Впереди видна паутина, что осела на кустах, стволах деревьев и на земле. Толстые белые веревки с прозрачными каплями клейкой жидкости.

— Сигнальная паутина уходит под корни вон того гигантского дуба, — сказала Ласка. — А вон и сам паук.

Если бы она не указала, сам бы я ни за что не заметил. Дуб настолько старый и могущественный, что из земли вылезли корни, и под деревом образовалось что-то типа небольшой пещерки, в темноте которой я таки смог различить силуэт паука. Размером он с овчарку, только имеет еще и длинные лапки.

Маленький арахнат

Надпись серым цветом, а это значит, что опасности не представляет и опыта с него мало.

Я хотел было использовать пламя, но потом передумал — вдруг тут все загорится. Вместо этого над ладонью появился черный шарик.

Я прицелился, а затем метнул.

Паук вздрогнул, когда шарик ударил в него, но сбежать и что-либо еще сделать не успел. Пространство исказилось, раздался треск хитина, и на землю выплеснулись темно-зеленые внутренности, похожие на болотную жижу. Над монстром поднялась цифра 5715. Думаю, что это намного больше того урона достаточного, чтобы убить тварь.

Ласка попробовала разрубить паутину топором. Помня, что паутина едва ли не прочнее стали и из большого ее количества теоретически можно сплести крутую броню, я ожидал, что у девушки ничего не получится, но лезвие таки разрезало паутину, что по толщине как мизинец девушки. Видимо мифриловые топоры сотого уровня все-таки обладают достаточной остротой. Либо, как и любая ткань, паутина более уязвима перед режущими предметами — этого не знаю.

За монстра дают всего лишь четыре тысячи очков опыта, но убит он в группе — так что опыт делится на двоих, а еще вычитается 10% из-за того, что тварь ниже нас уровнем. С учетом зелья памяти мы получили по 310 500 опыта, что вообще-то было бы много имей мы какой-нибудь двадцатый или тридцатый уровень, и совсем ни о чем с учетом того, что у нас пятьдесят восьмой — мне только до следующего уровня нужно почти четыреста миллионов опыта. Зен так вообще упало по 1000 на человека.

Чем ближе были горы, тем чаще нам попадались вот такие паутины. В некоторые уже попались разного рода животные — от птиц и зайцев, до волков и оленей — пауку плевать кого есть.

Паутины стало так много, что вокруг белым-бело. Она где-то тонка, а где-то толста, оплетает деревья, покрывает кустарники, траву и мох. Можно увидеть маленьких паучков, спрятавшихся под корнями, и тех, что покрупнее, что обитают в дуплах и размером с птицу, ну и, конечно же, есть большие — размером с собаку.

Мы убивали их всех.

Несмотря на опасения, паутина вспыхивала и быстро гасла, так что всеобщего возгорания не было. В основном тухла она в местах, где были клейкие капли. Так что загоралась и сгорала она легко, но это не приводило к воспламенению всего леса, что, в общем-то, логично. Просто эволюционно это невыгодно, иначе при первой же грозе в случае лесного пожара, сгорела бы вся популяция пауков.

Так что те пауки, что были помельче, становились жертвами топоров Ласки или простых огненных заклинаний от меня. Тех же, что были покрупнее — размером с собаку — и за которых давался опыт, я убивал с помощью гравитационных разрывов.

Опробовал заклинание «грозовое копье», но, в отличие от огня, что наносит на 25% дополнительно больше урона, молния не имеет никаких модификаторов против пауков.

Чтобы не запутаться в паутине, приходилось тратить огонь не только на убийство пауков, но и на прожигание дороги.

— А ведь мелкие вполне могут вырасти в огромных, — сказала Ласка, кивнув на очередного сожженного мною паука.

— Наверняка. Так что нужно будет хорошенько прочесать лес и подчистить всех пауков. Надеюсь, они не успели расселиться на десятки квадратных километров. А живут относительно компактно?

— Мы тогда не один день провозимся, — тяжело вздохнув, произнесла она.

— Ну а что поделать? Оставим хоть кого-то, и они опять расплодятся. Странно, как вообще эта хрень расплодилась так быстро, не оплодотворенным же арахнат прибыл в Итонию?

— Черт его знает. Но если оплодотворенным, то самка должна была быть взрослого размера. А если этот взрослый размер со слона, то непонятно, как ее провезли, — пожав плечами, произнесла Ласка.

— Значит, приехала не одна самка, а еще и самец. Либо кто-то их привез специально, — предположил я.

— Что толку-то гадать, как это случилось? Факт в том, что нам придется всех перебить.

— Но для начала нужно сделать это с самой большой паучихой, как мы успели понять.

Мы продолжили прожигать и прорубать в паутине путь, попутно убивая пауков. Так продолжалось еще минут пять, пока Ласка внезапно не затормозила.

— Что случилось? Заметила паучиху?

— Нет. Я, похоже, нашла следы пропавших воинов, — ответила она.

Арахнаты.

Она прошла вперед еще несколько шагов, рубанула топорами, прибив несколько паучков, а затем разрубила плотную паутину, что накрыла подобно одеялу два стоящих в метре друг от друга куста, и, раздвинув, указала на землю.

— Вот.

Я вгляделся. Несколько следов, засохшая кровь, а также одинокий ботинок.

— Странно, что мы не видели следов до этого.

— Они были, правда еле заметные, потому что бойцы старались идти бесшумно и осторожно, а тут произошел бой, — пояснила Ласка.

Ласка подошла ближе, внимательно вглядываясь в следы, внезапно из-за кустов выбежал паук размером с птицу. Девушка, продолжая осматривать место боя, резким ударом топора разрубила монстра.

— Может, это покажется странным, но хорошо, что они такие большие. Если бы были мелкие как обычные пауки, то разыскивали бы мы их до скончания времен, чтобы всех перебить, — пробормотал я.

Девушка хмыкнула, но ничего не сказала. Она прошлась вперед, разрубила очередную паутину, обошла кусты.

— Бой был недолгий. Причем их загрызли, в основном, пауки среднего размера — вот несколько убитых.

Девушка пнула то, что я изначально принял за деревяшку, окутанную паутиной, но, приглядевшись, понял, что это засохший средней величины арахнат — размером примерно с собаку.

— А вон еще один и еще. Они неплохо их порубили, но все равно проиграли. Вот в этом месте упал один, можно заметить остатки крови, а также длинный след — это как его утаскивали.

Сказать, что я был поражен — значит, ничего не сказать. Девушка по непонятным для меня «рисункам» на земле так красочно восстанавливала картину боя, что мне даже на миг показалось, что я вижу, как происходила битва в живую, словно перед глазами запустили запись с камер наблюдения.

— Их всего было семь. Стоп.

Девушка раздвинула паутину, нахмурилась.

— Что такое? — спросил я.

— Следы. Они уходят дальше. Кто-то смог сбежать?

Она пошла вперед, но при этом отслеживая все передвижения справа и слева. Я поспешил за девушкой, метая гравитационные разрывы и огненные заклинания во всех пауков, что замечал.

— Далеко он ушел. Он хромал и был ранен, — произнесла она.

Мы прошли мимо еще одного зарубленного и высохшего паука. Девушка затормозила, прислушалась. Над ней по паутине медленно стал спускаться паук, она резко взмахнула топором, легкий хруст и монстр оказался пригвозденным к дереву, но не это ее насторожило.

«Слышишь?»

Я прислушался. И правда, слышно слабое дыхание со свистом и всхрипами, перемежающееся с легким стоном. Из-за стоящих близко деревьев и паутины между ними, а также сумрака, опять же по причине того, что и вверху между деревьями тоже навешана паутина, разглядеть стонущего не получается.

Ласка двинулась вперед быстрее, даже не заботясь о том, что задевает паутину — та стала липнуть к ногам, множество пауков стало выбегать из укрытий, я метнул в среднего размера арахната гравитационный разрыв, а Ласка на ходу порубила всех, кто попытался подобраться к ней.