Андрей грустно улыбнулся и начал медленно, нараспев декламировать переделку песни «Звезда» группы «Сколот». Он ее с Марфой заранее отредактировал под более актуальные реалии, убрав все, что связано с викингами, Скандинавией и переведя очень недурно на местный вариант русского языка…
Смотри на яркую звезду,
Которая горит.
В небесах неведомых,
У вражеской земли.
И наш последний бой,
Запомнят облака,
И похоронит нас,
Быстрая река.
Холодный ветер бьет в глаза,
Нам предвещая бой,
Мы стоим у пропасти,
И слышим волчий вой.
И наш последний бой,
Запомнят облака,
И похоронит нас,
Быстрая река.
Нас окружает черный лес,
Из копий и мечей,
Но сломаем мы его,
Храбростью своей.
И наш последний бой,
Запомнят облака,
И похоронит нас,
Быстрая река.
Мы осветили белый снег,
Трупами врагов,
Мы пропели над огнем,
Песни трех ветров.
И наш последний бой,
Запомнят облака,
И похоронит нас,
Быстрая река.
Холодная река.
Священная река.
Причем с третьего припева окружающие уже начали ему подпевать. Ибо их стало пронимать. Чай не привыкли к такому.
И дело не в том, что песня хороша. Нет.
В те годы во всем мире не практиковалось силлабо-тоническое стихосложение. Из-за чего песни были весьма нескладны и не мелодичны. С одной стороны, а с другой — заклинания и заговоры старались делать ритмичными. Так что эта песня выглядела ОЧЕНЬ занятно. Напоминая чем-то ритуальный заговор или что-то в этом духе.
— Если ты это знаешь, то почему сам такого перстня не одел? — хмуро спросил Кондрат.
— Видишь это? — поинтересовался Андрей, чуть тряхнув копьем с прапором, на котором красовалась оскалившаяся пасть белого волка на алом фоне.
— Вижу. Но… я не понимаю. Причем тут волк?
— Вместе с Перуном летят древние вороны и могущие волки. Ибо ворон — есть птица, что забирает душу павшего воина на небеса.
— А волки?
— А волки — это мы.
— Что? — не понял Федот. — Это как?
Андрей хмыкнул. И продекламировал им фрагмент из песни «Князь» группы «Сколот».
Нас встретит стрел колючий дождь
И вражеская рать!
Смелее в бой! Перун — наш Бог,
Он будет нас беречь,
К победе пусть проложит путь
Наш обнаженный меч!
Не видно неба синевы, повсюду вороньё -
Мы не добыча, Князь, мы волки -
Хищное зверье!
Последние две строчки парень буквально прорычал. Замолчал. И заметил, как все уставились на прапор, напряженно вглядываясь в оскаленную пасть волка.
— Вот видишь, — усмехнувшись, произнес Андрей, — ты надел перстень Перуна и встал под его знамя. И ты еще спрашиваешь, почему я пошел в этот поход, зная, что меня, да и всех вас отправили на верную гибель?
— Что тебе сказал отец Афанасий? — хрипло спросил Кондрат.
— Предупредил о том, что старшины что-то задумали.
— И ты не сказал?
— Уходите! — рявкнул Андрей. — Снимите эти перстни. Бросьте их на землю. И уходите. Если боитесь встретиться с врагом лицом к лицу.
— Но…
— Если мы уйдем, то что будешь делать ты? — осторожно спросил Кондрат.
— То, что должно воину, — произнес Андрей и чуть пнув шпорами своего коня, он отъехал в сторону.
Все эти дни с момента разговора с отцом Афанасием он не находил покоя и чувствовал себя загнанным в угол безысходности зверем. Внешне хранил спокойствие, но внутри его терзали настоящие бури эмоций. Из-за чего с каждым днем он накручивал себя все сильнее и сильнее.
Не требовалось большого ума, чтобы понять откуда растут ноги этих слухов, что стали распускать по народу. Опасные слухи. Смертельно опасные.
Пока он бодался в Туле со старшинами все было относительно нормально. И шансы выйти живым из этого конфликта виделись ему вполне реальными. Теперь же…
Черт его знает, что теперь будет. Или в бою убьют, или в застенках замучают. Ибо Ивану свет Васильевичу еще один Рюрикович даром не сдался. Тем более такой. И от имеющихся тошно. Да и бояре вряд ли обрадуются пополнению своих рядов.
Понятно, что все это просто слухи. Но для того, чтобы раздавить такую мелкую сошку, как поместный дворянин из Тулы и этого довольно.
Что ему оставалось в таких обстоятельствах?
Сбежать?
Куда? В той же Литве Рюриковичей тоже хватает. В том числе и потомков того самого Всеслава Брячиславовича. И еще один, причем весьма мутный, там и даром не нужен. Тем более, сбежавший со службы, проявив трусость перед лицом врага. Поляки и литовцы были кем угодно, кроме трусов. Особенно в эти времена, где личная храбрость шляхты была уже едва ли не абсолютным культом.
Играть по правилам старшин?
Глупо. Они ведь наверняка передали весточку кому надо.
Оставалось лишь одно — действовать так, как никто не ожидает. Прямо по учению Лао-Цзы. Ибо удивишь — победишь. Или, хотя бы попытаешься. А умирать в борьбе не в пример легче, чем опустив руки.
Только вот пойдут ли его люди за ним? Решатся ли? Все-таки они совсем на других традициях воспитаны. И воспринимают Перуна как некоего защитника небесного во вполне христианском духе. Защитника, а не вдохновителя. Да и после смерти Андрея их трогать никто не станет… Однако минуты не прошло, как Аким, грязно выругавшись, громко продекламировал:
— Из тьмы веков пусть громом грянет, да ратною сверкнет стезей — Перун, бог воинов удалой!
Те самые слова, что Андрей в прошлом году произнес, указывая на смысл оберега. Сказал, значит, Аким и подъехал к Андрею. Тронул его за плечо и отчетливо произнес:
— Я с тобой князь.
Парень от этих слов чуть вздрогнул. Медленно повернулся. И произнес?
— Я — Андрей.
— Как скажешь княже, — оскалился во все свои тридцать два зуба Аким.
Секундой спустя практически все остальные воины хором повторили слова Акима и демонстративно, подъехали к нему. Последним из них был Кондрат, который, поравнявшись, усталым голосом произнес:
— Ну и заварил ты кашу… Сдохнем же…
— А ты собрался жить вечно? — удивился Андрей…
Пару минут спустя все заняли свои места.
Кошевые слуги увели заводных и вьючных лошадей в лес. К счастью Андрей догадался набрать еще трех в помощь имеющимся. Иначе бы не справились. Слишком большой табун получался. Остальные же, изготовившись к бою, ждали, укрывшись за высоким кустарником.
— Идут, — тихо произнес Акакий, вернувшись с опушки, где скрытно наблюдал за неприятелем.
Время потянулось очень медленно.
Не то что минуты, секунды стали долгими-долгими… нудными-нудными…
Андрей же крутил в голове песни, накручивая себя психологически. Ибо это был его первый полевой бой. Да, против более слабого противника и из засады. Но раньше он в таком не участвовал, разве что контратаковал бегущего врага. И его немного потряхивало от предвкушения.
Наконец — время. Татары полностью минули проход между полями и медленно двинулись дальше, оставляя отряд Андрея у себя за спиной.
Мгновение.
И парень, пришпорив своего коня, начал движение.
Молча.
За ним тут же последовали все остальные.
И тут Аким громко крикнул:
— Мы не добыча! Князь, мы волки — ХИЩНОЕ ЗВЕРЬЕ!
И Андрей, поддавшись какому-то подсознательному порыву завыл. Прямо так, как выл, когда желал узнать, слышал ли его волки. А рядом с ним завыли остальные. Отчего кони под всадниками отряда прибавили ходу. Испугались видно.
Татарские кони тоже. Но те начали вертеться, ибо их пытались укоротить наездники.
Но было уже поздно.
Андрей, Кондрат, Федот, Аким, Устин, Егор, Макар и Николай опустили свои копья, зажав подмышками и натянув лямки упоров. Остальные пятеро поместных просто держали копья в руках, намереваясь бить ими в привычной им манере.
