших подчиненных были проблемы. Какого именно рода?

– Ну…, ссора с приятелем, мужем, все в таком роде.

– Еще какие?

– Финансовые…

– Далее?

– Многие расстраивались из-за детей…

– Иными словами, обычные домашние неприятности, которых нам всем рано или поздно не избежать?

– Да, сэр.

– Но никто не обращался к доктору Спикмену, потому что считал, будто их грозятся убить или неотступно преследуют?

– На моей памяти никто, кроме мисс Паттерсон.

– Спасибо.

Послышался стук молотка.

– Суд удаляется на перерыв, – металлическим голосом провозгласила судья Уильямс.

Дэвид в совершенном отчаянии уселся за руль машины и поехал куда глаза глядят. Дело плохо. Пока у него нет ни единого шанса выиграть процесс. Врачи никак не могут прийти к единому мнению относительно расщепления личности. Но если между ними нет согласия, как убедить присяжных?! Кончится тем, что бедная Эшли погибнет по его вине!

Дэвид сделал круг и вернулся в “Хэролдз Кафе”, ресторанчик, неподалеку от здания суда. Хостесс «Служащая ресторана, встречающая и размещающая гостей.» приветливо улыбнулась ему:

– Здравствуйте, мистер Сингер.

Вот и он приобрел известность. Печальную!

– Сюда, пожалуйста.

Дэвид последовал за ней в кабинку и уселся. Хостесс вручила ему меню, снова зазывно улыбнулась и удалилась, соблазнительно покачивая бедрами.

"Что поделать, капризы судьбы”, – мрачно подумал Дэвид.

Он был не голоден, но так и слышал наставительный голос Сандры:

– Ешь регулярно, не то совсем ослабеешь! В соседней кабинке обедала целая компания – двое мужчин и две женщины.

– Черт возьми, ну и тварь! Лиззи Борден ей в подметки не годится, – заметил один из мужчин. – Та по крайней мере убила всего двоих.

И при этом никого не оскопила, – добавил другой.

– Как, по-вашему, чем все это закончится?

– Ты что, шутишь? Смертным приговором, естественно!

– Жаль, что Кровавая сука не может получить сразу три смертных приговора.

Вот тебе и глас народа. Общественное мнение.

У Дэвида сложилось весьма неприятное впечатление, что, если он возьмет на себя труд прогуляться по pecio-рану, услышит еще немало подобных замечаний. Бреннан успел внедрить в сознание публики образ гнусного чудовища. Недаром Куиллер предупреждал, что, если Дэвид не заставит Эшли давать показания, она останется в памяти и умах присяжных именно такой, какой ее хотел изобразить обвинитель.